Гангут. Первая победа российского флота
Шрифт:
В марте 1720 г. названные офицеры Лефортовского полка в рассказах о своей службе (“сказках”) писали об этом примечательном эпизоде Гангутского сражения: “в 714-м году был на службе на галерах и командирован был к швецкому фрегату и галерам на приступ” (С.С. Мозалевский), “был на галере полку нашего с подполковником Порецким, и, как фрегат и галеры швецкия брали, и я на галере был в сикурстве” (Б.М. Третьяков), “в 714-м году командирован был к шветцкому фрегату и галерам на приступ” (ВА Конищев), “как брали фрегад и галеры швецкие, и я при том был” (Я.Ф. Воинов).
Находившиеся на других скампавеях посланного в тыл шведам отряда ДА Порецкого офицеры также говорили о своем участии в этом обходном маневре: “галеры швецкие атоковали, и командирован я был з галерою в сикурства з господином подполковником Порецким” (Иван Федоров сын Чириков, в 1714 г. капитан, командовал скампавеей), “как фрегад и галеры швецкие отоковали, и я при том был, и камандрован я был з галерою в сикурс з господином подполковником Порецким” (Илья Федоров сын Чириков, в 1714 г. произведен в капитаны), “того ж числа взят швецкой фрегат и галеры, и я при том был и на той галере, которая была командирована в сикурс с капитаном Чириковым” (Г.Ф. Жемчужников, в 1714 г. аудитор), “я в команде был при отаке у господина подполковника Порецкова, и были в сикурсе, когда штурмовали фрегад, галеры швецкие” (Петр Федоров сын Чириков, в 1714 г. прапорщик).
Итак, свидетельства обходного маневра 4 скампавей в тыл противника в ходе боя 27 июля 1714 г. в Рилакс-фиорде весьма многочисленны.
Изучение тактического построения Гангутского сражения заставляет отказаться от взгляда на него как на “несложное фронтальное столкновение”, единственной хитростью которого являлся абордаж шведских галер, начиная со стоявших крайними на флангах, причем этот прием был якобы применен только после 2 отбитых шведами атак русских галер.
В сражении гребных флотов в Рилакс-фиорде Петр I предвосхитил главные черты маневренной тактики, созданной применительно к корабельному флоту великим русским флотоводцем Ф.Ф. Ушаковым в конце XVIII в. Расположение флотилии Эреншельда в одной из бухт Рилакс-фиорда с прикрытыми сушей флангами и тылом, казалось бы, не давало россиянам возможности употребить какие-либо тактические приемы, навязать противнику невыгодный ему ход сражения, но Петр I блестяще справился с этой задачей».
Учитывая мощную доказательную базу П.А. Кротова, его версия представляется мне наиболее вероятной. Косвенно ее подтверждает и место, где состоялось само сражение. Даже неискушенному читателю понятно, что в узком пространстве, ограниченном со всех сторон каменными скалами, большая масса атакующих галер могла следовать лишь в одном направлении — только вперед. При малейшей попытке изменить вектор движения, не говоря уже о том, чтобы начать движение вспять, немедленно был бы нарушен весь боевой порядок, который в условиях малого водного пространства и огромной скученности быстро привел бы к всеобщей неразберихе. Мало того, галеры, как известно, управляются веслами, а потому сближаться вплотную друг к другу им весьма опасно, так как это вызовет уничтожение весел и как следствие этого потерю хода. Теперь только представим себе, что в реальности могло произойти, если бы атаковавшие галеры на самом деле повернули назад под огнем противника, тогда как сзади уже подходили галеры резерва? Пусть отходящие галеры даже не пытались при этом разворачиваться, так как, описывая циркуляцию, они вообще бы таранили друг друга, а отходили, работая веслами, кормой вперед, все равно и в этом случае они управлялись бы намного хуже, а при имеемой плотности боевого порядка нетвердо держащие курс галеры (да еще под сильным шведским огнем!) неминуемо начали бы сталкиваться, ломая друг другу весла. При этом, столкнись подобным образом хотя бы несколько галер, это сразу привело бы к всеобщей неразберихе, так как с потерявшими управление галерами начали бы сталкиваться новые и новые. В конечном счете образовалась бы лишенная хода и совершенно беспомощная масса дрейфующих галер, которую безнаказанно бы расстреляли шведы. Какая уж тут вторая, а тем более третья атака! Тут впору думать, как бы спасти погибавших! Разумеется, если бы подобное произошло при первой атаке, то ни о каких последующих вообще не было бы и речи, так как налицо было полное поражение. Заметим, что практически все крупные поражения галерных флотов во время сражений в узкостях всегда имели своей первопричиной именно первую неудачную атаку и последующий неорганизованный отход, который неминуемо вел к полному расстройству боевых порядков с последующим разгромом. Именно так обстояли дела во время Саламинской битвы в морском сражении между греческим и персидским флотами в ходе греко-персидских войн, произошедшем в 480 году до н.э. близ острова Саламин в Сароническом заливе неподалеку от Афин. Тогда после первой неудачной атаки персы попытались на отходе перегруппировать свои силы, но сбившиеся в кучу их гребные суда были истреблены. Так обстояли дела и в битве при Акциуме в последнем морском сражении Античности между флотами Древнего Рима на заключительном этапе гражданских войн в 31 году до н.э. вблизи мыса Акциум (на северо-западе Греции) между флотами Марка Антония и Октавиана Августа. Тогда после первой неудачной атаки корабли Антония попытались перестроиться на отходе и были немедленно сметены атакой триер Агриппы. Именно так все произошло и в знаменитом сражении при Лепанто, в морской битве, произошедшей в 1571 году в Патрасском заливе у мыса Скрофа между флотами Священной лиги и Османской империи. И тогда первая же отбитая атака турецкого флота на объединенный европейский флот вызвала полную дезорганизацию управления и как следствие этого разгром.
