Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Шрифт:
Но они никого не встретили. Было странно чувствовать себя таким — одним! — в лесу, полном каких-то загадочных зеленых тайн. Весна обрушивалась на шестерых юнцов свистяще-шумящими звуками леса, запахами травы и цветов, среди которых уже не чувствовался тонкий, чуть терпкий аромат асфоделей, сквозь которые еще так недавно просвечивали горящие от страха глаза Сью — от страха за ее первую и настоящую любовь. Он тоже что-то значит для нее… Не может быть, чтобы все ушло просто так. Гарри верил в это.
Они достигли озера через много часов после полудня, когда солнце уже уверенно продвигалось к западу, и вновь увидели единорогов, мирно пасшихся на берегу перед глубоко ушедшей в песок длинной эльфийской лодкой. Инисаваль, как и прежде, покоился где-то там, за стеной сплошного тумана, несмотря на солнечный яркий день, не было видно ни пальца. И никто их не встречал возле воды, никто не предлагал помочь перевезти их на остров. Гарри счел это дурным предзнаменованием. Спешившись, они отпустили своих лошадей пастись вместе с единорогами, и Гарри заметил, как те недовольно зафыркали.
Общими усилиями они столкнули лодку в воду и сели на весла. Гарри наблюдал за тем, как Малфой неохотно гребет в сторону густого пара, поднимающегося от воды и скрывающего остров, как Рон равнодушно что-то говорит Джинни. Гермиона и Сьюзен, одинаково сжавшиеся на корме, выглядели так, будто они обе замерзли и больше никогда не смогут согреться. Валери безжизненно сложила руки на коленях и невидящим взглядом уставилась на медленно вырисовывающиеся из-за стены тумана пальцы Инисаваля, точно в отчаянии протянутые к ней руки тонущего исполина. Туман расступался, темные скалы, покрытые, точно зеленоватым пухом, молодой травой и редкими кустами, приближались все быстрее. Течение подхватило лодку и понесло их в сторону уже знакомого грота с древними ступенями, которые не одно столетие, а, кто знает, может, и не одну тысячу лет мыли воды глубокого безымянного озера. Гарри помнил, что давным-давно, еще задолго до того времени, в котором они теперь оказались, на островах посреди таких озер жили хранители древних святилищ, охраняя тайны самой сокровенной из магий. Вода и камень, огонь и ветер, все прорастало здесь, под сенью этих немыслимо старых деревьев, которые мертво лежали сейчас на берегу Инисаваля, сваленные в бесформенные кучи, мертво протягивая вверх сухие и черные обломки корней. Остатки старых священных римских колонн громоздились между гранитных обломков старых дольменов и прорастали буйной травой, осокой, камышом, а на местах посуше — и папоротником. Даже покрытый зеленью весны, остров не перестал быть похожим на что-то невыносимо древнее, устаревшее, разрушавшееся на глазах под действием наступающего на него беспощадного времени. Но тут лодка нырнула в грот, ткнулась носом в первую же поросшую водорослями ступеньку и пришлось вылезать наружу.
Лестница вглубь острова тоже изменилась. Почти невидимая во тьме в прошлый раз, сейчас она сияла переливами золотистых и фиолетовых цветов, которыми были увиты венки из каменных листьев, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся на стенах темного хода. Пикси смиренно сидели на венках и, болтая крохотными ножками и шелестя прозрачными стрекозьевидными крылышками, испускали призрачный свет, который был им свойственен исключительно весной: самцы — голубоватый, а пикси женского пола — зеленоватый. Лица Джинни и Гермионы, поднимающихся сразу за Гарри, казались бесцветными, а глаза, казалось, так глубоко запали в глазницы, что на их месте остались темные провалы. Подросшие до плеч волосы мисс Эвергрин серебрились где-то впереди, ступенек на двадцать-тридцать, а за ней тянулся длинный шлейф Сьюзен, и Гарри мучительно вдыхал аромат ее платья.
Когда они поднялись наверх, Гарри выдохнул спертый воздух подземелья и потрясенно обвел взглядом вечереющее небо над островом. Под первыми звездами искрились обломки древних разрушенных храмов — пикси обсели каждую колонну и теперь слабо мигали, как светлячки, перелетая с место на место и освещая холмы и низины, поросшие зеленой травой и весенними цветами. Старые римские капители белели в траве, как тела поверженных богинь, а одиноко стоящие дольмены мрачно клонили над ними гранитные торсы. И везде были Эльфы. Они стояли среди травы и цветов, держа на ладонях золотые огоньки живого пламени, их фигуры виднелись из-за редких деревьев и осыпанных белыми звездочками кустарников. Лиц Эльфов видно не было. Пахло бузиной и — неожиданно — свечным воском, как в церкви, что заставило Гарри еще больше поверить в торжественность церемонии. Когда он увидел, что навстречу им степенно движется Куно, то убедился в этом еще больше. Традиционные пушистые одежды Эльфов их глава сменил на струящиеся белые шелка, и, будучи, довольно высоким по стандартам своего народа, теперь почему-то казался совсем маленьким светлым пятнышком на фоне торжественной церемонии. Глориана видно не было.
