Гардемаринки-гарде!
Шрифт:
Нас восемь девчонок в кубрике разместили по четыре в каждой комнате, а остальные дома, так и жили, сюда только приходили утром. Мне некуда и еще таким же со мной иногородним девчонкам. Потому разместил нас в кубрике, отдельном от всех казарм, сам мичман. И я опять попала в один кубрик с Зойкой. Причем и койки наши напротив. Вечером куда я, туда и она за мной. И в туалет и всюду.
— Тебе что, надо? — Говорю ей с обидой. — Что ты как клещ прицепилась и всюду за мной таскаешься?
А она мне как ответила,
— Что это за нежности телячьи? Ты еще скажи, что полезешь со мной целоваться. Так, что ли?
— А, что? Ты не против?
— Дура ты, дура! Тебе, что, парней мало? Ты же ведь по этому делу мастерица? Так ты мне говорила на медкомиссии?
Ели отшила ее. Правда вечером, когда уже раздевалась, все равно увидела, что она лежит под одеялом, которое себе на голову натащила и меня разглядывает, как я раздеваюсь.
— Ну, и что ты нового увидала? У меня, между прочим, ничего такого нет, что отличает меня от тебя. Этого, что тебе нужно во мне не выросло, между прочим!
— А жаль! — Говорит. Нет, вы представляете?
— Что значит, жаль? Что?
— А то!
— Знаешь, я этого не люблю. — Говорю ей. — И не только с такими, как ты, но и с парнями. И не очень–то комфортно и приятно.
— Это почему?
— А по кочану!
— Я уже обратила на это внимание, дорогуша.
— Никакая я тебе не дорогуша! Поняла!
— Ну ладно тебе дуться! Еще раз скажи, что я дура. Ты, знаешь, я тебе потом, подарю коробок спичек. Ты знай, что как только ты меня еще раз дурой обзовешь, так я раз еще одну спичку в коробок суну. Поняла?
— Тебе, что? Делать нечего, что ты такой ерундой занимаешься. Лучше бы ты научилась, как следует поворачиваться кругом. А то, как корова на льду.
— И не на льду, а на плацу. А ты, что же заметила? Меня заметила?
— А кто же тебя не заметит, скажите на милость. И так на нас все смотрят, а тут такая на плацу неуклюжая выделывается корова…
— Хочешь сказать, что я тостож…..?
— Ну, скажи мне? Как вот тебя не обозвать снова. Давай, суй свою спичку. Дура ты и есть дура!
— С удовольствием!
— Что значит с удовольствием?
— С удовольствием засуну, поняла?
— Ну, что я говорила? Ты, не просто дура, а дура в квадрате! Нет в кубе!
Улеглась и отвернулась, даже с головой накрылась. Что это она Зойка, совсем с ума сошла? Что ей от меня надо? Вот же прицепилась на мою голову! Надо будет разузнать о ней больше. Подумала уже засыпая. Откуда она и как сюда попала? А я ведь…. И уже засыпая. Сквозь дрему слышу, как она шепчет мне тихо.
— Спокойной ночи. Спи спокойно, дорогуша! Это я тебе говорю, твоя коровка толстож…….
Смотр
— Равняйсь! Смирно! Равнение на право! Товарищ….
Идет
Смотр прошли успешно, а теперь уже присяга!
— Богданова!
— Я!
— Выйти из строя на пять шагов.
— Есть!
И шагаю, как научил нас мичман, наш папа Петруша. Так мы между собой нашего мичмана.
Вышла, повернулась. Все четко. Вроде все как надо. Грудью, всем телом почувствовала, как меня со всех сторон прощупывают, словно рентгеном, сотни мужских глаз. Голову вскинула и смотрю перед собой. Дали текст, читаю присягу. А потом.
— Приказом…. Богданову Марианну Ивановну зачислить курсантом на первый курс….
Стою, ликую. Грудь распирает! Свершилось! Свершилась моя мечта! Ах, мамочка, если бы ты видела меня, свою дочечку! А она видит, я чувствую!
— Курсант Богданова! Встать в строй!
Пока иду, печатая шаг, чувствую, как коленки слегка дрожат.
— Сафронова!
— Я!
— Выйти из строя…..
И уже теперь вижу, как Зойка совсем неплохо, а даже где–то ловко и очень даже красиво маневрирует своим пухленьким, аппетитно выступающим задом и у нее все очень даже неплохо теперь получается. И пока присягу читает, а потом, читают приказ, она на меня все время смотрит и смотрит. Даже неудобно!
— Курсант Сафронова! Встать в строй!
И опять вижу, что снова все у нее хорошо. И шагает и поворачивается рядом, как надо. Потом чувствую, ее горячую руку, которая мою кисть обхватывает и сжимает.
— Поздравляю! — Шепчет. И я ей так же. — И я поздравляю! У тебя все хорошо получается!
— Нет! — Шепчет. — У нас! У нас с тобой все хорошо получается!
Я, тут же выдергивая свою руку. А она ее ищет, хватает. Я сопротивляюсь, пихаюсь, а она снова и снова.
— Тиши вы! — Слышу сзади голос Верки. — Еще успеете передраться, любовницы.
Вот же? Опять это нам с ней. Ну, какие мы любовницы? Я даже не знаю, что и ответить.
А уже после нас поздравляют, но это того у кого родные прибыли. А меня, Зойку и еще некоторых иногородних или бывших детдомовских девчонок некому поздравить. Потому мы уже сами. По кусочку вкусненького чего–то и в кубрике празднуем. И хоть дядя Богдан в обиде, но я отказалась к ним, хочу со своими девчонками рядом. Потому что присягу принять, это наша, можно сказать, маленькая победа и первая. И мы ее заслужили, потому и празднуем вместе.