Гарем и легкость. Книга от депрессии
Шрифт:
— Точно, — улыбнулась орчанка. — Слушай, карапуз, я тебе благодарна. Правда. — С этими словами она поднялась, стремительно парой шагов приблизилась к Бронксу и, схватив пальцами его уши, звонко чмокнула в лоб. — И что смотришь на меня, как кот на лягушку, тоже вижу. — Она уже накинула на плечи данную гномом рубаху, но не застёгивала её; оттого некая часть женской анатомии привлекала внимание Бронкса сейчас много сильнее, чем ему самому бы хотелось. — Но давай я тебе лучше монетой приплачу? Не до утех сейчас. Правда…
Она ещё
— И спасибо, что не спрашиваешь ни о чём, — серьёзно продолжила она. — АЙ! БОЛЬНО ЖЕ! — Нургуль с силой оттолкнула гнома от себя, резко отстраняясь. — САМ ЖЕ ШИЛ ТОЛЬКО ЧТО!..
— Прости, — запоздало повинился Бронкс, украдкой глядя на свои ладони.
Он уже привык к тому, что орчанки, несмотря на весьма строгие декларируемые правила, накоротке позволяли и себе, и ему гораздо больше свободы в тактильном аспекте, нежели даже родные женщины-гномки (формально взгляды имевшие посвободнее).
Оттого, когда фемина в порыве благодарности ткнула его носом меж своих молочных желез, он, не задумываясь, опустил свои ладони на её же ягодицы.
Одна из которых была изрядно порвана и недавно сшита им самим.
— Кстати… У тебя шрам может остаться, — с извинением в голосе припомнил он. — Не знаю, как у вас орков с регенерацией, но там все слои кожи были задеты. Я старался, но не уверен, что совсем без следов получится…
— Да и хрен с ним, — легкомысленно отмахнулась девица. — На спине же, не на морде. А зад точно заживёт, поверь… — Она явно имела сказать больше, чем произнесла, но в подробности почему-то не углубилась. — А чего ж мне теперь одеть?
На вытянутых руках она держала свои штаны, от запёкшейся крови ставшие колом.
— На меня не смотри! — твёрдо предупредил гном. — Во-первых, без штанов по улице домой не пойду, а запасных в мастерской не держу…
В следующий момент воздух сотрясся, а в воздухе словно зазвенели колокольчики — смех орчанки был заливист и донельзя приятен.
Так, что даже гном против воли к нему присоединился.
— Да твои штаны мне, малыш, если только руку замотать, — без ложной стеснительности откровенно врубила дочь кочевого народа, отсмеявшись. — Вот и думай теперь, делать что… это я себе, не тебе…
— На час задержишься, — пожал плечами Бронкс.
После чего прошёл к столу, сгрёб с него скатерть и повязал её на талии новой знакомой:
— Меньше меня голой жопой отвлекать будешь. — Сварливо добавил он, шлёпая орчанку по здоровой ягодице.
Дальше Нургуль в непритворном изумлении увидела, как за неприметной дверцей, в самом конце мастерской, обнаруживается небольшая помывочная.
— По-хорошему, тебя тут зашивать надо было, — недовольно проворчал Бронкс, набирая в маленький тазик воды из солидной бадьи, наполненной доверху. — Так бы сейчас чуток на
После этих слов он с тоской поглядел на топчан, стоявший у стены и выполнявший роль операционного стола час назад. И на пол под ним.
— Да, неловко получилось, — вздохнула дочь кочевого народа. — Ну-у, я полы могу помыть, если ведро и тряпка найдутся? — с явным сомнением в голосе произнесла она, неестественно выпрямляя спину и будто бы прислушиваясь к возникшим ощущениям.
— Тебе с твоей жопой пока лучше поменьше на четвереньках ползать или наклоняться, — пробормотал Бронкс, уверенно погружая штаны орчанки в тазик. — Молчу про ребро уже.
Дав порткам девицы основательно намокнуть, он протопал затем к верстаку, достал из-под него коробочку с каким-то порошком и, вернувшись в помывочную, щедро сыпанул в тазик.
— … теперь только высушить, — с удовлетворением заявил он минут через пятнадцать, разглядывая на вытянутых руках абсолютно чистую одежду посетительницы.
— Спасибо. Должна буду, — твёрдо молвила орчанка; и по тону было понятно, что ввиду она имеет нечто большее, чем дежурная сиюминутная благодарность первому встречному.
— Да ладно, давай лучше дружить, — бесшабашно махнул рукой в воздухе Бронкс, развешивая её штаны напротив специального отверстия возле плавильни, из которого, при его желании, можно было наладить поток теплого воздуха.
Ещё через пару минут огонь в печи запылал, а гном заметил:
— Пятнадцать минут и будут сухими.
— У тебя тут прямо как тайная база оборудована, — покачала головой девица, признавая неожиданные достоинства происходящего. — Видимо, старше ты восемнадцати лет всё же.
На эти её слова Бронкс только весело заржал:
— Да, чуть постарше буду, — в последний момент он не позволил себе углубиться в излишнюю и ненужную точность. — Слушай, но мы же самого главного не обговорили? Клинок-то тебе когда нужен?
— Чем раньше, тем лучше.
— Жди тогда, — вздохнул гном и на полминуты исчез в передней комнате.
Вернулся он оттуда с двумя длинными ножами в руках, которые рукоятями вперёд тут же протянул собеседнице:
— Какой из двух возьмёшь?
Сжав ладонь по очереди на каждой из рукоятей, дочь Степного народа уверенно указала на второй:
— Вот этот.
— Пока одёжа сушится, как раз успеем сделать, — пробормотал себе под нос Бронкс, открывая склянку с жидким алхимическим серебром и уверенно погружая в неё выбранный орчанкой клинок.
— Что, вот так вот просто?! — не поверила своим глазам фемина, когда через десять минут гном буднично протянул ей готовую вещь и деловито направился в сторону её подсыхающих штанов.
— Ничего не просто. Своя вещь, своя рука, — туманно отговорился представитель подгорного народа. — Был бы другой клинок, было бы дольше. Но на этот всё так ложится, как я захочу…