Кстати, историкам и читателям можно посоветовать обратиться и к описанию двух генеральных галерных сражений нашего флота на Балтике при Роченсальме, состоявшихся соответственно в 1789 и в 1790 годах. Если в первом случае, несмотря на ожесточенное сопротивление шведов, русские галеры упорно шли вперед, не считаясь с тяжелыми потерями, и тем самым вырвали победу, то во втором случае все вышло иначе.
В 1790 году наш гребной флот снова атаковал шведов при Роченсальме. Но на этот раз при попытке отхода под неприятельским огнем в узком пространстве и попытке перегруппировки своих сил возникший беспорядок, усиленный ненастной погодой, привел наш флот к фактическому разгрому. И все это лишь из-за того, что галеры повернули вспять и тем самым оказались совершенно беззащитными перед врагом.
Ситуация при Гангуте была практически аналогичной. А потому самое страшное, что могли сделать капитаны галер, — это пытаться под огнем противника отходить к главным силам, смешивая боевой порядок.
Сегодня трудно судить однозначно, но создается впечатление, что именно на такое развитие событий и рассчитывал Эреншельд. Логика его была проста: сосредоточенным огнем остановить атаковавшие галеры и заставить их начать отход, в ходе которого расстреливать сбившиеся в кучи гребные суда противника. После этого шведский шаутбенахт мог считать себя уже победителем Диспозиция шведской эскадры говорит именно за то, что замысел шведского командующего был близок к нашей версии.
Однако заметим, что при Гангуте и у нас было весьма много опытнейших галерных капитанов средиземноморских держав, прекрасно понимавших сложившуюся ситуацию и знавших тактические возможности своих судов, их сильные и слабые стороны. А потому и Петр, и Апраксин, и младшие флагманы с капитанами прекрасно понимали, что обратного хода галерам нет и идущие в атаку обязаны или победить, или погибнуть, так как, даже будучи взорванными или затонув, они расчищают место для атаки резервных отрядов.
А потому на назначенных в атаку галерах знали, что им надлежит победить или погибнуть, так как третьего просто не дано. Воистину, идущие на смерть приветствуют тебя, цезарь! Именно поэтому план Эреншельда провалился и вместо нашего избиения под раздачу попали сами шведы.
И если наши с П.А. Кротовым рассуждения верны (а сомнений в этом быть уже практически не может), то Гангутская битва выглядит на самом деле совершенно иначе, чем это было традиционно принято. Гангут — это не рядовая победа над загнанным в угол более слабым противником, а победа русского духа, русской готовности к самопожертвованию над европейским рационализмом и педантизмом.
Глава тринадцатая.
ОКОНЧАНИЕ КАМПАНИИ 1714 ГОДА
Сразу же по окончании сражения начались приготовления к празднеству в честь одержанной победы. Впрочем, радость победы нисколько не опьянила осторожного Апраксина, и он сразу принял меры против возможного проникновения вслед за нашими галерами шведских кораблей, хотя это многим и казалось маловероятным. Первой была отправлена к выходу из шхер «для караула» галера поручика Копорского полка Данилы Сумина, затем в помощь ей двинулись еще несколько галер бригадира Лефорта. В своем морском журнале Апраксин записал: «…осой час оная баталия окончалась, без всякого медления… учинил сигнал итти со всеми судами паки к Ангуту, дабы неприятель не мог в том месте флотом своим заступить, и ночевали близ Ангута, где наш был караул, куды и завоеванныя суды все приведены».
В течение двух последующих после Гангутской баталии дней наш гребной флот находился к северо-западу от мыса Гангут. Люди отдыхали, приводили в порядок побитые ядрами галеры, одновременно велось и наблюдение за движением шведского корабельного флота.
Надо ли говорить, как была воспринята победа при Гангуте теми, кто своим потом и кровью ее добыл? И Петра, и Апраксина, и всех остальных офицеров, солдат и матросов переполняли радость и гордость за совершенное ими. Еще бы, ведь им с минимальными потерями удалось добиться победы над главными силами шведского флота, решить все свои задачи, к тому же еще уничтожив попутно часть шведского флота!