— Мы ждали вас, — произнес Куно, по-эльфийски сочно растягивая слова.
Валери Эвергрин склонила голову. Ее примеру последовали остальные. Гарри вскользь заметил, как остро бегают глаза под светлой челкой Драко, точно он ждет нападения в любой момент. Зашелестел край платья стоящей рядом Гермионы.
— Мы готовы, — спокойно ответила Валери.
Куно Глендэйл повернулся, приглашая их следовать за собой. Они прошли через поросшую клевером лощину и спустились в глубокую расселину, осторожно обходя лежащие в траве обломки белых колонн. Где-то рядом слышался шум воды небольшого водопада. Гарри мельком увидел на одном из обломков старого храма исковерканное дождем и ветром лицо женщины — осколок древней скульптуры — с чуть припухшими, по-детски полураскрытыми губами. По белому, невидящему мраморному глазу ползла божья коровка.
Шум воды становился все громче, и вскоре они подошли к маленькому водопаду; вода, несущаяся сверху, громко обрушивалась в небольшое круглое озерцо, по краям поросшее камышами и желтоватыми купавами. Большая узловатая древняя черемуха, распространяя вокруг удушающий аромат мелких бледных цветочков, наклонилась к самой воде, скрывая под колючими пальцами старых ветвей узкую сырую тропинку, на которой отчетливо виднелись маленькие аккуратные следы мягких эльфийских сапог. Куно приподнял верхнюю ветку черемухи, осыпав Валери белыми точками лепестков, и женщина проскользнула в открывшийся перед ней провал темного хода, подобрав край платья, чтобы не намочить его. Гарри последовал за ней. Сзади сердито пыхтел Рон, выпутываясь из зарослей камыша, поймавшего его одной из стрелок за бархатный средневековый наряд. Сью осторожно перешагнула через размазанную глину узкой дорожки, проигнорировав протянутую ей Гарри руку. К ее левой щеке прилип лепесток черемухи.
Скользкая размытая тропка спускалась за каменистый выступ скалы, поросшей осокой, и поворачивала вправо, во внезапно открывающуюся взгляду пещеру. Снаружи вход в пещеру был надежно скрыт от посторонних глаз густым камышом, узловатой веткой черемухи и отвесно несущимися вниз струями водопада. Гарри перешагнул через каменный выступ скалы и сердито покосился на Малфоя, недовольно пихнувшего в спину Сьюзен, задержавшуюся на краю камня. Вслед за Куно и Валери по витой тропке все начали спускаться вниз, в искрящуюся таинственными отблесками мглу пещеры. Вокруг все было усеяно растущими с потолка пещеры сталактитами и поднимающимися вверх сталагмитами; стены подземной пещеры были похожи на абстрактную живопись, различные каменные породы причудливо сплетались, образуя странные узоры и разноцветные разводы. Кое-где поблескивали блестящие вкрапления каких-то драгоценных металлов. Малфой настойчиво их разглядывал, пока не получил сердитый тычок в спину от Рона. Сзади Гарри услышал восхищенный вздох Джинни, но остановиться и полюбоваться на эту красоту у них не было времени. Звука падающей воды уже было не слышно, тропинка резко завернула вправо, и когда они оказались на месте, Гарри не смог сдержать восторженного возгласа, вырвавшегося у него, потому что зрелище было невероятное по масштабности.
