Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.
Шрифт:
– Шоколада здесь пока нет, Гермиона. Мы не можем рисковать. Надо что-то придумать, - Валери Эвергрин, будучи профессором по Защите от Сил зла, не слишком хорошо представляла себе, как накормить одним хлебом тысячу человек. В конце концов, она не специализировалась в Магическом Домоводстве.
– Я могу сотворить яблок, - заметила Лаванда.
– Они у меня выходят почти как настоящие.
– А я - пирожки, только без начинки, - предупредила Ханна Эббот.
– Вижу, если не я позабочусь о еде, этого здесь не сможет сделать никто, - ехидно усмехнулся профессор Снейп. Он осторожно положил Бриджет на руки Глориана и встал с трухлявого пня, на который опустился раньше.
– Мистер Норд, мистер Блаунт, мистер Монтегю, мистер Уоррингтон, подойдите ко мне. Для вас есть работа, господа.
Трое здоровенных слизеринцев с интересом подошли к своему декану. Снейп что-то коротко объяснил им, повернулся и тоном приказа велел следовать за ним. Уоррингтон, Норд, Монтегю и староста Слизерина, Освальд Блаунт, отправились за профессором Снейпом прямо в лес.
– Вы куда это собрались?
– вытаращила глаза Валери Эвергрин.
– Не ваше дело, профессор, - заметил Снейп, даже головы не повернув в ее сторону.
– Если вам так нравится - сидите голодом и морите им ваших гриффиндорцев, но своим ученикам я голодать не позволю.
Мисс Эвергрин, похоже, потеряла дар речи. Глориану пришлось взять ее за руку, чтобы она не бросилась вдогонку за Снейпом, требуя отчета в его действиях.
– Он что, с ума сошел?
– недоуменно проводила Гермиона взглядом Снейпа.
– Мы для чего тут все вместе держимся? Чтобы не потерялся никто! А он просто так взял и ушел, как будто это - обычный лес.
– Во, псих!
– с еле заметным оттенком уважения протянула Клара. Она посадила Северину на землю, и белка сразу же полезла шарить по карманам Невилла, которого особенно любила. Карманы были пусты, что белку немного расстроило. Северина села на задние лапки и глубоко задумалась о людской несправедливости вообще и жадности Невилла Лонгботтома в частности. Сам же Невилл все еще думал о другом.
– Гарри, как ты считаешь, если мы сможем вернуться, то все в Хогвартсе будет так, как прежде? Все будут живы?
– последнюю фразу Невилл произнес очень тихо.
Гарри поежился.
– Не знаю. Надеюсь, что все так и будет. Ты же знаешь, Дамблдор, конечно, немного ненормальный, но у него есть какая-то идея, он сам сказал. Но его план, кажется, был очень опасен, поэтому он предпочел нас отправить оттуда, чтобы мы не попали в самое пекло.
– Мы попали в куда худшее пекло, - мрачно изрекла Гермиона, невидящими глазами уставившись в зачаровывающий ее своими переливающимися оттенками огонь.
– Он же сам настоял, чтобы мы улетели в прошлое, хотя понимал, как это опасно. И что мы имеем в результате? Времяворот сломан, хорошо, если его удастся починить, а если нет? Мы тут застрянем надолго.
– Если не навсегда, - тихонько добавил Гарри, утыкаясь подбородком в колени.
Все это время он отчаянно думал, как же им теперь попасть обратно. Насчет времяворота он не обольщался: надежда, которую питали на починку времяворота многие его друзья, его не ласкала. Летом Гарри видел, как у мисс Эвергрин сдох компьютер. Она ужасно расстроилась и ругалась: накрылась материнская плата. Чтобы ее заменить, ей пришлось аппарировать в Лондон и покупать новую, процесс замены, свидетелем которого он стал, оставил в памяти Гарри впечатление, как от сложнейшей операции на сердце. Но если запчасти к обычному компьютеру можно было запросто достать в ХХ веке, то здесь это ему представлялось невозможным. Вопрос, по его мнению, заключался в том, как теперь жить дальше. В ХI веке. Этими соображениями он и поделился с Роном. Шепотом, чтобы не услышали Джинни и Гермиона - неисправимые оптимистки. У Рона на это был только один ответ: - Да ты рехнулся, Гарри! Даже если все будет хуже некуда, я все равно здесь не останусь! Ты шутишь, у меня же мама с ума сходит там! Она потеряла Фреда, неизвестно, где сейчас мой отец и Перси, может быть, их уже поймали! Если мы с Джинни не вернемся, она сойдет с ума, - мрачно закончил Рон и исподлобья посмотрел на Гарри.
