Гарман и Ворше
Шрифт:
— Нет! — отвечала она.
— А я вижу, что ушиблась!
— Только чуточку! — сказала Мадлен, глядя на него в упор, но на глазах ее были слезы, потому что она действительно сильно ссадила себе ногу.
— Ну, покажи! — сказал Пер.
— Нет, нельзя! — отвечала она и расправила платье. Пер стал грести к берегу.
— Что ты хочешь?
— Достать водки: я хочу растереть тебе ногу.
— Но я же сказала, что этого делать нельзя!
— Ну, а тебе вообще-то нельзя и быть со мною! — отвечал Пер.
— Хорошо! Тогда пусти меня! Я сойду на берег! —
Она прошла мимо сараев, весел, старых снастей и разного мусора, разбросанного на берегу: повсюду валялись скрюченные клешни крабов и полуистлевшие головы рыб, и в глазницах у них медленно ползали большие ленивые мухи.
Мадлен уже почти подошла к маяку, ни разу не оглянувшись, так как не хотела видеть Пера; все же на вершине она остановилась отдышаться и оглянулась, чтобы посмотреть, далеко ли ушла его лодка.
Мадлен знала, что другие рыбаки вышли в море раньше и значительно опередили Пера; поэтому она искала его где-то посредине между берегом и рыбачьими судами; однако лодки Пера не было видно. Вдруг она заметила знакомую лодку не позади всех, а почти рядом с последней лодкой флотилии. Пер, вероятно, налегал на весла как бешеный! Она знала толк в этом деле и понимала, насколько это трудно. Забывая свою обиду и то, что она одна и никто не может ее услышать, Мадлен с сияющими глазами воскликнула, указывая рукой на лодку Пера:
— Посмотрите-ка на него! Уж этот-то парень умеет грести!
А Пер налегал на весла с такими отчаянными усилиями, что все в лодке трещало. Он как будто хотел наказать себя этим огромным напряжением. Мадлен становилась все меньше и меньше по мере того, как он уходил в море, и, наконец, совсем исчезла. «Я заслужил это! Черт побери эту девушку!» — повторял он и продолжал отчаянно грести, словно вопрос шел о жизни и смерти.
На следующий день опять была восхитительная солнечная погода. Море лежало тихое-тихое, каким может быть только море. Английская шхуна для ловли омаров стояла в виду берега на полуспущенных парусах. Видно было, как они тихонько шевелились на мачтах, когда судно покачивалось на слабых волнах.
Мадлен сидела у окна, ей не хотелось выходить из дому. Она следила взором за давно знакомым судном: это была шхуна капитана Крабба «Flying fish» [2] из Гулля.
Мадлен знала, что и Пер должен был этим утром выехать на ловлю омаров; ей не терпелось узнать, хороший ли у него улов.
«Только бы он не надорвался вчера!» — подумала она, подходя к обрыву, и посмотрела вниз, на бухту. Лодка его была на причале. Неужели Пер заболел?
Внезапно ей пришло в голову сбежать вниз и спросить о нем у человека, который стоял на берегу около сарая. Но на полпути она заметила, что кто-то шел ей навстречу вверх по обрыву. Вначале Мадлен не могла разглядеть его из-за крутого поворота тропинки, но теперь она сразу узнала Пера и замедлила шаг.
2
Летающая рыба (англ.).
Пер тоже, вероятно, увидел ее, хотя и шел, опустив глаза, потому что в нескольких шагах от нее он сошел с главной тропинки на другую пониже. Когда они поравнялись, Мадлен оказалась немного выше его. На спине Пера была корзина, и Мадлен увидела, что в ней улов. Никто из них не сказал ни слова, но оба тяжело дышали от волнения.
Она сделала еще один шаг, оглянулась и спросила:
— Что у тебя в корзине, Пер?
— Омары! — ответил он, сбросил корзину со спины и поставил на тропинку.
— Покажи мне! — сказала Мадлен.
Он быстро снял покрышку и вытащил огромного омара, шевелившего широкими клешнями.
— Да это какой-то исполин! — воскликнула она.
— Да, не из маленьких!
Что ты собираешься с ним делать?
— Спрошу смотрителя маяка, не захочет ли взять его…
— А сколько ты хочешь за него? — спросила Мадлен, хотя отлично понимала, что это будет подарок.
— Ничего, — коротко ответил Пер.
— Это мило с твоей стороны, Пер.
— Ну, ничего особенного в этом нет… — ответил он, поправляя сетку на корзинке.
Теперь, очевидно, наступило время расстаться.
— Как твоя нога? — сумрачно спросил Пер.
— Спасибо, хорошо: я растерла ее водкой.
— Болит?
— Нет, не очень.
— Ну и правильно сделала! — сказал Пер и поднял глаза, которые оказались на уровне ее подбородка.
Теперь уж явно следовало расстаться: говорить было больше не о чем; но Мадлен показалось, что Пер до крайности ненаходчив.
— Всего доброго, Пер.
— Все доброго! — ответил он, и оба двинулись в разные стороны.
— Послушай, Пер, куда ты поедешь, когда продашь улов?
— Никуда! — отвечал Пер.
Нет, он был положительно глуп… И все-таки Мадлен обернулась еще раз и крикнула:
— А я пойду к северу, к дюнам. Там очень красивые места! — И с этими словами она убежала.
— Ладно! — отвечал Пер и, как кошка, вскарабкался на берег.
На бегу он повыбрасывал из корзины всю мелочь, оставив только огромного омара, и, распахнув дверь кухни, положил морское чудовище на скамейку, крикнул: «Вот! Пожалуйста!» — и был таков.
Служанка узнала его по голосу и выбежала было, чтобы заказать свежую рыбу на пятницу; но Пер уже был у подножия холма. Служанка изумленно поглядела ему вслед и пробормотала:
— Видно, с этим Пером творится что-то неладное!
Необозримые золотисто-белые пески, поросшие зеленоватым диким овсом, простирались далеко-далеко к северу. Извилистая береговая линия была испещрена мысами, мелкими заливами и бухтами. Местами у причалов покачивались лодки. Чайки и морские утки бродили по песку, а прибой катился мелкой зыбью волн, блестевших на ярком солнце.