Гарри Поттер и Лучший Друг
Шрифт:
Подойдя ко мне инспектор представилась.
– Марта Голдберг! Инспектор из службы опеки.
Мягкая открытая улыбка Марты подкупала и будь я ребёнком, то наверняка уже взахлёб вываливал на неё свои маленькие тайны.
– Гарри Поттер! Сирота из Литтл Унгинга.
С доброй улыбкой осторожно взяла меня за запястье правой руки.
– Болит?
Я насупился.
– Нет!
В окне дома выходящем на задний двор мелькнула сухая фигура Петунии. Я вздрогнул и изобразил испуг.
Марта
Гнев на секунду проступил на выразительном лице женщины, но увидев мой страх, быстро справилась с собой.
– Тебя здесь обижают?
Моё угрюмое молчание её не смутило.
– Разреши я погляжу, что с твоим боком?
Молча киваю.
Задрав рубашку долго разглядывает уже пожелтевшие синяки.
– Я твой друг! Ты можешь мне доверять! Твои приёмные родители тебя бьют? Это они оставили синяки?!
Уже более эмоционально закончила Марта.
– Я упал!
Выгляжу максимально не убедительно, говорю тихо и не поднимаю от земли глаз.
Больше Марта ничего добиться не смогла, ребёнок закрылся и перестал отвечать на вопросы. Для медосвидетельствования пришлось приглашать врача на дом, ехать куда либо мальчик тоже отказался. Всё это время приёмные родители ребёнка были подавлены и напряжены. Марта была уверена, что они издеваются над мальчиком, но в связи с пропажей их родного сына не стала давить на них. Хотя вопросов к ним накопилось немало. Например они так и не смогли показать ни комнату мальчика, ни его гардероб.
"Буду приезжать каждый день и проводить больше времени с ребёнком"
Решила Марта.
"Боже, а какой у него чудесный голос! Поёт словно ангел"!
Почти два часа инспектор из органов опеки капала мне на нервы. Я специально вёл себя как запуганный ребёнок.
Это было нужно, чтобы подставить Дурслей ещё и под органы опеки.
"Думаю ребёнок инвалид и преследование со стороны полиции будут достаточным наказанием в этом году, на следующий придумаю, что нибудь поубойнее".
После ухода инспектора, я ожидал от Дурслей кучу вопросов и инструкций, "что говорить тёте из опеки". Но к моему удивлению раздавленные пропажей сына они даже не спросили, чем закончился наш разговор.
Зайдя в дом я прошёл на кухню в надежде, что-нибудь перехватить до ужина. Несколько хот-догов съеденных до этого просто испарились едва попав в мой желудок. Не думаю, что Дурсли посмеют сейчас, когда они оказались под пристальным вниманием органов опеки, морить меня голодом. На кухне за пустым столом сидела тётя Петуния её худое вытянутое лицо ничего не выражало и очень походило на восковую посмертную маску. Подойдя сбоку к женщине я обнял её уткнувшись лицом в плечо.
– Всё будет хорошо!
Прошептал я в плечо тёти. Словно где-то
Глазами ангела снизу вверх смотрю в лицо родной тёти. Плаксивая гримаса исказила и без того некрасивое лицо женшины, продолжаю наблюдать за её слезами, впитывая изливаемые ей эмоции.
Поплакав тётя вернулась к реальности и вспомнила, что завтра к нам опять придёт инспектор из опеки.
– Гарри ты уже достаточно взрослый мальчик и я думаю, что тебе уже можно выделить одну из спален на втором этаже!
"Какая бескорыстная доброта и конечно же проверяющий из опеки здесь совершенно не причем"!
Сарказм из мыслей едва не прорвался на лицо, но справившись с мыслями удержал образ ангелочка.
"Хотя наверное в этом нет смысла, кажется я уже перед ней обнажал клыки. С другой стороны кто всерьёз воспринимает слова ребёнка".
Остаток дня был посвещён обживанию нового места. Мне досталась самая маленькая спальня на этаже, обычно её занимала тётушка Марджери, когда приезжала в гости к Дурслям.
На следующий день ближе к обеду опять пришла Марта и принесла мне зефир в шоколаде. С прошлой жизни его не ел. Этим подношением она сразу покорила маленькое сердечко Гарри, да и чего греха таить, понравилась мне.
Пока я торопливо толкал в себя зефир, Гарри мечтал о такой маме как Марта Голдберг.
– Глупый мальчишка, разве можно привязываться к людям! Вдруг она предаст или умрёт! Что ты будешь делать?! Ладно если умрёт, для нас это не проблема, все-таки некромант я или погулять вышел! А если она нас бросит?!
Попытался я приземлить размечтавшегося ребёнка.
– Она хорошая! Я это вижу! Она никогда так не сделает!
Как-то излишне горячо защищал её Гарри, уже нафантазировав себе новую маму.
– Хорошо! Допустим она такая как ты говоришь! Но с чего бы ей нас усыновлять?
К тому же наши опекуны Дурсли.
Последнее предложение я закончил вкрадчивым тоном.
– Что же делать?!
В голосе мальчику прозвучало такое отчаяние, словно вопрос с нашим усыновлением Мартой был решённым и между нами стояли, только Дурсли.
– Всё просто, нужно чтобы Дурсли исчезли, освободили место, испарились!
Мне казалось, что я буквально вижу протекающий мыслительный процесс в сознании Гарри. Поэтому не был удивлён его результатом.
– Надо сказать им... нет заколдовать! Денег дать... нет! Лучше убить!
Выпустив мысль наружу мальчик сам испугался, но я не дал ему времени отыграть назад.
– Вот видишь Гарри, ты и сам всё понимаешь. Но согласись я не могу всё делать один!
Почувствовал как глубоко в сознании маленький мальчик сжался и затаил дыхание, в надежде, что страшные слова не прозвучат.