– С помощью времяворота или нет, но мы с ней должны как-то вернуться домой. Гермиона говорила о сложных заклятиях, которые не сохранились до наших дней, а вдруг она права, и одно из них способно перенести нас обратно? Ты точно уверена в том, что они есть, Гермиона?
– настойчиво потряс Рон рукав своей старосты.
– М-м-м... ну, почти...
– промямлила Гермиона, делая вид, что ужасно занята тем, что кутает в сотворенное ей теплое одеяло ноги Люка и Гордона. Гарри встретился с ней глазами и мгновенно все понял. Если такие заклятия и существуют, то Гермиона определенно не знает, где их искать. Гермиона отвернулась, и каждый из них остался наедине со своими мыслями. Гарри понимал, что настойчивая Гермиона никогда не откажется от решения найти способ вернуться обратно, в этом отношении она была похожа на Валери Эвергрин. Но если его молодая опекунша имела привычку чисто по-женски по очереди впадать в отчаяние, затем в панику, а затем таким решительным образом приступать к исправлению ситуации, что та практически мгновенно изменялась в лучшую сторону, то Гермиона сперва серьезно все обдумывала, взвешивала все "за" и "против", а затем шла напролом к решению проблемы. Рон не сомневался, что все будет - должно быть!
– хорошо, потому что не мог представить себя частью этого нового для него, но такого старого мира, что он казался ему неправильным, ненормальным и довольно страшным. Но его гриффиндорская храбрость не позволяла признаться в своих слабостях, поэтому Рон отчаянно скрывал страхи, несмотря на то, что они просто кричали, заявляя о себя из глубины его потемневших от напряжения рыжеватых глаз. Гарри обернул полу мантии покрепче вокруг тела и зябко потянулся к огню, вполуха слушая, как гриффиндорцы обсуждают все то, что пока еще не существует в этом мире: горячий душ (Гермиона), писсуар (эту глубокую мысль высказал Симус Финниган), лак для ногтей (грустный вздох со стороны Парвати Патил), квиддичквиддичквиддич (унылое гудение из кучи прелых листьев, в которую зарылись братья Криви). Как все они странно относятся к тому, что могут никогда не вернуться домой, изумленно понял Гарри. Точно никто не воспринимает все это всерьез! Его одноклассники явно убеждены в том, что это - серьезная, но разрешимая проблема. Его же пугало другое: на его памяти мисс Эвергрин никогда еще так не срывалась, и подобный ужас от осознания груза ответственности за детей, который, как она считала, лег на ее плечи, он ни разу не видел в ее глазах, из чего заключал, что они угодили в редкостную по своей кошмарности переделку. Сегодня он понял, что Валери - обыкновенная женщина, несмотря на все свои суперспособности. Живя с ней бок о бок все лето, Гарри до сих пор представлял ее каким-то неземным существом из-за того, что Валери была латентом. Впрочем, это его даже порадовало. Хоть что-то может меня еще порадовать, мрачно усмехнулся он про себя. Но факт оставался фактом: они могут остаться здесь навсегда. И Гарри стало страшно: вокруг было столько его друзей и знакомых, а он вдруг почувствовал себя одиноким и маленьким, точно все они отличались от него и стали чужими. Даже Рон. Даже Гермиона. И Гарри встал. Его потянуло к тому человеку, который, как он почему-то понял, единственный способен понять его. Сьюзен подняла глаза, когда рука Гарри легла ей на плечо. Она только что закончила наколдовывать Согревающее заклятие для самых маленьких хуффльпуффцев и теперь сидела над их костром. В темноте напротив нее сверкнули глаза Джастина, метнулись к Гарри и снова опустились в огонь.
