Гаммельнская чума
Шрифт:
Вскоре маленький отряд поднялся на один из утесов. Кусты расступились, открыв бетонированную площадку, посреди которой возвышалось строение из древесноволокнистых плит. С первого взгляда трудно было предположить, что это лаборатория безумного ученого: скорее оно напоминало жилище фермера, который переживает не лучшие времена.
— И что теперь? — спросил Баррет. — Подойти к парадной двери и постучаться? Или позвонить? Или и то, и другое?
— Нет, — резко ответила женщина. — Разумеется, нет. Теодор меня предупреждал: визит без предупреждения может закончиться для гостя… как бы это сказать… летальным исходом. Не думаю, что он специально ставит ловушки. Просто дело в том, что он экспериментирует с радиацией.
«Безумный ученый, вооруженный смертоносным лучом», — усмехнулся Баррет и еще раз оглядел строение. Обычный сельский домик, разве что побольше размером и выглядит довольно мрачным. И вдруг изнутри донеслось странное жужжание — то ли звук, то ли просто вибрация воздуха. У Баррета побежали мурашки по коже.
— Теодор! — крикнула Аннетт. — Теодор!
— Дядя Тед! — подхватила Памела.
Некоторое время никто не отвечал. Затем динамик над дверью захрипел.
— Я слышу, — голос явно был искажен до неузнаваемости. — Вам придется подождать.
— Это очень важно! — крик Аннетт был, наверно, слышен на материке. Ничего себе голосок — а с виду она такая хрупкая… Воистину, внешность бывает обманчива.
— Дядя Тед! — простонала Памела.
— Кого я вижу! Неужели малютка Памела? — захрипел динамик. — И каким ветром тебя занесло?
— Хочу повидаться с Вами.
— Так почему было сразу не сказать?
Странное жужжание смолкло. Дверь отворилась.
— Входите, — донеслось из динамика. — Аннетт покажет дорогу.
Памела и Баррет последовали за своей провожатой через комнату, которая служила одновременно спальней и кухней — неудивительно, что обе женщины презрительно фыркнули. За ней тянулся коридор, упирающийся в белую дверь с плакатом наподобие тех, что украшали пристань. Дверь медленно открылась.
Помещение за дверью было просторным, но даже в нем едва хватало места для гигантского прибора — или приборов. Позже Баррет со смехом вспоминал, что в тот момент понял, как чувствует себя таракан, угодивший внутрь радара. Повсюду провода, гроздья электронных ламп, некоторые из них светятся зловещим пульсирующим светом. Тут же странные устройства, одни напоминают параболические отражатели прожектора, другие — антенны радиотелескопа. За всей этой горой оборудования скрывался стеллаж, на котором выстроились десятки клеток. Из-за прутьев, словно рубины, поблескивали бусинки крысиных глаз.
Пайпер неожиданно возник из-за нагромождения стекла и проводов и теперь разглядывал незваных гостей. Совершенно обычный человек, среднего роста, среднего телосложения. А лицо… Подобные лица Баррет часто видел в поездах. Типичный представитель племени невидимок — продукт двадцатого века.
«Хотя каждого из них можно прекрасно разглядеть», — подумал Баррет.
И голос — негромкий, мягкий. В его интонациях сквозила нежность.
— Аннетт! И Пэм, Боже мой! Сколько лет, сколько зим, дорогая!..
Изобретатель покосился на Баррета с некоторым подозрением, задержав взгляд на револьвере и форменной фуражке.
— Не думаю, что когда-либо имел удовольствие…
— Дядя Тед, это капитан Баррет. Можете звать его Тим. С нами также дядя Питер, но он остался на корабле.
— Но ведь Питер вышел в отставку, — Пайпер продолжал разглядывать Баррета. — И я всегда считал, что капитану полагается четыре золотые нашивки, никак не три.
— Доктор Пайпер, — резко произнес Баррет. — Где нам можно сесть и поговорить? Разговор будет долгим, а мне хотелось бы разобраться с этой историей как можно скорее.
Ученый задумался.
— В моей спальне, — изрек он, потом посмотрел на женщин. — Нет… Пожалуй, не стоит. Если бы я знал, что вы придете… — его лицо внезапно просияло. — Конечно! На улице есть скамейка и пара садовых кресел.
Доктор и его гости покинули лабораторию, и Баррет — второй раз за сегодняшний день — изложил ход событий. Ученого оказалось легче убедить, нежели островитян. Пайпер не слушал новостей лишь потому, что не хотел их слушать. Его мощный коротковолновой приемник работал великолепно — другой вопрос, что эфир почти опустел. И все же несколько радиостанций продолжали действовать и теперь. Временное правительство Канады призывало сжечь все заброшенные здания и склады, которые нельзя обезопасить в самое ближайшее время. Какой-то радиолюбитель из Новой Зеландии отчаянно умолял откликнуться любого, кто его слышал: он надеялся, что на Земле остался хотя бы один населенный пункт, избежавший участи Напье и Гастингса. Из Англии кто-то спокойно и с достоинством вел репортаж об эвакуации населения из Лондона — точнее, из-под руин Лондона.
— Похоже, у англичан нашлась пара бомб, — предположил Баррет. — и они собрались последовать примеру русских.
— А что сделали русские?
Пайпер получил исчерпывающий ответ.
Ученый встал с кресла и некоторое время молча смотрел на капитана и его спутниц.
— Я не занимаюсь ядерной физикой, — тихо проговорил он. — Я не могу изготовить бомбу, чтобы сбросить ее на Сидней, Мельбурн или Канберру. Даже если бы и смог — что в этом толку?
— Дядя Тед, — сказала Памела, — мы не просим Вас делать бомбу. Но Ваш излучатель… Он уже готов?
Пайпер громко фыркнул.
— «Смертоносный луч»! Да это просто детские игрушки. Честное слово, Пэм, я думал, ты уже большая девочка и не веришь в сказки. Да будет тебе известно: при помощи суперакустического излучения я могу убить крысу с расстояния двенадцати дюймов. Если задействовать электростанцию Снежной реки, я смогу увеличить радиус до двадцати футов.
— Даже так… — начал Баррет.
— Даже так. Оружие здесь абсолютно бесполезно. Может быть, в будущем оно сослужит неплохую службу. Но после того, что я только что услышал… Непохоже, что у нас вообще есть будущее.
Баррета как будто что-то толкнуло.
— А можно увидеть, как действует Ваша установка?
— Зачем? Вы же не ученый. Даже Аннетт не лезет в эти дела — а она ближе к науке, чем Вы.
— Но все же…
— Дядя Тед, — вмешалась Памела. — Может быть, Вы что-нибудь упустили.
— И что же?
Аннетт повернулась и посмотрела ему в глаза.
— Теодор, я всегда боялась, что Вы превратитесь в священную корову. Конечно, Тим и Памела — не ученые, но голова на плечах у них есть. И у меня тоже. Смею Вас заверить: такие потрясения многому учат.