Ганнибал. Враг Рима
Шрифт:
— Ты еще здесь? Возвращайся на кухню, — приказал юноша.
Ганнон поспешно покинул двор, напоследок заметив, что Аврелия тайком улыбнулась ему.
Разговор продолжился.
— Сможем завтра снова потренироваться, отец? — не скрывая восторга и радостного предчувствия, предложил Квинт.
— Энтузиазм молодости! — ответил Фабриций, касаясь бока и кривясь. — Сомневаюсь, что мои ребра этому возрадуются. Но я бы все равно не смог.
— Почему же? — воскликнул Квинт.
— Мне нужно отправляться в Рим. Собирается Сенат, чтобы обсудить, как действовать, если падет Сагунт. Я хочу своими ушами слышать, что они планируют.
«Война, — возбужденно подумал Ганнон. — Надеюсь, что они решат сражаться. Потому что им в любом случае придется».
Квинт приуныл, но не стал спорить.
— Сколько тебя не будет?
— Дней десять, не меньше. Может, и больше. Зависит от успеха другого моего дела, — ответил Фабриций, внимательно глядя серыми глазами на Аврелию. — Найти тебе достойного жениха.
Девушка побледнела, но не отвела взгляда.
— Понимаю. Значит, мне не будет дозволено влюбиться и выйти замуж по любви, как тебе и маме?
— Ты сделаешь так, как я скажу, и никак иначе! — отрезал Фабриций.
Аврелия покраснела и опустила взгляд.
— Ладно вам, дети, — вмешалась Атия. — Это хорошая возможность вернуться к занятиям для вас обоих. Квинт, твой учитель доложил, что твои успехи в геометрии не настолько хороши, как могли бы быть.
Квинт застонал.
Атия повернулась к Аврелии.
— И ты тоже не думай, что сможешь увильнуть.
Нахмурившись, девушка тем не менее обрадовалась. Ее сердце подпрыгнуло от пришедшей в голову мысли. Если все получится, их не утомят дополнительные уроки. И это поможет ей отвлечься от мыслей о втором деле, запланированном отцом…
Как и все лучшие планы, ее был прост. Но она не была уверена, поддержит ли ее Квинт, поэтому ничего не говорила несколько дней после отъезда отца. К этому времени расстройство Квинта оттого, что он не тренируется с мечом, стало просто невыносимым. Аврелия тщательно выбирала момент, дожидаясь, пока мать с головой уйдет в домашние дела. Утренние занятия Квинта к этому времени обычно заканчивались, и она нашла его, когда он расхаживал у фонтана во внутреннем дворе, раздраженно шаркая сандалиями по мозаичному полу.
— Что такое?
Он мрачно глянул на нее.
— Ничего, кроме того, что мне пришлось два часа высчитывать объем цилиндра! Это просто невозможно! И я вовсе не уверен, что снова смогу повторить эти вычисления. Проклятые греки, вечно выдумают какую-нибудь глупость…
Аврелия сочувственно вздохнула. Ей тоже не нравилось учиться.
— Я просто думала… — начала она и нарочно замолчала.
— Что? — с нетерпением спросил Квинт.
— Ой, да ничего, — ответила она. — Просто глупая идея.
— Рассказывай! — с внезапным интересом сказал Квинт.
— Ты так много жаловался на то, что уехал отец…
Брат раздраженно кивнул:
— Да, потому, что не могу совершенствоваться во владении мечом.
Аврелия озорно улыбнулась:
— Можно найти и другой способ.
Квинт жалобно поглядел на нее.
— Ездить верхом в Капую и обратно каждый день, чтобы тренироваться с Гаем, — не вариант. Слишком долго.
— Я вовсе не это собиралась тебе предложить, — ответила Аврелия, изобразив задумчивость. «Скажи же это, — подтолкнула она себя мысленно. — Терять нечего». — Я могу быть твоим партнером в тренировках.
— А? — изумленно переспросил Квинт, поднимая брови. — Но ты же никогда не держала меча в руках!
— Я быстро учусь, — парировала Аврелия. — Ты сам говорил, когда учил меня обращаться с пращой.
Лицо Квинта медленно расплылось в улыбке.
— Мы можем пойти «погулять» в лес, туда, где я тренируюсь.
— Именно об этом я и думала! — радостно воскликнула Аврелия. — Мама не станет беспокоиться, раз мы закончили с учебой и сделали остальные дела.
Квинт нахмурился:
— Зачем тебе это? Ты больше никогда не сможешь этого делать, когда…
Он виновато поглядел на нее.
— Именно поэтому, — с горячностью ответила Аврелия. — Скорее всего, в течение ближайшего года я выйду замуж. И тогда буду обречена на возню с детьми и домашнее хозяйство до конца своих дней. Итак, возможность забыть о такой судьбе у меня есть только сейчас!
— Мать тебя прибьет, если узнает, — предостерегающе сказал Квинт.
— Вот тогда и буду с этим разбираться, — сверкнув глазами, ответила Аврелия.
Увидев решимость сестры, юноша кивнул. На самом деле он был рад помочь ей, даже ненадолго. Ему не нравилось будущее, которое она так красочно ему описала.
— Очень хорошо, — наконец согласился он.
Аврелия шагнула и поцеловала его в щеку.
— Благодарю тебя. Для меня это так много значит!
На следующий день, покончив с делами, они встретились в атриуме. У Квинта на плече висел старый мешок, в котором лежали два деревянных гладия и несколько силков. Их он положил на тот случай, если мама станет задавать вопросы.
— Готово? — радостно прошептала Аврелия.
Он кивнул.
Они прошли с дюжину шагов, когда из таблинума неожиданно вышла Атия с пергаментным свитком в руке и с любопытством поглядела на них.
— Куда идете? — спросила она.
— Прогуляться, — спокойно ответила Аврелия. Двинула рукой, в которой держала плетеную корзину. — Думаю, ты не против, если мы соберем грибов.
— А я поставлю силки, — добавил Квинт, похлопав по мешку, и поднял руку с луком. — Это — на случай, если увижу оленя.
— Только возвращайтесь задолго до темноты, — приказала Атия и, сделав пару шагов, обернулась. — На самом деле почему бы вам не взять с собой этого нового раба? Кажется, его зовут Ганноном. Пока он еще работает на кухне, пусть заодно и поучится собирать грибы и ловить дичь.