Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу
Шрифт:
Плутон и Прозерпина — Дёблин складывает свою версию мифа о Плутоне и Прозерпине из самых различных текстов. Помимо картины Рембрандта, наиболее очевидные источники: гомеровские «Гимны Деметре», «Метаморфозы» Овидия и мелодрама И. В. Гёте «Прозерпина».
…однако богиня этого не знала — по-видимому, намек на то, что земля в том месте, где жила Прозерпина, стала плодородной по воле Геры, жены Зевса ( см. прим.).
Прозерпина плясала вместе с другими нимфами… — ср. прим.
Он прижал Прозерпину к груди… — Здесь и далее Элис описывает картину Рембрандта.
Бог солнца не сумел ответить на вопросы — Гелиос не отвечал на вопросы Деметры по приказанию Зевса.
…птицы щебетали и свистели во всю мочь — ср. с прим.
…ни одно живое существо не видело: ни птица, ни летучая мышь — см. прим.
…с юношей Ганимедом — Ганимед — сын троянского царя Лаомедона, прекраснейший из всех людей, живших на земле, вознесенный за свою красоту на Олимп; служил виночерпием на пирах богов.
…его тюфяк братец — ср. с описанием Гордона Эллисона в начале романа ( см. ).
…и больше каменела — ср. мотив окаменения, который вновь появится в самом конце романа ( см. ), когда Элис разобьет паралич.
Тантал — царь Сипилоса, сын Зевса. Пользовался безграничным доверием богов и был приглашен пировать на Олимп. Тантал, однако, украл нектар и амброзию, которыми питались боги, и рассказал людям о секрете бессмертия. Более того, сомневаясь в божественной мудрости, Тантал умертвил своего сына Пелопа и, пригласив богов на пир, подал им в качестве угощения части его тела. Боги прознали о коварстве Тантала и отказались от еды. Они воскресили Пелопа, а Деметра, единственная, кто съела часть отрока, — кусочек его плеча — подарила Пелопу новое плечо из слоновой кости. Юноша был так прекрасен, что его, как и Ганимеда, боги вознесли на Олимп, где он стал фаворитом Посейдона. Тантал же за свои преступления был обречен на вечные муки в Гадесе: он должен вечно стоять в озере, но как только он захочет пить и наклонится к воде, она тотчас же высыхает; над ним висят сочные спелые фрукты, но лишь он протягивает к ним руки, как их уносит ветер.
Геката — богиня царства мертвых, которую часто отождествляют с Прозерпиной или Деметрой. Обычно в мифологии подчеркиваются темные стороны ее натуры: она покровительствовала колдуньям, а ночью вызывала у людей страх, появляясь на колеснице, запряженной адскими псами. История о превращении Прозерпины в Гекату предвещает у Дёблина также скорое перевоплощение Элис в Силвейн.
Надземный и подземный мир сейчас слились воедино — см. прим.
Подобно великану Антею — сын бога морей Посейдона и богини земли Геи, великан Антей получал свою необычайную силу, прикасаясь к своей матери, земле. Был побежден Гераклом.
…это — книга сонетов скульптора Микеланджело — В немецком оригинале Дёблин цитирует стихи Микеланджело в переводе Г. Нельсона, в той же последовательности, в какой они расположены в немецком издании 1913 г. (Michelangelo Buonarotti. Dichtungen. Dresden, 1913.)
В такой злосчастной доле мне ваш лик — этот поэтический фрагмент у Микеланджело не имеет названия.
Хоть счастлив я твоим благоговеньем — В книге Нельсона это стихотворение следует сразу же за предыдущим стихотворением, прочитанным Гордоном.
Владычица моя столь дерзка и ловка — В немецком издании стихотворение сопровождается комментарием, в котором говорится о том, что оно, хотя и написано во время увлечения Микеланджело Витторией Колонной, не имеет прямой связи с ее персоной (Michelangelo Buonarotti. Op. cit. S. 231). Виттория Колонна (1492–1547) — флорентийская поэтесса и одна из самых образованных женщин своей эпохи, с которой Микеланджело познакомился в 1534 г.
А теперь послушайте чрезвычайно своеобразный диалог… и его другом Джованни Строцци — Гордон зачитывает два стихотворения: «Джованни Строцци о скульптуре Буонаротти „Ночь“» и «Ответ Буонаротти». Комментарий в немецком издании сообщает, что два стихотворения являют собой «эпиграмму ученого из Флоренции Джованни Строцци в честь микеланджеловой статуи Ночи… и ответ художника, в коем он выражает свою печаль в связи с потерей Флоренцией независимости» (Michelangelo Buonarotti. Op. cit. S. 234). «Ночь» — знаменитая скульптура Микеланджело (1534) в виде сидящей женщины, голова которой накрыта покрывалом.
В ком тело — пакля, сердце — горстка серы — У Микеланджело стихотворение не имеет заглавия.
Я стал себе дороже, чем бывало — Стихотворение, по-видимому, посвящено одному из учеников Микеланджело (ср. Michelangelo Buonarotti. Op. cit. S. 234).
…творцом «Давида», «Моисея», «Ночи», фресок в куполе Сикстинской капеллы… «Сошествие в ад» — «Давид» (1501–1504) и «Моисей» (1513–1516) — наиболее известные скульптуры Микеланджело. Сикстинскую капеллу художник расписывал с 1508 по 1511 гг. Дёблин считал микеланджеловскую роспись Сикстинской капеллы величайшим достижением христианской цивилизации (cp. UM 129).
Уж дни мои теченье донесло — Комментарий в немецком издании трактует этот поздний сонет Микеланджело следующим образом: «С приближением смерти уже и искусство не может утолить муки души, которая томится лишь по божественной любви» (Michelangelo Buonarotti. Op. cit. S. 236).
Существует скульптура Родена — Огюст Роден (1840–1917) — французский скульптор, знаменитый своим пластическим даром; в связи с разговором о разбитом носе Микеланджело интересно, что первым успехом Родена была скульптура «Мужчина с разбитым носом» (1864).
…его соученик Торриджани… раздробил юноше носовую кость — Пьетро Торриджани (1472–1522) — итальянский скульптор, работавший при английском королевском дворе. История о том, как Торриджани поссорился с Микеланджело описана в мемуарах Бенвенуто Челлини, которую на немецкий язык перевел Гёте. «Этот Буонаротти и я, — рассказывает Торриджани, — будучи подростками, вместе ходили в церковь дель Кармине и изучали фрески Масаччио в капелле; Буонаротти имел привычку подтрунивать над всеми, кто делал там свои зарисовки. Однажды он стал смеяться и надо мной, и разозлил меня больше, чем обычно; я сжал кулак и так сильно ударил его по носу, что даже почувствовал, как его кости и носовой хрящ ломаются, словно церковная облатка, и так я пометил его на всю жизнь» (Goethe J. W. Benvenuto Cellini. Berlin, 1977. S. 41–42).