Гамма-воин
Шрифт:
Вот и двухэтажное салатового цвета здание с круглой клумбой перед входом. Треплется по ветру родной триколор.
Артем толкнул стеклянную дверь, вдохнул стерильный кондиционированный воздух. Навстречу поднялся охранник.
— Что вам нужно? — оценив внешний вид визитера, сурово спросил тот по-испански и ткнул в кнопку на стойке. Вдалеке прогудел сигнал.
— Я российский военный советник, — ответил Артем. — Моя фамилия Тарасов, майор Тарасов. Пригласите посла или кого-нибудь из советников…
По светлому коридору затопали ботинки. Из-за угла выкатились два крепких
Охранник у стойки кивнул в сторону Артема. Охранники неумолимо надвигались.
«Прорываться теперь, что ли, к послу?! — огорчился Тарасов. — Мне только драки в посольстве недостает!»
Охранники остановились в двух шагах, один из них процедил сквозь зубы:
— В посольстве никого нет… И ты вали отсюда, земляк, пока свои не наваляли…
— Надо быть повежливее с соотечественниками, ребята, — миролюбиво заметил Артем. — Если не возражаете, я как-нибудь зайду: не договорили мы сегодня…
Охранник у стойки энергичным жестом указал на дверь. Круто развернувшись на каблуках, Тарасов вышел под палящее солнце.
Ни мобилки, ни денег… Вот сволочи латиноамериканские… Из-за слепящего света Артем не разглядел машину — только услышал сигнал. Незнакомый камуфлированный джип с войсковой маркировкой на борту, взвизгнув шинами, остановился у клумбы. Тарасов замер на мгновение, оценивая ситуацию. Уходить следует вокруг здания — стрелять они не осмелятся…
«Фу ты, черт!» — Лезет из кабины родимый Багратион — зацепился за железку клапаном штанов, выругался, спрыгнул на асфальт, а следом блеснула загорелая полная ножка…
— Вон стоит! Ну Теман, ну беглец-тимуровец! — горячо воскликнул прапор, подавая руку умопомрачительной Долорес, одетой в гражданку. — На базе все на ушах стоят! Какой-то хер в золотых погонах приезжал — полковника нашего за тебя вздрючил!.. Ну, красивая, я ж тебе говорил: в родное посольство он попрется, куда ж еще!.. Садись живо в машину, майор! Перед тобой на базе щас извиняться будут!
Лейтенант Гарсиа белозубо усмехнулась и, по-мужски пожав руку Тарасову, проговорила:
— Твой друг так волновался за тебя! Когда группа вернулась на базу, он ворвался в штабное здание, сломал декоративную пальму и ударил по уху военного чиновника. Господин капрал настоятельно требовал прямую связь с президентом России, но мы не смогли отыс кать нужный номер…
Когда джип уже нагло катил по свободной полосе в потоке движения, Долорес добавила:
— Все обошлось хорошо. Это военно-политические игры, о которых я тебе говорила! Так наши военные доказывают друг другу, у кого крепче связи в президентском дворце…
Багратион ухмыльнулся:
— Они только притворяются, что по-русски ни-ни! Я, когда в штабе шорох наводил, даже по-грузински орал — все ведь, суки, поняли!.. Эй, Педро! — хлопнул Сашка черномазого водилу по плечу. — Скажи по-русски, как я тебя учил!
— Не стреляй, генацвали, я твоя друга! — почти пропел тот и улыбнулся — рот до ушей.
— Да, теперь Педро в Сухуми не пропадет! — усмехнулся Артем.
Долорес поправляла свои смоляные волосы, заглядывая в водительское зеркальце.
Извинения высокого венесуэльского начальства майор Тарасов принял без проблем, вот только Москву инцидент не порадовал.
— …к чертовой матери! Мне за вас, что ли, отвечать?! — пробился сквозь тысячи километров голос генерала Ларичева. — Непонятно, что у вас там происходит! Тарасов, бери своего друга за шкирку — и в аэропорт! Свернута, на хрен, ваша «Латинская нефть»! За билетами — и домой!
— Но, товарищ генерал… — попытался возразить Артем, но на том конце телефонной линии трубка уже брякнулась на аппарат.
Тарасов пожал плечами и улыбнулся стоявшему здесь же Багратиону.
— А как же наши бабки? — спросил Сашка.
И на этот вопрос уже был готов ответ: деньги от «Лак-Ойла» еще вчера легли на счета военных советников. Все как договаривались: за вычетом стоимости штабной пальмы, испорченной дебоширом Багратионом. Подпорченное чиновничье ухо списали на счет дружественных российско-венесуэльских отношений…
— А осадок неприятный остался, — признался Багратион. — Отзывают досрочно, будто мы по собственной вине это все…
— Прапорщику умничать от природы не полагается, — прервал Артем. — Знаешь такую непреложную военную истину?
— Да иди ты… — буркнул Багратион, оглядывая себя в зеркале.
Выбритые до блеска, начищенные и наглаженные, в новеньких комбезах, Тарасов и Чиковани выглядели достойно. Оставалось проститься с венесуэльским спецназом, о котором они еще толком ничего не узнали.
Словно по заказу, солнце сегодня светило особенно яркое. На плацу бойцы строились в каре. Рядом вертелся фоторепортер в военной форме. Лейтенант Гарсиа, суровая и прекрасная, стояла поодаль, сдержанно общаясь с двумя вертлявыми девушками с погонами капралов. Там и тут мелькали знакомые физиономии. Вот Кеведо чертиком проскакал, держа под мышкой тощую папочку. Водитель джипа помахал рукой кому-то из бойцов и вдруг показал толстый язык: вы, мол, тут жарьтесь на солнышке, а мне в гараж надо… Артем вдруг подумал, что если бы убавить солнечную яркость наполовину, выбелить черные и шоколадные рожи бойцов, то вышел бы нормальный российский военный городок где-нибудь под Вологдой. Только знамя тогда на флагштоке трепалось бы другое, и полковник так не надувался бы от спеси, помахивая черным лакированным стеком…
— Саня, я знаю, как ты к строевой относишься, только сейчас давай пройдем красиво, лады? — негромко сказал Тарасов.
Пропела труба, призывая к вниманию. Прозвучали из динамиков первые аккорды гимна. Загремела над плацем команда. Бойцы взяли оружие на караул.
Печатая шаг, Артем и Сашка прошли мимо зелено-бурого строя, остановились перед полковником и синхронно отдали честь, бросив ладони к беретам.
Явно любуясь собой, Кортасар дал команду «вольно». Надувая щеки, он заговорил о дружбе, взаимопомощи и воинском долге, о великой России и еще более великой Венесуэле… Боковым зрением Тарасов видел, как Долорес, стоявшая в конце строя, вдруг подняла смуглую ладонь к глазам. Лейтенант Гарсиа плакала, но этих слез никому видно не было — никому, кроме Артема…