«Гарем» Лорда
Шрифт:
Старый Лак Ла Виш само собой также не подходил для длительного пешего перехода, да еще и в гору. Хотя старику и хотелось этого, но он понимал, что очень замедлит и усложнит путь всем остальным, о чем сам и заявил с печалью в глазах и глубоким вздохом. Профессор попросил только нарвать разных трав и листьев и по возможности запомнить, что и где было собрано.
…Раньше Еве никогда не приходилось ходить по горам и она совершенно не подозревала насколько обманчивыми могут казаться расстояния в них. Восхождение к вершине разительно отличалось от подъема на верхний
Путь наверх занял почти половину дня.
В дороге Элен наконец-то рассказала о том, как попала в группу, изгнанных из-под купола.
Симпатичная рокерша приглянулась одному из имперских функционеров средней руки.
На одном из частных концертов-вечеринок, хорошо разогретый алкоголем, он попытался добиться от девушки взаимности. Сначала обещаниями, не возимевшими успеха, ну а после — не привыкший к отказам имперец, перешел к физическим методам убеждения строптивой брюнетки. Оставаясь верной своему стилю, рокерша-россомаха заехала по его гладкой лощеной физиономии палкой для микрофона. Сломала нос и челюсть.
За нанесение увечий средней тяжести государственному служащему — строптивая Элен два месяца отсидела в тюрьме, а после была включена в экспериментальную партию изгоев…
Ева тоже поделилась их с сестрой историей.
В свою очередь Лорд ограничился ничего не объясняющей фразой: «Дураком был. Молодым, глупым и со сквозняком в голове».
Поначалу, склон по которому они поднимались, был весьма пологим и не слишком крутым. Но по мере приближения к вершине угол его подъема постепенно увеличивался.
Элен шла, опираясь на свой «боевой шест» как на посох. Поглядев на нее, Лорд при первом же подходящем случае сломал им с Евой по относительно годной для этого палке. Потратил несколько минут, за время которых девушки перевели дух, да и идти с палкой стало немного попроще. Правда, помимо ног теперь еще и быстро уставали нетренированные руки.
Зато во время привала Ева умудрилась смастерить небольшую сумочку для переноски «гербария» заказанного стариком.
Продвижение очень сильно замедлялось отсутствием обуви у участников экспедиции. Правда Виктор заверил спутниц, что перед выходом поручил Ла Вишу подумать в первую очередь именно об этом.
Ну а пока сырая трава болезненно цепляла за пальцы, путала и резала ноги.
Ева не раз принимала выступающие из земли корни за змей и очень пугалась. Змеи дико страшили её, хотя вживую она видела их всего один раз в жизни. На экскурсии в колледже за стеклами имперского террариума.
Животные на глаза не попадались. Были слишком хитры или заняты своими делами. Только иногда разведчики натыкались на следы их присутствия.
— Вот и хорошо, — подумала Ева, — неизвестно, что за звери тут обитают. Топор Лорда, посох Элен и её палка вряд ли надежно защитят их от какого-нибудь тигра или медведя.
…- Это остров. — громко крикнула сверху Элен, ускорившаяся перед финишем и первой добравшаяся до вершины. — Мы на острове!
— Это хорошо или не очень? — экономя последние силы, негромко спросила почти выбившаяся из сил, последние минуты карабкающаяся вверх лишь на одном самолюбии и силе воли, Ева у Лорда, не оставлявшего её и поднимавшегося на пару шагов впереди.
— Посмотрим, — в своей манере воздерживаться от каких-бы то ни было прогнозов, на хриплом выдохе, переводя дыхание, ответил тот, не обернувшись.
Наконец и они добрались до самой верхней точки горы.
Огляделись.
Окружающий пейзаж впечатлял и вызывал если не восторг, то вдохновение. Облака цвета свежих сливок на голубом, акварельном небе. Прозрачная чистота воздуха, позволяющая разглядеть даже самые мелкие детали достаточно далеко вокруг. Каждый куст, каждый лист, каждый камень. Сине-зеленые океанские просторы. Перемещающиеся точки птиц над водой.
Горы и холмы, заросшие зеленью девственного леса, причудливо изломанная линия берега — местами бурая и каменистая, местами желтая, песчаная. Просторный залив на востоке и тонкий копьеобразный скалистый мыс, глубоко заходящий в море к югу от него.
Слева на восход солнца, не слишком далеко среди воды лежал еще один остров — немного поменьше. За ним кажется еще и еще. На север — привольно и широко раскинулся либо материк, либо очень большой остров. Гораздо больше того, на котором они находились. Возможно, вокруг была часть какого-то архипелага, а может и фрагмент спутников-островов материковой гряды.
«Их» остров был, похоже, самым крайним к западу. С той стороны докуда хватало взгляда — раскинулся только безбрежный океан.
Почти вровень с ними, во всяком случае не намного выше — снисходительно поглядывая на мир, нарезая широкие круги в ясном небе, величаво парила какая-то серая, крупная и мощная птица. Кажется, это был орел.
Переведя дух и насмотревшись на представшее перед глазами великолепие дикой природы — Ева пожалела, что у нее с собой нет её любимого этюдника. Она написала бы потрясающий пейзаж — самый прекрасный из виденных ею в жизни. Собранный из смеси сочной зелени, обветренных бурых скал, бирюзового моря и бескрайности высокого неба.
И Лорда на вершине горы. Хотя портреты никогда не были её коньком — этот бы вышел замечательным. И портреты всех остальных, конечно тоже — спохватилась она, словно перед кем-то оправдываясь.
И Элен, с её жестким, но весьма привлекательным, даже очень красивым лицом,
которая всегда смотрит так, будто прицеливается. Алмазную твердость её прямого и решительного взгляда.
И бесподобную яркость Анны-Джейн. Её она написала бы на фоне утреннего океана!
И темноволосого, темноглазого Зака, с его упрямо выпяченной челюстью и почти всегда угрюмой худой физиономией. Недокормленного, тощего, невысокого, почти подростка с виду. По-армейски коротко стриженого. Тщедушного снаружи, но с крепким стальным стержнем внутри — иногда нет-нет, да и дававшем о себе знать, внезапно сверкнув в блеске глаз.