– Сью, можно тебя на минутку? Она послушно поднялась и отошла за ним в сторону.
– Что случилось, Гарри?
– она была встревожена, но, тем не менее, вела себя чрезвычайно спокойно. Нервные смешки и трескотня, которую издавали Парвати, Лаванда, Гвинетт и другие гриффиндорцы, мрачная задумчивость, в которую впали девочки из Рэйвенкло, или истеричные всхлипы, доносившиеся от кучки слизеринских красавиц, не затронули кружок девушек из Хуффльпуффа. Сьюзен была бледна, но держалась великолепно. Они отошли в сторону, за колючие заросли поздней ежевики, переплетенной с кустами шиповника, и Гарри устало прислонился к громадному кедру - Сью, прости, но... мне... мне страшно, - выдавил из себя Гарри. Его руки сжали край мантии. Он успел подумать, что сейчас катастрофически и навсегда упадет в глазах той девушки, мнение которой (единственной!) о нем было Гарри не безразлично, но не смог больше сдержать то напряжение, которое скрутило его нервы в тугой узел с того самого момента, когда он увидел кровавые капли, стекающие по пальцам профессора Снейпа. Больше он не мог. Он был Гарри Поттером, Мальчиком-Который... впрочем, поправка: он больше не был маленьким мальчиком. Отрочество кончилось, как и детство. Но Сью поступила нелогично. Вместо того, чтобы презрительно пожать плечами, броситься его утешать или поступить как-нибудь еще, она просто обняла его. Вот так. Просто взяла и обняла. И Гарри ощутил, как ее губы, теплые и такие сладкие скользят по его щеке.
– Замечательно, Поттер! Вы нашли время для этого даже в такой момент! Сзади раздался утробный гогот. Януариус Норд и Десмонд Уоррингтон ржали, широко распахнув пасти с гнилыми от хронического пожирания сладостей зубами-пеньками. Освальд Блаунт мрачно смотрел мимо Гарри, на лоб ему свисала потная прядь. Найджел Монтегю презрительно скривился на Сью и перевел ехидный взгляд на Гарри Поттера. Профессор Северус Снейп разглядывал Гарри с каким-то особенно злобным и насмешливым лицом. Перед слизеринцами покачивались в воздухе туши трех оленей.
– Профессор! Но разве это можно?..
– успела прошептать Сьюзен. Слизеринцы вновь заржали.
– Не будем мешать вам, Поттер, - Снейп прошел мимо них, язвительно скривившись.
– Мобиликорпус!
– Олени потянулись следом за ним. Ян Норд, проходя мимо Гарри, двинул его локтем.
– Вы, кажется, окончательно сошли с ума! Что вы наделали, профессор?
– послышался возмущенный шепот мисс Эвергрин.
– Я сошел с ума? Я всего лишь хочу накормить детей, но если вам и вашему избраннику не по вкусу такая еда - можете отправляться в лес искать что-нибудь другое. Кстати, уже темнеет, и, надеюсь, вы заблудитесь, что послужит вам хорошим уроком, - костер запылал сильнее, оленьи туши вспрыгнули на большие толстые ветки и закачались над пламенем.
– Что молчите? Никогда не ели оленину? Впрочем, с вашими кулинарными способностями...
– Откуда вы знаете о моих кулинарных способностях?
– мрачно.
– Наводили справки? Снейп отвернулся и принялся поворачивать оленя над огнем. Через час: - Нам пора идти, - Глориан, упрямо, поднимаясь с трухлявого пенька. Презрительный взгляд.
– Это вам, может быть, пора. Дети еще голодны. Проклятые животные жарились слишком долго. Глориан Глендэйл передернул плечами. Он никогда не ел мяса.
– Но уже темнеет!
