Гардемарины, вперед! (1 и 2 части)
Шрифт:
— Ваше сиятельство, почему вы сомневаетесь в моей правдивости? Граф Комаров сам говорил мне о ценности груза. Он ехал в Лондон с подарками для английских министров.
— А вы кто такой?
— Случайный попутчик вашего племянника.
— Это я понял. Имя.
Александр представился.
— Давно из Москвы?
— Позавчера.
— Еще письма при себе имеете?
— Помилуйте, ваше сиятельство, какие письма и к кому?
— Это надобно проверить,- сказал мнимый Путятин и громко крикнул:- Треплев!
На зов явился конопатый и, ни слова не говоря, поставил Белова у стенки и стал выворачивать карман.
«Ну и влип, — думал Александр, покорно давая конопатому ощупывать себя. — Может, это шайка грабителей захватила дом графа?»
Треплев кончил обыск и выложил на стол кошелек, носовой платок и отцовскую книгу с адресами, с которой Александр никогда не расставался.
Лохматый «граф» взял книгу, небрежно ее полистал, но скоро заинтересовался и даже стал делать пометы на листах.
— Кто дал тебе эти списки? Ты их графу Путятину вез? — спросил наконец он, переходя на «ты».
— Это не списки,- ответил Александр с отчаянием, чувствуя, что дело принимает совсем нежелательный оборот.- Эту книгу составил отец, радея о моей карьере.
— Чей отец?
— Мой. Чей же еще?
— Надо опросить по всем правилам,- продолжал мужчина. Было видно, что он не верит ни одному слову Александра.- Не люблю я допросы снимать. Да и не мое это дело. Треплев, зови следователя с писцом.
— Я арестован?- спросил Александр тихо.
— Да,- бросил лохматый и вышел из комнаты.
Следователь, допрашивавший затем Александра, был человек немолодой, опытный и скоро понял, что юноша правдив в своих ответах, но работа есть работа, и он монотонным голосом продолжал задавать необходимые вопросы.
— Зачем оставил Москву и прибыл в Петербург?
— Москву оставил на летний отпуск и прибыл в дом однополчанина отца моего — Лукьяна Петровича Друбарева.
— Что, что?- переспросил писец, поднимая голову.- Фамилию писать с «Т» или с «Д»?
Писец был бледный, курносый, с реденькой бородкой и напоминал молодого монашка. Лицо его выражало полную готовность все ухватить и записать, но рука не поспевала за ответами Белова, и он время от времени переспрашивал, притворяясь глуховатым. Следователя это злило, он повышал голос и угрожающе хмурился.
— Имел ли ты знакомство в Москве с генерал-майором Лопухиным?
— Помилуйте… Откуда? Я простой курсант.
— Так и писать- «помилуйте»? — опять вставил писарь.
— Пиши- «не имел»! — рявкнул следователь и, уже обращаясь к Александру, спокойно произнес:- А ты не лебези, а отвечай по чину. С бывшим офицером гвардии Михайлой Аргамаковым внаком ли?
— Не знаком.
— С графиней Бестужевой Анной Гавриловной знаком ли?
— Не знаком.
«Вот оно что? — размышлял Александр. — Взяли-то меня по лопухинскому делу. Неужели Алексея поймали? Только бы мне имени его не упомянуть, только бы не сболтнуть лишнего…»
Следователь меж тем взял заветную книгу и углубился в ее изучение. Александр, не дожидаясь вопросов, подробно объяснил, что это за книга, что пометы на полях делал не он, а господин, который прежде его допрашивал. Следователь согласно кивал головой.
— С девицей Ягужинской знаком ли?
Александр вздрогнул и, не в силах вымолвить ни слова, отрицательно замотал головой. Вопрос был задан в том же казенном стиле, но Белов сразу уловил разницу в тоне следователя. Он спрашивал так, словно заранее был уверен в утвердительном ответе.Адрес Анастасии Александр сам списал в отцовскую книгу и не просто вписал, а украсил виньеткой из незабудок.
— Коль ты не виновен,- сказал следователь строго,- то должен помочь следствию. Нам все известно. И то известно, что с девицей Ягужинской, равно как и с матерью ее Анной Бестужевой, ты знакомство имел.
— Господи! Да кому это «нам»? Что вы знать можете? — закричал Александр с отчаянием. — Не имел я знакомства с ее матерью!
Следователь удовлетворительно кивнул.
— Какие разговоры имели с девицей Ягужинской при встрече?
— Не было у нас встреч.
— Какие поручения письменные или устные давала тебе в Петербург сия девица?
— Вы меня не понимаете… Она меня не замечала.
— Что-что? — пробормотал писец. — Писать «она его не замечала»?
— Пиши- «поручений не давала»,- сказал следователь без прежнего раздражения. Он чувствовал, что поймал ниточку, но такую тоненькую, вот-вот порвется. Теперь надобно быть очень спокойным, очень аккуратным.
— А в последнюю вашу встречу заметила тебя Ягужинская?
— В последнюю заметила,- сказал Александр с горечью.- За топтуна приняла, приставленного за ее окнами следить.
— А зачем ты под ее окнами стоял?
— Зачем стоял?- шепотом повторил писец и поднял на Александра загоревшиеся любопытством глаза.
— Да вот стоял, — ответил Александр со злостью писцу. Следователь махнул рукой на писца, и тот сразу потушил взгляд.
— Я случайно очутился под ее окнами. Мимо шел. В ту самую ночь, когда ее арестовали.
— Припомни точную дату, — следователь спрашивал с полным добродушием и сочувствием Александру.
— Да вам не хуже моего эта дата известна. Первое августа.
И Александр рассказал, как он увидел подле дома Анастасии носатого господина. Прибыл он в карете, но к дому не подъехал, карету оставил за углом. Александр заново переживал волнения той ночи и вдруг, вслушиваясь в собственный голос, удивился новой мысли, пришедшей в голову. Удивился, испугался до помертвения, словно ледяной рукой кто-то схватил за сердце, сжал его. Почему он так уверен, что носатый из полиции? Маленькая горничная семенила за Анастасией, пряча под накидкой ларец, дюжий мужик сгибался под тяжестью сундука. Разве в крепость берут с сундуками? Вот почему следователь так внимателен. Но если это был не арест, то кто тот носатый господин и где сейчас Анастасия?