Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Шрифт:
— Эй вы! Там, в кустах! Стоять! — послышался грозный окрик одного из пеших воинов, и все услышали пение тетивы арбалета, а потом в дерево прямо над гарриной шевелюрой впилась толстая и тяжелая арбалетная стрела. Гарри рывком лег на траву, повинуясь тяжелой руке мисс Эвергрин. Рядом, точно так же опустив нос в землю, в неудобной позе застыл Рон. Вторая стрела прозвенела чуть ниже, и позади послышалось отчаянное жалобное ржание и глухой удар о землю. Лучник застрелил одну из их лошадей.
— Черт побери мою любовь к белому цвету! — ругнулась Валери, явно проклиная тот день. Когда она решилась надеть такое заметное белое платье. — Придется проникать в замок прямой дорожкой.
— Какая к'асивая женщина! — восхищался глазастый лучник, когда по его повелению их дружную компанию вытаскивали из кустов. Говорил он ужасно невнятно, присвистывал и пришепетывал. — Откуда вы здесь появилиссь, мадам? Кто эти демуазели и иоммме… йомменны?
— Я могу попробовать обезоружить его, пока вы не выхватите палочки, — оптимистично предложил Рон.
— Не смей! — взвилась Гермиона. — Вспомни об Аларе!
— Не 'азгова'ивать! — приказал косноязычный норманн. Их уже окружило больше двух десятков солдат. Сзади на мощных, закованных в броню по самые копыта лошадях покачивались рыцари с обнаженными мечами. — Хто вы такие?
— Жители замка, — обворожительно улыбнулась Валери, вызвав серию одобрительных присвистываний у стоявших поблизости воинов. — Возвращаемся с прогулки.
— Гулялль? По этот лес? — захохотал один из норманнов.
— Заткнись, Оливье, — самый высокий всадник подъехал к ним поближе. Лица его Гарри не видел, но сквозь забрало его похожего на железное ведро шлема можно было заметить острые глаза, цепко уставившиеся на то, как к горлу каждого из пойманных пришельцев тянулись мечи, ножи и стрелы с тяжелыми металлическими наконечниками. — Если вы — жители замка, мадам, я провожу вас, — заметил он. Его голос звучал глухо из-за железного ящика, в который было заключено его лицо. Гарри обратил внимание, что при появлении этого человека, остальные норманны затихли и перестали переговариваться. Пешие вытянулись перед ним, как перед начальником. — Отпустить их, немедленно.
Этот человек был высок и тяжел. Кольчуга на нем была, как минимум, втрое надежнее, чем на обычных воинах, к тому же она была украшена спереди изображением серебряной кабаньей головы с золотыми клыками. На его поясе поблескивали драгоценные камни, а плащ у горла был сколот старинной золотой фибулой. Впрочем, блеск на этом заканчивался и начиналась нищета. Плащ рыцаря был искусно и почти незаметно, но все же залатан, на левой шпоре болталась звездочка, а сапоги были растоптаны до неузнаваемости их первоначальной формы. Гребень тяжелого шлема был погнут и кривился вбок, как точно такое же украшение на голове у петуха, придавая облику рыцаря немного забавную, хоть и, в целом, грозную внешность. Видно было, что его здесь боится каждый солдат, и не каждый смеет перед ним оправдываться. Однако косноязычный грязнуля, взявший в плен шестерых незнакомцев, посмел.
— Но, господин ба'он, я пе'вый их заметиль! Этто мои пленные! — заканючил грязноватый лучник. Вокруг него зароптали солдаты, видимо, поражаясь его наглости.
Дальше Гарри не успел даже ничего понять, потому что все случилось слишком быстро. Всадник, которого косноязычный лучник назвал бароном, направил своего коня ближе, прямо в толпу, звякнув тяжелыми шпорами. Мощный гривастый зверь расшвырял грудью солдат, а потом на странную железную кепку косноязычного лучника откуда-то сверху со свистом опустился огромный тяжелый меч, и тело, неловко загребая ногами, с шумом свалилось на траву. Рядом с Гарри тяжело ухнул на землю мощный, окованный железом арбалет. Тетива на нем еще дрожала.
— Теперь, — холодно проинформировал солдат их начальник. — Это — мои пленные.
Громко взвизгнула Джинни. На ее платье набухало большое кровавое пятно.
— Джин! — бросился к ней Рон. Ему тут же преградили дорогу два огромных копья.
— Стоять, — негромко приказал всадник в шлеме. — Вы ранены, мадемуазель? — равнодушно поинтересовался он.
Гермиона уже стояла на коленях возле без чувств опустившейся на землю Джинни. Сью поддерживала рыжеволосую девушку за плечи, и ее лицо походило цветом на ее собственное платье.
— Жива, не ранена, — Гермиона сказала это по-французски, и норманнский барон понял ее. — Это кровь того… того солдата.
— Обыскать их, господин барон?
— Нет смысла. Вы у них найдете только деревянные палочки. Что ж, — по голосу норманна нельзя было понять, что он только что на глазах у десятков людей кого-то убил. — Идите за мной, дамы и господа. Если обитатели этого замка согласятся впустить внутрь замка вас, а заодно и моих доблестных воинов, вы будете свободны, и я даже не потребую за вас выкупа. Если же нет — сожалею, но сами понимаете, как в таком случае поступают с заложниками. Очень жаль, мадам, — он коротко поклонился Валери, проедая ее взглядом, и пропустил ее и ребят вперед. Их повели к воротам Хогвартса.
— Если мы захватим его в плен, то нас пропустят в замок, — быстро шепнул Гарри Рону. — У нас не забрали палочки. И мы сможем спокойно пройти…
— Не смей, Гарри, — разъярилась мисс Эвергрин, услыхав его шепот. — Не смей рисковать! Откуда ты знаешь, как поступят его воины? А если они просто перестреляют вас всех?
— Я могу прочитать их мысли.
— Но внушить им, что стрелять в нас нельзя, ты не сможешь. Не храбрись, их сейчас больше чем вас.
— Но мы — волшебники, — заметил Рон несколько обиженно. — Почему мы должны бояться маглов и их оружия, мы и сами…
— Потому что их больше. Только тех, что сейчас находятся с нашей стороны замка, шестьсот семьдесят восемь человек. А нас шестеро.
Да, она посчитала куда лучше, чем я, уныло сообразил Гарри. И какой же отсюда следует вывод? Из этой ловушки нет выхода. Он внимательно осмотрел стены Хогвартса. Замок явно был укреплен. Все окна были плотно закрыты, зубцы башен ощетинились торчащими из-за них стрелами дозорных, из щелей ворот высовывались острые копья, подъемный мост был поднят, а кипяток, плескавшийся во рву, периодически поднимал грозно урчащие волны и накатывал их на противоположный берег к ужасу стоявших на нем норманнских солдат.