Гарпия
Шрифт:
– Ладно, профессор. То есть, конечно, не профессор. Видите, я запомнил. Не такой уж я тупица, каким вы хотите меня выставить. Из уважения к традициям я уступаю. Но мы еще встретимся! Будьте уверены…
Хулио приободрился, видя, что дело откладывается на неопределенный срок. Он уже открыл рот, готовясь выдать достойный ответ, но его опередили.
– Вам надоело учиться?
Собравшиеся оцепенели. Возле окна, кутаясь вместо мантильи в теплую шаль, стояла Исидора Горгауз. Можно подумать, ранее Горгулья скрывалась под кисеей-невидимкой. Явление выглядело тем более странным, что все прекрасно знали: Исидора взяла отпуск.
– Н-нет…
– Что «нет»?
– Д-да… – от неожиданности кудряш стал заикаться. – Учиться х-хочу…
– Хотите? – изумилась Горгулья. – Правда?
– Ага… оч-чень сильно…
– Тогда, как верно заметил коллега Мускулюс, вам следует лучше изучить наш устав. Batailleenbestesbrutes между студентами запрещены.
– Что запрещено?
– Схватки на манер животных. Обычные, мензурные, любые. За одним исключением.
– Каким?
– Bataille аlamazza, – Исидора помолчала. Бледная, осунувшаяся, она выглядела не лучшим образом. Под глазами залегли синие тени. Но голос по-прежнему звучал боевой трубой, а взгляд обещал гром и молнию. – Дуэль в кустарнике. Если, конечно, она прошла регистрацию и одобрена ректоратом.
– В кустарнике? Отлично! Я его вызываю! Я вам не тварь дрожащая! Я оскорбленная сторона! Имею право на это… на сатисфакцию!
– Вам известны правила дуэли?
Опираясь на юношу-ассистента, на площадке между третьим и четвертым этажами стоял Кристобальд Скуна. Казалось, Вечный Странник приходится гипноту сыном. Или внуком. Темный взгляд придавил дуэлянта. Взял за грудки. Впечатал в стену. Размазал от угла до угла. Кудряш не сразу сообразил, что жив-здоров, торчит на прежнем месте и даже не слишком заколдован.
– Шестирукий!..
– Скуна! – дуновением прошло по зрителям.
– Я… в общих чертах… – студент пытался увильнуть от прямого ответа. Он ерзал, потел, вздрагивал, но две пары адских вишен – глаза гипнотов – оказались слишком ядовиты для нежного желудка забияки. Правда, только правда, и ничего, кроме правды, ясно читалось в них. – Нет, мастер. Неизвестны.
Остерляйнен правил не знал и подавно. Ему представился обиженный кудряш с двуручной саблей наперевес. Напротив – он, Хулио, с тупой шпажонкой. За какой конец держать, знает – и хватит, чтобы умереть. О жестокости схваток между школярами он был наслышан.
Щеголяя шрамами, те задирались по любому поводу.
– Для начала вам следует подать заявление в ректорат.
– Подам! – воспрял кудряш.
– Если ректор сочтет причину достаточной, он назначит вам bataille аlamazza по брокенгарцской системе.
– Это как?
– На зачетках. Под кустарником, мой мальчик, в данной формулировке подразумеваются тернии знаний. А вы что подумали? Что вас бросят в терновник? Без штанов, со шпагами наголо?
– Дуэль проводится в течение двух семестров, – с ледяной любезностью пояснила Горгулья. – В особых случаях она продлевается на курс и более. Текущие результаты сдачи зачетов, практикумов и экзаменов каждую неделю вывешиваются на дуэльной доске. Холл центрального корпуса, слева от входа. В конце сессий комиссия секундантов подводит итоги. Побеждает тот, чей средний балл выше. При равенстве баллов дуэль может быть продолжена при обоюдном согласии сторон. Итак, вы по-прежнему настаиваете на поединке?
Все взгляды устремились на незадачливого дуэлянта. Сказать, что тот чувствовал себя не лучшим образом – все равно что заметить:
«На дыбе человек испытывает легкий дискомфорт.»
– Я… – кудряш икнул. – Я подумаю.
– Это правильно. Думать полезно. Попробуйте, и вам понравится… Девочка, что с вами?!
Келена покачнулась, едва не свалившись с перекладины. У нее закружилась голова. Заныли, напомнив о себе, вчерашние ушибы и ссадины. В последний момент гарпия ухватилась за веревку, сохранив равновесие. Находиться на «линии стрельбы» между гипнотами и кудрявым оказалось тяжело.
Невыносимо тяжело.
Гарпии почудилось, что ее снова бьют, одну на пустынной крыше.
– Ох, простите старика! Не все могут долго выдерживать мое присутствие. Поверьте, я не нарочно. Взгляните на меня, девочка. Не бойтесь! Вам станет легче… вы смотрите на меня… – густой бас заполнил мироздание. Он сулил радость и покой. – Все хорошо, вы ничего не опасаетесь… у вас ничего не болит…
Келена с трудом подняла голову – и не увидела лица Скуны. Но в мозгу прояснилось, а тело сделалось легким, как пушинка. Расплавленным свинцом боль вытекла на пол, просочилась сквозь плиты и сгинула на нижних ярусах геенны.
Ассистент глядел в пол, не мешая мэтру.
– Несите ее, мальчики. Не опоздайте на лекцию. Да и мне пора. Идем, Бертран.
Медленным шагом гипнот двинулся по лестнице. Следом шли гарпиеносцы.
– Дуэль… – мечтательно бормотал Скуна. От его баса по спинам слушателей начинали бегать шустрые мурашки. – Вот в наше время были дуэли! Помнится, мы с Нихоном шесть семестров сражались в кустах…
– С Нихоном Седовласцем?!
– Ух ты…
– Я пробил его на динамикуме чудес. Он наверстал на блиц-рецепции. К зачету по венаторике мы пришли ноздря в ноздрю. Впереди маячил сигнификат проклятий. Этого экзамена мы боялись оба. Его читал Зверь-из-Бездны, профессор Цирак. Между прочим, большой сторонник гарпической космогонии. Вам это должно быть приятно, девочка.
– И кто победил, мастер?
– А вы как думаете? – усмехнулся гипнот. – Высокой вам Науки, дети…
Caput XVI
Пылай, душа! Стучится пепел
В щиты сердец.
Когда ни холоден, ни тепел,
Тогда – мертвец.
А так – взмахну себе крылами,
Живой, нагой,
Всегда – пожар, вовеки – пламя,
Всегда – огонь!
Андреа Мускулюс встал за кафедрой. До того он расхаживал по аудитории, но конец лекции требовал солидности. Конец – делу венец, гробу крышка. Это любой малефик знает.
– Итак, способы ухода за третьим глазом. Напоминаю, лекарственные средства надо разглядывать, а не закапывать. Иначе эффекта не будет. Записывайте. Тертые яблоки и огурцы. Яблоки – красные, огуречики – зеленые. Смотреть до пяти минут, не моргая. Помогает от воспаления…
Скрип перьев и бульканье чернильниц наполнили помещение.
– Свекла и «львиный зев» – измельчить, смешать, смотреть до двух минут. От слезного свища – лучше не придумаешь. От ячменя – фаллическую фигу. Нечего хиханьки строить! Нет, не смокву. И не то, о чем вы, девушки, подумали. Обычную, из пальцев – скрутить и ткнуть исподтишка. От сухотки – глядеть на вино. Мускатель черный, выдержанный. Добавить мед и шафран…