– Значит, мы останемся тут на ночь, не тащить же детей с собой по ночному лесу. Подойдите ко мне все, кто хочет есть, остальных просьба не беспокоиться! Первыми к профессору подбежали слизеринцы. Жадно отталкивая друг друга, они становились в очередь под пристальным взглядом декана. Снейп выделил каждому по небольшой доле.
– Этого слишком мало, профессор!
– Драко Малфой голодным взглядом проследил за тушами еще двух оленей, которые сами поворачивались над кострами.
– Вам хватит, мистер Малфой, - железным голосом.
– Больше одного раза я предлагать не стану! Живо! К кострам потянулись все остальные. Есть хотелось давно и каждому. Гарри и Сью принесли по кусочку Гермионе и Рону. Пережевывая мясо, Гарри очередной раз сознался себе, что получилось чертовски вкусно, и Снейп - вовсе не всегда такое чудовище, каким хочет казаться. И готовит он, кажется, куда лучше профессора Эвергрин...
– Мы не договорили...
– Проклятие, Эльф! Если так хочешь помочь, то иди и сам приведи сюда своих родичей! Дети долго шли, устали и не знают, попадут ли еще домой! Вам тоже нужно прекратить проливать слезы, профессор Эвергрин.
– Я не проливаю слезы!
– Что ж, возможно, больше не проливаете, беру свои слова назад. Накормите самых маленьких и позаботьтесь об одеялах для ночлега. Надеюсь, сотворенные вами одеяла не исчезнут посреди ночи? Тихое шипение со стороны мисс Эвергрин: - Язвительная скотина...
– Что вы сказали?
– Вам показалось, профессор... Сью прислонилась к плечу Гарри и задремала. Гарри, смертельно уставший, уронил голову на спину Рона и успел увидеть только, как мисс Эвергрин накрывает одеялом Клару, а Северина сворачивается калачиком сверху. Его так неудержимо потянуло в сон, что Гарри не мог больше думать ни о чем. Смертельная усталость навалилась тяжелым камнем, он услышал, как рядом раздался храп Невилла и тихое сопение Джинни, а потом уже не мог слышать ничего, потому что крепко уснул.
Глава 19. Волшебное средневековье.
Проснулся Гарри оттого, что его кто-то настойчиво пихал в бок. Он открыл один глаза и сквозь догорающее марево костра увидел силуэт Гермионы.
– Гарри, Гарри, вставай, слышишь, - требовательно шептала она. Гарри осторожно переместил головку Сьюзен на спину крепко спящей Клары и потряс головой. Он протер глаза и огляделся: практически все ребята крепко спали, сбившись небольшими группками и укрывшись мантиями. Видимо, он проспал только около пары часов, сейчас должно было быть не больше восьми вечера, так что же случилось?
Гермиона осторожно подергала за рукав Рона.
– Рон, просыпайся, живее!
– Ну что еще?
– послышался недовольный сонный голос гарриного приятеля.
– У нас гости, - прошептала Гермиона, указывая на костер, вокруг которого сидели преподаватели.
Гарри надел очки и внимательно пригляделся. Странное дело, еще недавно горевшие волшебным зеленоватым пламенем костры теперь, слегка чадя, жадно пожирали сухие сучки и листья язычками обыкновенного ало-оранжевого огня. Глориана и след простыл, зато мисс Эвергрин и профессор Снейп сидели возле костра в компании двух совершенно незнакомых Гарри людей. Оба человека, как Гарри смог различить в мареве пахучего дымка, были одеты во что-то, вроде длинных грязных серых хламид или ряс, перепоясанных веревками. У старшего из них, грязноватого, нечесаного толстого человека с короткой лохматой бородой, торчащей вперед, на голову был накинут залатанный капюшон, а к поясу приторочен небольшой кожаный кошель. Он сидел ближе всех к огню, устало протягивая к пламени обветренные, жилистые руки, выдающие сильного человека, много работающего на открытом воздухе. На почтительном расстоянии от него примостился юноша, примерно одних лет с Гарри или чуть помладше. Молодое, еще не покрытое первой щетиной широкоскулое лицо, на бледной коже которого выступали многочисленные веснушки, показалось Гарри не злым и не отталкивающим. Мальчик осторожно пытался натянуть подол своей рясы на тощие босые ноги в одних худых сандалиях и крепко прижимал к боку большую сумку. Взлохмаченные волосы мальчишки и острые цепкие глаза почему-то напомнили Гарри близнецов Уизли. Но во внимательных, жадных зрачках не было ни намека на любовь к хорошей шутке, напротив, они были не по-детски серьезны. Одна рука у него бессильно висела вдоль тела.
