Гарпия с пропеллером (Долг платежом опасен)
Шрифт:
– Все-все?
– Конечно.
– Любые?
– Естественно. Номерной знак есть - значит, на учете.
– Только личные?
– Чего?
– Регистрируют только частных автомобилевладельцев?
– Нет, служебный транспорт тоже.
– А "Скорую помощь"?
– И пожарные, и Мосгаз, и Мосводопровод, да в чем дело?– удивился он.
Я чуть было не кинулась ему на шею, но удержалась и пробормотала:
– Большое спасибо, дружок, ты мне страшно помог.
Юноша вернул мне документы:
– Проезжайте.
Чуть
Вот ведь как случается в жизни, на самые сложные вопросы есть очень простые ответы. Значит, "Волга" зарегистрирована, на нее имеется карточка с фамилией, именем и адресом владельца. Осталась сущая ерунда - подобраться к нужной информации.
Я сунула окурок в пепельницу. Конечно, самое простое - это обратиться к Дегтяреву. Полковник мигом узнает, сколько таких "Волг" осталось в столице. Но Александр Михайлович ни за что не станет делать этого, более того, он мигом насторожится и начнет задавать нелепые вопросы, пытаясь вызнать, зачем мне список машин. Ох, нет, нужно действовать по-иному... Так и не придумав ничего хорошего, я вернулась в Ложкино и налетела на Диму, мрачно разглядывавшего огромные мешки.
– Здрассти, - сказал прораб.
– Привет, что там упаковано? Надеюсь, не парочка трупов?
Дима покраснел:
– Нет, конечно, мусор выносим.
В ту же секунду хлопнула входная дверь, появились двое парней в спецовках, за ними вошел Снап. Наш ротвейлер очень любопытен, хотя эта черта характера больше присуща кошкам. Но Фифина и Клеопатра большую часть времени проводят в сладкой полудреме, а Снап никогда не упустит возможности повертеться под ногами.
– Бери, Пашка, за дно, - велел один из парней.
Второй молча повиновался, рванул мешок вверх. Раздался грохот, взметнулся столб пыли.
– Вот...– сказал рабочий, - разорвался, гад, теперь придется собирать!
Я чихнула и пошла наверх. Зайка, затеявшая ремонт, чтобы выжить из дома незваных гостей, благополучно отбыла в командировку, оставив нас в полнейшем разгроме. Кстати, интересно, сколько времени продлится это безобразие?
Я притормозила на лестнице и крикнула:
– Дима!
Прораб, собиравший вместе с рабочими мусор, выпрямился:
– Здрассти!
– Как долго продлится ремонт?
Парень беззвучно зашевелил губами:
– Ну.., трудно сказать.
– Все-таки попробуй.
– Месяца три-четыре.
Я чуть не упала со ступенек.
– Почему так долго?
– Так мы по правилам все делаем! Штукатурка сохнет шестьдесят дней.
– Сколько?!
– Иначе трещины пойдут, - пустился в объяснения Дима, - не хочется халтуру гнать, вы торопитесь? Мы - нет. Тише едешь, дальше будешь.
Ага, от того места, к которому едешь. Терпеть три месяца разгром, грязь и запах! Ну, Зайка, учудила. Кстати, на Генри и Генку ремонт не произвел никакого эффекта. Мой бывший муженек целыми днями гоняет по городу и появляется в Ложкине только ночью, а Генри ищет своего гуся и не замечает ничего вокруг.
Я распахнула дверь своей спальни и ойкнула.
В комнате словно Мамай прошел. Конечно, я не страдаю излишней аккуратностью и частенько бросаю вещи на кресло. Их потом аккуратно развешивает ворчащая Ирка, но я никогда не выгребала все содержимое шкафа на пол, не отодвигала его от стены и не стаскивала матрац с кровати.
Внезапно меня охватил ужас. Неужели Зайка договорилась о ремонте в моей спальне? Вещи вытряхнули, мебель приготовили к выносу... Придется ночевать в каморке под лестницей!
Я выбежала на лестничную площадку и заорала:
– Дима!!!
Прораб поднял голову:
– Здрассти!
– Прекрати здороваться, - обозлилась я.
– Совсем?– оторопел парень.– Что же говорить при встрече?
– Лучше всего "до свидания", - прошипела я.– Ну-ка скажи, зачем вы расшвыряли все в моей спальне? Да будет тебе известно, некрасиво рыться в шкафах в отсутствие хозяйки.
Дима попятился:
– Мне бы и в голову такое не пришло.
– Тогда кто постарался?
– Понятия не имею.
Сообразив, что прораб тут ни при чем, я понеслась разыскивать Ирку. Домработница преспокойно вкушала кофеек на кухне. Иногда я жутко завидую ей, она невозмутима как танк, никогда не выходит из себя, на любое замечание реагирует без всяких эмоций, не обижается и не торопится выполнять работу.
Но на этот раз, когда я вполне нормальным тоном ее окликнула, последовала совершенно неожиданная реакция. Домработница, сидевшая спиной к двери, подскочила, уронила на колени чашечку с остатками "арабики" и заорала:
– Чтоб тебя разорвало!
Я удивилась до крайности. Ирка никогда не грубит. Максимум, на что она способна, это поджать губы и вздернуть брови. До сих пор никому из домашних не удавалось вывести ее из себя.
И вдруг такая реакция!
– Извини, пожалуйста, - растерянно пробормотала я, - не хотела тебя напугать.
Ирка поставила на стол пустую чашку и вздохнула:
– Пропала юбка, кофе не отстирается. Это вы меня простите. Думала, опять гусь подкрался, прямо до обморока довел.
– Гусь?– удивилась я.– Какой?
– Оранжевый, - мрачно ответила Ирка.
– Так он и впрямь живет у нас?
– Объясни человеку нормально, - подала голос из кладовки повариха.
– Слов у меня нет!– выпалила Ирка.– Все кончились, а те, которые остались, лучше не произносить!
– Давайте расскажу, - предложила Катерина, выходя из чуланчика в кухню.
Глава 17
Оказывается, весь сегодняшний день Генри носился по нашему дому, сжимая в руках ноутбук и длинную палку с коробочкой на конце. Сначала он с воплем влетел на кухню и бросился вынимать из шкафов многочисленную утварь. Маруська, собиравшаяся на занятия в Ветеринарную академию, удивленно спросила: