Гангстер
Шрифт:
— Что здесь есть вкусного? — Пуддж проскользнул в кабинку и сел рядом с Анджело и напротив Веллса.
— Яблочный пирог выше всяких похвал, — ответил Веллс, — и свежее молоко с фермы. Все это из одного местечка, которым я владею, в северо–восточном Бронксе.
— С удовольствием попробую, — сказал Пуддж, — и стакан молока с капелькой скотча.
Веллс кивнул, взгляд его узких глаз задержался на Пуддже, а потом медленно переместился на Анджело.
— А ты, малыш, — спросил он, — тоже съешь
— Я здесь не для того, чтобы есть, мистер Веллс. — Анджело посмотрел, как один из телохранителей снял стеклянную крышку, закрывавшую блюдо с яблочным пирогом, отрезал большой кусок, положил на тарелку и пододвинул ее по стойке к Пудджу. — И я не мастак говорить. Так почему бы вам не сказать нам то, из–за чего вы нас вызвали?
Веллс повернулся к одному из своих головорезов, сидящих за столиком сзади, и указал на свою пустую чашку, подождал, пока тот подошел и наполнил ее, затем поднял чашку, сделал два больших глотка и снова обратил внимание на Анджело и Пудджа.
— Я собираюсь заняться Маккуином, — сказал он, — со временем я отниму у него весь его бизнес.
— Зачем вы говорите это нам? — спросил Анджело лишенным эмоций голосом.
— Я хочу, чтобы вы оба ушли от Маккуина и стали работать на меня, — ответил Веллс. — Я стану платить вам больше, и каждый из вас получит большую долю прибыли от клубов. Когда ваш босс потеряет силу, вам, ребята, придется работать на кого–нибудь. И почему бы этим кем–нибудь не оказаться мне?
— Ангус не давал нам никакого повода для недовольства, — заметил Пуддж, — вообще ничего такого я за ним никогда не замечал.
Веллс улыбнулся и кивнул.
— Вы верны ему, — сказал он, — я уважаю это. Парень вроде меня понимает, что это такое.
— Но вы все равно хотите, чтобы мы оставили его и переметнулись к вам, — сказал Анджело, — несмотря на то, верны мы или нет.
— Верность не означает глупость. У вас должно хватить мозгов, чтобы понять, когда наступит время, чтобы сделать свой шаг. И я хочу сказать вам, что такое время пришло.
— Спасибо за ваше предложение, мистер Веллс, — сказал Анджело.
— Плевать на твое «спасибо». Каков ваш ответ?
— Нет. — Лицо Анджело походило на лишенную выражения маску.
— Это большая ошибка, малыш, — сказал Веллс. — Если после вашего ухода с этой встречи вы будете не на моей стороне, все закончится очень плохо.
— Значит, все закончится очень плохо. — Анджело сложил руки на груди.
— А как насчет тебя? — спросил Веллс Пудджа, похлопав его по руке.
— Мы вместе пришли, — ответил Пуддж, поднимаясь из–за стола, — вместе и уйдем.
— Ну что ж, — Веллс наблюдал, как Анджело протис–кивается наружу из кабинки и поправляет жилет, — тогда разговор окончен, и больше нам говорить не о чем.
— Вам нужно знать еще две вещи, — сказал Пуддж, глядя на Веллса.
— И что же это? — Гнев Веллса уже слегка улегся.
— Мне так и не принесли молоко. И ваш яблочный пирог воняет.
Анджело и Пуддж вышли из притихшего ресторана, не оглядываясь ни на Веллса, ни на его четырех бандитов.
Рассерженный Джек Веллс заглянул в пустую кофейную чашку, сжал кулаки и принялся яростно колотить по обитым красной кожей стенам кабинки.
Анджело впервые увидел Изабеллу Конфорти, когда переходил через 3-ю авеню, не обращая внимания ни на довольно оживленное уличное движение, ни на легкий туман вперемешку с дождем. Изабелла Конфорти стояла в дверном проеме возле открытого лотка с фруктами, прикрыв голову сложенной вчетверо газетой. На ней было платье в красную клетку, синий свитер ручной вязки и деревянные сабо на двухдюймовой подошве. Ее длинные каштановые волосы лишь слегка затеняли вздернутый нос, угольно–черные глаза и чарующую улыбку. Она оглядывала улицу, нетерпеливо постукивая правым сабо по бетонному крыльцу.
Анджело остановился возле лотка с фруктами, выбрал два свежих персика, передал их продавцу и стал смотреть, как одетый в свитер с длинными рукавами мускулистый юноша небольшого роста заворачивает персики в газету — каждый по отдельности. Анджело вручил ему пять долларов.
— Сдачу можете оставить себе, — сказал он, — если назовете мне имя той девушки на крыльце.
Продавец зажал пятерку в правой руке и обернулся, чтобы посмотреть на многоквартирный дом, затем снова повернулся к Анджело и улыбнулся.
— Изабелла, — сказал он, засовывая пятерку в передний карман рабочих штанов.
— Вы знаете ее семью? — спросил Анджело.
— Вы спрашивали только ее имя, — сказал продавец.
Анджело сделал шаг к нему:
— А теперь я спрашиваю про ее семью.
— Ее отец — macellaio, — понизив голос, сказал продавец, — вы знаете, как это будет по–английски?
— Мясник, — ответил Анджело.
— Ну да, мясник, — продавец щелкнул пальцами и улыбнулся. — Он работает в центре города в таком месте, где убивают животных, не помню, как по–английски.
— А ее мать? — спросил Анджело.
— Она умерла лет пять назад, — сказал продавец. — Очень долго болела.
— У нее есть еще родственники? — Анджело взял у продавца персики.
— Брат, — ответил продавец, — года на три или четыре помладше. Хороший мальчик, работяга. Время от времени помогает мне убирать в магазине. Теперь вы знаете все, что знаю я.
— Как вас зовут? — спросил Анджело, подавая ему руку.
— Франко, — встречное пожатие ничуть не уступало силе Анджело, — Франко Расти.