Подземный зал, куда они попали, был настолько огромен, что его каменистый потолок скрывался во тьме наверху, были видны только края свисающих сверху громадных сталактитов, на которых чувствовалось какое-то шевеление, точно там засела целая стая летучих мышей. Зал был неравномерно освещен можжевеловыми факелами, от которых исходил приятный и немного терпкий запах, на стенах шевелились стайки пикси. Огромные неясные тени, испуганно жавшиеся к стенам, оказались, когда Гарри пригляделся к ним, их собственными: его встрепанная голова напоминала раздраженное темное привидение, силуэт Рона был похож на телеграфный столб, а головка Сьюзен с уложенными на ней косами напоминала лицо королевы в короне. Но они и их тени не были единственными присутствующими в зале, а каменные наросты и пикси на стенах пещеры не были единственным украшением подземелья. Все пространство, сколько хватало глаз, занимала огромная плоская каменная площадка, похожая на стол. Камень был невероятно древним, по его краям бежали старые трещины, исчезая где-то внизу, выщерблины и ямки покрывали его поверхность, как морщины — лицо старика. Но при этом камень представлял собой идеальный круг. Кто сделал его таким, кто педантично придал огромной глыбе такую правильную форму — Гарри терялся в догадках. Он не мог даже представить себе, что в древние времена, когда магия волшебников была направлена больше на борьбу друг с другом за власть, чем на усовершенствование мира, нашелся такой умелец, который бы смог проделать такую гигантскую работу. А может, этот камень тесали именно гиганты? Или Эльфам был известен секрет такой обработки? Но эту мысль Гарри тут же отмел: если бы Древние Эльфы могли так обрабатывать камни, то почему они не жили в каменных домах, а в скалах или в деревянных домиках странной формы, похожих на шалаши? К тому же Гарри не давала покоя мысль о том, что он уже где-то либо слышал, либо читал об этом загадочном камне, но вспомнить сейчас у него времени не было, потому что приведший их сюда Куно Глендэйл остановился, сделал им знак оставаться на месте, в небольшой природной нише в углу пещеры, а сам прошел к огромному каменному сооружению и встал «во главе стола». Во всяком случае, так показалось Гарри, потому что небольшая светящаяся фигура правителя Эльфов располагалась как раз между двух гирлянд сталактитов, напоминающих королевский трон, над которым симметрично располагались искрящиеся факелы.
Эльф протянул руки к центру стола, и он пришел в движение. Гигантский столп света извергся из его глубин, из самой середины. И тут Гарри понял, что почувствовал себя как-то иначе. Этот камень, скорее всего, обладал какой-то очень древней и сильной магией, человеческой ли, эльфийской — Гарри не знал, но он осязал ее в самых кончиках пальцев, ощущал, как она пробегает у него по венам, подобно мощному электрическому заряду. Сзади него изумленно вскрикнула Гермиона — она тоже чувствует это, подумал Гарри. Стоя рядом с Валери и глядя на Куно Глендэйла, Гарри ощущал, как загадочная магия поднимается в нем все выше и выше, приближаясь к мозгу. А потом последовал толчок, и его сознание точно осветилось изнутри, глаза застил яркий свет, а по подземному залу поплыл аромат полевых цветов. Длинные тонкие руки правителя Эльфов взлетели вверх, факелы вспыхнули зеленым пламенем, и тут же за столом оказалось много Эльфов. Они молча стояли по краям каменного круга, точно ожидая чего-то, и это что-то пришло. Пещера наполнилась неясным шепотом, и ее вдруг начали заполнять странные тени. Над мигающими огнями факелов рядом с ребятами пронеслись два-три темных силуэта, заставив Джинни и Сью тихо вскрикнуть. Размытые, нечеткие, призраки начали обступать стол со всех сторон, просачиваясь сквозь стены, выступая из тьмы дальних закоулков пещеры и спускаясь с ее потолка. Они собрались вокруг камня и замерли, ни призраки, ни Эльфы не обращали внимания друг на друга, точно их и не существовало. В зале стало ощутимо холодно. Гарри поежился. Призраки были разные и представляли собой полупрозрачные фигуры людей, одетых в какие-то странные балахоны и старинные кольчуги. Совсем близко от того места, где стояли ребята и Валери Эвергрин, Гарри заметил двух древних воинов в низко надвинутых на лоб тяжелых шлемах. Один был высок и худ, мощный разворот плеч показывал, что при жизни он был невероятно силен, рука умершего воина покоилась на рукояти длинного тяжелого меча. На его полупрозрачном лице Гарри разглядел тяжелую складку и кривой шрам на щеке. Огромные глаза древнего героя с тоской смотрели в никуда. Рядом с ним стоял, опершись на прозрачный круглый щит с изображенным на нем крестом, совсем молодой человек, юноша, еще почти мальчик. Длинные волосы обрамляли его по-детски открытое лицо, любопытный нос с породистой горбинкой и — Гарри удивленно заметил, что, когда он к нему приглядывается, дух точно обретает более четкую форму, — длинные пушистые ресницы, благородные руки. Окованная железными пластинками боевая куртка-доспех была явно велика этому мертвому мальчику-воину.