Гарем и легкость. Книга от депрессии
Шрифт:
Ровно через мгновение полилась мелодия проигрыша, и бывший полусотник девятой гномьей горнокопытной, дождавшись нужного места, во всё горло запел:
— Жабыр жабыр жау,
Брі мгі трмайды…
С нескрываемым удовольствием примечая прямо с эстрады, как из рукомойни, словно ошпаренные, выскочили двое дроу и заметались взглядом по залу — а кто поёт-то?
Остававшийся за столом их соплеменник тоже смотрел на сцену со своего места с нескрываемой
— Сол мірлік ст
Есімде алмайды-ы-ы!
Старательно выводил Бронкс, радостно наблюдая просыпающийся интерес всего зала.
— Шуды бойында сені іздедім,
Брі ойымда, міт збедім!
Звать надежду повторно не потребовалось. Провидение явно было на стороне Бронкса. За столь малое время, ничего непоправимого в рукомойне произойти не могло.
Бронкс куражился, как мог. И притопывал, и приплясывал, и пританцовывал. Старательно выводя и куплеты, и припевы, и повторы.
Выкидывал коленца, изображал надругательство над вражеской конницей, причём не разделяя коней и всадников.
Виски явно был отменным.
Смешно конечно; но зал вполне впечатлился искренностью исполнителя и содержанием текста: вскоре со своих мест, тоже приплясывая, почти все присутствующие в зале орки подпевали гному. Притопывая вслед за ним, пусть и сидя.
Как оказалось, очень многим из местных эта песня была знакома и из памяти не истёрлась, хоть и пелась не на их родном языке.
Другое дело, что именно Бронксу, да при дроу, петь её, возможно, и не стоило. Ну или надо было исполнять её не иначе как в присутствии своей полусотни, без которой такое лучше было не начинать.
Когда-то, возле той самой реки, упоминающейся в песне, девятая горнокопытная стояла несколько месяцев в гордом одиночестве против значительно превосходящих сил противника.
Дроу на том берегу реки (а противником были именно они), по каким-то причинам, продолжали накапливать силы для форсирования преграды и дальнейшего броска вглубь спорной территории.
Гномам, по целому ряду моментов, ждать подмоги было неоткуда. Как обычно в таких ситуациях, единственным подспорьем становится укрепление воли и морального духа.
Песня имела размер в четыре четверти и в роли марша для марширования тоже отчасти годилась. Ну и, под неё было так удобно приплясывать, тоже на ходу. А кто из служивых, скажите, не плясал в строю на ходу? Особенно когда это так уязвляет противоположную сторону…
Излишне говорить, что девица, к которой обращался текст сего произведения, родом была из чёрных эльфов. А звал её по сюжету, стало быть, самый что ни на есть гном. Назло мужчинам-дроу, ибо их пипирки даже орочьим в подмётки не годятся, не говоря
Как громко может орать даже одна сотня гномов, рассказывать не надо. А по берегу их маршировало и пританцовывало обычно значительно больше.
Мерялись силой духа армии не один месяц, оттого гномья песня в узких кругах была известна весьма широко. В окружении этого принца дроу — так точно. Судя по результатам в виде сверкающих ненавистью взглядов.
А орки, извечные союзники гномов во многих кампаниях, цепляющую мелодию, как оказалось, помнили не хуже самого Бронкса.
Бронкс уже допевал, когда взвывший овациями зал потребовал исполнения на бис.
Оркестр, не долго думая, подхватил.
Обратно за столом Бронкс появился только через три репризы, снисходительно и отстранённо улыбаясь в сторону троих дроу и презрительно косясь на их охрану.
Первым делом теперь требовалось промочить горло. Что Бронкс тут же и сделал, отхлебнув из супницы.
— Ну вот и встретились, коротконогий, — хмуро констатировал один из дроу, пристально глядя Бронксу в глаза через стол.
_________
Примечание.
Вот номер, который исполнял Бронкс:
Глава 23
— Да вроде ты не девица, чтоб я по тебе тосковал, — весело пожал плечами, отвечая на Всеобщем, Бронкс, которому от содержимого супницы весьма захорошело. — А ведь я и не думал, что если в молт добавить совсем толику крафтового пива, то настолько душещипательный результат получится, — добавил он уже себе, на родном наречии.
После чего, презрительно махнув рукой на запреты и ограничения, подхватил горшок. Поискав на столе глазами, гном решительно опрокинул содержимое супницы в большой заварочный чайник, смешивая горячее с горячительным.
Дроу глядели на него во все глаза, с изумлением, перемешанным с брезгливостью и откровенной злобой.
— Вам не предлагаю! — поспешно оговорился Бронкс, взбалтывая получившееся и с предвкушающей улыбкой прикладывая чайник к уху. — Булькает, — довольно осклабился он, ни к кому не обращаясь. — НУ-ка, попробуем теперь…
С этими словами он налил сложную смесь в чайную пиалу.
— На вид похоже на тот же чай, только с травами, — задумчиво обозрел бывший вояка плескавшееся в пиале. — Ладно, авось не испортил… — Он зажмурился, два раза хлопнул кесешкой об стол, а на третий лихо выплеснул её содержимое себе в рот. — Ы-ы-ы… э-э-э… совсем другое дело, — заявил он с толикой превосходства, раскрывая глаза и лучась полнейшим оптимизмом. — Теперь нормальный чай получился. Пить можно.
— Неслыхано, — с выражением всё того же брезгливого интереса на лице молвил эльфийский принц. — Кому рассказать.