Гангстеры
Шрифт:
— Ну что, будем продолжать? — угрожающе спрашивает один из них.
Слабые нервы Кристиана сдают. По его загорелым, лишенным растительности щекам катятся крупные слезы. Ах! Как бы ему хотелось предаться своим галлюцинациям! Но эти грубые животные с волосатыми руками не дают ему передышки. Один из них хватает его за ворот, приподнимает и повторяет:
— Ну что?
— Они уехали, — хнычет Кристиан.
— Куда?
— В Кассис… в «Максим».
— Кто именно? Имена?
Кристиан секунду колеблется. Новая затрещина развязывает ему язык.
— Лутрель, Ноди.
Инспектора пулей вылетают из комнаты, оставив Кристиана на полицейских агентов. Протягивая руки для наручников, он смотрит в окно и видит инспекторов полиции, бегущих к автомашине, садящихся в нее и срывающихся с места.
Если в Кассисе сценарий облавы такой же, как и в Бандоле, то эпилог другой. Только полицейские врываются в зал ресторана, как трое мужчин за одним из столиков вскакивают с мест.
— Оставаться на местах! Руки вверх! — приказывает бригадир Блан.
Ноди открывает огонь с двенадцати метров из кармана пиджака. Бригадир хватается за живот и со стоном падает на пол. Лутрель живо выхватывает из-за пояса пистолет и стреляет подряд несколько раз. Инспектор Жак Бренон кружится на месте с простреленным коленом. Ренар тоже открывает огонь по отступающим стражам порядка.
— В сад! — приказывает Лутрель.
Чокнутый бросается к застекленной двери террасы, выходящей в сад, Ноди — следом за ним. Оба спрыгивают в сад и пересекают его без единой царапины. Цыгану везет меньше. Он становится жертвой правосудия. Лежащий на полу инспектор Бренон попадает ему в колено. Ренар легко ранен по сравнению с полицейским: пуля не задела кости. Цыган догоняет своих друзей, перезаряжающих пистолеты у каменной ограды.
— Быстрее! — подбадривает его Лутрель.
— Тебе хорошо говорить, а у меня лапа задета…
В тб время как Ноди продолжает стрелять по ресторану, Лутрель помогает Ренару перелезть через ограду. Он дважды стреляет по появившимся в окнах силуэтам. Затем трио садится в стоящую на другой стороне улицы машину.
Несмотря на расставленные заграждения, беглецам удается скрыться. Десять часов. Солнце уже высоко. День будет жарким.
Быстрым шагом, держа руки в карманах пиджаков, Лутрель и Ноди идут по улицам Марселя. Жара стоит такая, что под ногами плавится асфальт. Их одежда прилипла к потным телам, ноги распухли в туфлях из крокодиловой кожи, но они не замедляют шага. Время поджимает. Цыган отправился лечить свою ногу к знакомому врачу в старом порту. Лутрель и Ноди сворачивают на улицу Орг, к Лабессу, чтобы забрать деньги до прихода полиции. Пьер убежден, что полиция рано или поздно явится сюда. В голове Пьера вертится один вопрос: кто их заложил? Пока Лутрель не знает ответа. Но он слишком хорошо знает, что полицейские появились сначала в Бандоле, а затем в Кассисе не по воле случая. Кто-то навел их.
Улица Орг пустынна. Слишком жарко. Только в тени сидит группа детей. Лутрель и Ноди ныряют в подворотню, поднимаются по лестнице. Ноди тихонько стучит в дверь Доминика. В квартире никого нет. Никто не охраняет двадцать восемь миллионов, спрятанных в чемоданчике.
— Выбивай дверь, — хрипит Лутрель.
Ноди толкает дверь плечом. Они входят. Еще одна кража со взломом.
Чемоданчик стоит в спальне на этажерке, между двумя другими чемоданами. Ноди снимает его, проверяет содержимое и идет на кухню, где Лутрель заканчивает лаконичное послание: «Друзья арестованы, деньги забираю в целях безопасности и сохранности. Желаю удачи. П.» Несколько минут спустя друзья возвращаются обратной дорогой по улице Орг.