Валери встала и, взяв свое одеяло, начала укрывать им острые торчащие коленки мальчишки. Тот виновато заелозил:
– Спасибо, преподобная сестра, я как-нибудь...
– Господь велел помогать страждущим, милый юноша, а усталые путники входят в эту категорию. Святой Мартин же разделил свой единственный плащ с нищим, почему бы и мне, скромной сестре во Христе не сделать то же самое?
– благочестиво прощебетала мисс Эвергрин, подтыкая одеяло вокруг худых грязных пяток паренька.
– И угощайтесь тем, что нам послал Господь на ужин!
– Аминь!
– столь же благочестиво отозвался спутник мальчика и размашисто перекрестился одной рукой, другой остервенело почесываясь. Он подцепил остатки оленя и ловко принялся укладывать их в свою объемистую пасть. Мальчик же к еде не притронулся.
Только сейчас Гарри с изумлением заметил, что Валери и профессор Снейп выглядят совершенно по-другому. На Северусе Снейпе был надет какой-то совершенно невозможный подрясник, конечно же его любимого черного цвета, но один к одному похожий на те тряпки, которые болтались на обоих пришельцах. Мисс Эвергрин щеголяла светло-серой откровенно монашеской рясой с белым капюшоном на голове, полностью закрывающим ее золотистые волосы и модную стрижку. Выражение ее лица было абсолютно непроницаемо, но Гарри обратил внимание, то она держится чрезвычайно осторожно и в то же время отчаянно старается соответствовать ситуации, как актриса на сцене во время своего дипломного спектакля. Он украдкой переглянулся с Роном и Гермионой. Рон еле заметным движением подбородка заставил Гарри обратить более пристальное внимание на Снейпа. Профессор устроился подальше от огня, хотя было уже ощутимо холодно, и изредка бросал на странников короткие брезгливые взгляды. Его губы изредка презрительно изгибались, и Гарри вскоре понял от чего: от обоих пришельцев отчаянно воняло, точно они не мылись много дней.
– Благодарю за ваше гостеприимство, преподобные брат и сестра, - заметил старший из путников, продолжая разминать над огнем смерзшиеся руки и дожевывая остатки оленины.
– Мы уж думали, что не сможем долго протянуть в этом кошмарном лесу, да еще и без еды. Конечно, Лесные законы сейчас строги, и стрелять дичь без позволения владельца земли не разрешается, но нам, несчастным монахам, ведь много не надо, так?
– хихикнул он.
– Когда мы проходили через Оттаднийские пУстыни, тамошний настоятель не советовал нам отправляться в Эдинборо этой дорогой. Восточный тракт, сказало его преподобие, намного безопаснее, и на нем можно встретить множество добрых мирян, которые пожалеют странствующих братьев и пожалуют им от щедрот своих монетку или кусочек хлеба, но все оказалось куда хуже. На границе тракта с Шотландией засели отряды танов МакДугалла и Кэмпбелла. Мало того, что они ссорятся между собой, так они по очереди захватывают единственную дорогу и налагают на прохожих такие подати на проезд, что даже многим богачам он не по карману! Мы решили сойти с дороги и идти лесом, хотя нас пугали, говорили, что в здешних зарослях каких только чудовищ не встретишь. Пока, правда, мы никого не встретили, видимо, благословение Господне было над нами. Но кому мы обязаны нашим пристанищем, поведайте нам, о святой отец? Выговор у вас не местный, - добавил он осторожно, но любопытство отчаянно сквозило в его вопросе.