— Что будем делать, Пьер?
— Спрячемся у Корнелиуса, на Севастопольской улице, в квартире его приятеля Антуана Герини. А там будет видно.
Предложение Лутреля не очень устраивает Ноди.
— Ты что-нибудь имеешь против?
— Нет. Но я должен забрать Пьеретту из Кассиса. Я не могу оставить ее одну.
— Ты с ума сошел! — рычит Лутрель. — Полицейские прочесывают весь район. Сейчас не время.
Ноди пожимает плечами:
— Не беспокойся, Пьер. Малышка находится в нескольких километрах от отеля, никакой опасности нет. Я вернусь в начале вечера, встретимся у Боксера.
Мужчины расходятся без рукопожатия.
Квартира, которую Антуан Герини предоставил в распоряжение своему другу Корнелиусу, светлая, комфортабельная и со вкусом обставленная. Пьер думает, что. по-видимому, Корнелиус — лицо достаточно влиятельное в воровском мире, если авторитетный вор так его почитает. Это уважение началось со времен войны, когда Корнелиус стал несравненным специалистом в подделке продовольственных карточек: по словам знатоков, его карточки были более подлинными, чем настоящие. В квартире все предусмотрено для длительного проживания: набитый продуктами холодильник, полный бар, американский проигрыватель с дисками, книги, блоки американских сигарет. Но Чокнутый любит только коричневый табак, в поисках которого он тщетно обшаривает все ящики. Он наливает себе анисовой водки, едва разбавляя ее водой, выкладывает свой пистолет, ополаскивает лицо и выходит. Лутрель может прожить без женщины, но без «Голуаз» нет. Заперев дверь на два оборота, он оставляет ключ в условленном тайнике, под лестницей. Насвистывая, он спускается.
В обеденное время Марсель безлюден. По рельсам катят редкие трамваи, машин мало, балконы и окна завешены бельем. В этот жаркий день четырнадцатого июля на празднично разряженной улице Тюбано раздаются военные марши. Тротуары усыпаны разноцветными конфетти. Жирная бумага и бутылки из-под пива свидетельствуют о том, что народ гулял и танцевал всю ночь напролет.
Неожиданно улица наполняется пронзительными свистками и короткими приказами. Словно из-под земли вынырнувшие полицейские устанавливают заграждение в пятидесяти метрах от Лутреля. Бежать бесполезно: его пристрелят как кролика. С напряженными до предела нервами Чокнутый подходит к наблюдающим за ним полицейским.
— Ваши документы! — говорит бригадир.
В то время как Лутрель ищет свой бумажник, его окружают двое охранников и начинают обыскивать. Как хорошо, что он оставил пистолет у Корнелиуса. Он протягивает свое удостоверение.
— Вас зовут Рэймон Бернар? — неожиданно спрашивает бригадир.
— Здесь написано.
— И чем вы занимаетесь?
— Анисовой водкой.
Бригадир вертит в руке желтоватое удостоверение. Что-то кажется ему подозрительным, он пристально смотрит на Лутреля, отвечающего ему открытой улыбкой честного гражданина. Унтер-офицер наконец решается:
— Пройдемте с нами в отделение.
— Зачем? — возмущается Пьер.
— Штемпель вашего удостоверения очень нечеткий. Простая проверка.
Лутрель не спорит. Он знает, что его доводы не изменят решения фараона. Он послушно идет к фургону, где узнает, что заграждение поставлено для поимки двух опасных бандитов. Проходит несколько минут. Время от времени рядом с ним на деревянную скамейку садится вновь прибывший. Никто не возражает. Удушливый зной не располагает к разговорам.
Час спустя, получив новый приказ, полицейские снимают заграждение. Набив фургон, охранники с потными и красными лицами захлопывают дверцы. Машина трогается. Внутри фургона около двадцати человек, нечем дышать. Наконец фургон останавливается, дверцы открываются. Один за другим задержанные спрыгивают на землю под бдительным оком вооруженных автоматами охранников.