Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая)
Шрифт:
— Прочти, — Гарри сунул записку Гермионе.
— О, я вас умоляю! — воскликнула она, быстро пробежав письмо глазами и передав Рону. Тот, прочитав, буквально онемел от возмущения.
— Совсем сбрендил! — выкрикнул он. — Да эта его чудина отдала нас с Гарри своим сородичам на съедение! Дескать, угощайтесь, ребята! А теперь, значит, мы должны рыдать над его мерзким волосатым трупом?
— Дело не только в этом, — сказала Гермиона. — Он просит нас поздно вечером
— Мы и раньше ходили к нему в гости по вечерам, — возразил Гарри.
— Да, но ради такого? — отозвалась Гермиона. — Когда Огрид действительно нуждался в помощи, мы многим рисковали, но… в конце концов… Арагог умер. Если б речь шла о его спасении…
— То я бы точно не пошел, — твердо заявил Рон. — Гермиона, ты его не видела. Поверь, смерть ему очень на пользу.
Гарри забрал у него записку и посмотрел на расплывшиеся чернильные пятна. Видно было, что слезы лились на пергамент едва ли не ручьем…
— Гарри, надеюсь, ты не собираешься идти? — спросила Гермиона. — Чтобы напороться на взыскание из-за такой глупости?
Гарри вздохнул.
— Знаю, знаю, — сказал он. — Огрид спокойно похоронит Арагога и без нас.
— Вот именно, — с явным облегчением ответила Гермиона. — Слушай, сегодня днем на зельеделии почти никого не будет, у нас же экзамен… попробуй как-нибудь умаслить Дивангарда!
— Думаешь, на пятьдесят седьмой раз мне наконец улыбнется удача? — горько усмехнулся Гарри.
— Удача! — вдруг воскликнул Рон. — Гарри, вот оно — удача!
— То есть?
— Воспользуйся зельем удачи!
— Рон, точно… точно! — потрясенно вскричала Гермиона. — Конечно! Как я сама не додумалась?
Гарри уставился на своих друзей.
— Фортуна фортунатум? Не знаю… я хотел ее поберечь…
— Для чего? — изумленно спросил Рон.
— Что может быть важнее этого воспоминания? — поддержала Гермиона.
Гарри не ответил. Мысль о драгоценной маленькой бутылочке давно таилась в глубинах его сознания; в нем зрели смутные, неясные мечтанья: Джинни порывает с Дином, Рон почему-то радуется, что она теперь встречается с Гарри… Он сам себе не признавался в этом, разве что во сне или на границе между сном и явью…
— Гарри? Где ты витаешь? — окликнула Гермиона.
— Что?... А, да, конечно, — сказал он, приходя в себя. — Да… хорошо. Если мне сейчас не удастся разговорить Дивангарда, то вечером я приму немного фортуны и попробую еще раз.
— Решено, — бодро произнесла Гермиона, встала и исполнила грациозный пируэт. — Направление… настрой… неспешность… — пробормотала она.
— Прекрати, — взмолился Рон, — меня и так тошнит…. Ой, скорей, прячьте меня!
Во дворе появились еще две девочки, и Рон нырнул за спину к Гермионе.
— Это не Лаванда, — досадливо сказала
— Отлично, — Рон осторожно выглянул из-за плеча Гермионы. — Черт, смотрите, они какие-то грустные.
— Это сестры Монтгомери и, естественно, они грустные, разве ты не слышал про их младшего брата? — удивилась Гермиона.
— Честно говоря, я уже не успеваю следить, что у кого происходит с родственниками, — ответил Рон.
— На него напал оборотень. Говорят, их мама отказалась помогать Упивающимся Смертью. Как бы там ни было, мальчику было всего пять и он умер в св. Лоскуте, его не смогли спасти.
— Умер? — потрясенно повторил Гарри. — Но ведь от этого не умирают, просто ты тоже превращаешься в оборотня?
— Иногда умирают, — с необычной суровостью сказал Рон. — Я слышал, такое бывает, если оборотень слишком увлекается.
— А кто это был? — быстро спросил Гарри.
— Говорят, Фенрир Уолк, — ответила Гермиона.
— Я так и знал — маньяк, который охотится за детьми, тот, о ком рассказывал Люпин! — гневно воскликнул Гарри.
Гермиона печально посмотрела на него и сказала:
— Гарри, ты должен добыть воспоминание. Чтобы остановить Вольдеморта. Ведь весь этот кошмар из-за него…
Наверху ударил колокол. Рон и Гермиона с перепуганным видом вскочили.
— Все будет хорошо, — заверил их Гарри. Они пошли к вестибюлю, где собирались те, кто сегодня сдавал аппарирование. — Удачи.
— Тебе тоже! — Гермиона многозначительно посмотрела на Гарри, который уже повернул к подземелью.
В тот день на зельеделии учеников было всего трое: Гарри, Эрни и Драко Малфой.
— Слишком юны для экзамена? — добродушно хохотнул Дивангард. — Даже семнадцати нет?
Они помотали головами.
— Ну и ничего страшного, — весело продолжал Дивангард, — раз нас так мало, давайте забавляться. Пусть каждый приготовит мне что-нибудь интересненькое!
— Отличная идея, сэр, — льстиво сказал Эрни, потирая руки. Но Малфой даже не улыбнулся.
— В каком смысле «интересненькое»? — мрачно осведомился он.
— Удивите меня чем-нибудь, — легкомысленно отозвался Дивангард.
Малфой, поджав губы, открыл «Высшее зельеделие». Было яснее ясного, что он считает этот урок пустой потерей времени и жалеет, что его нельзя провести в Нужной комнате. Все понятно, думал Гарри, наблюдая за ним поверх своего учебника.
Интересно, ему кажется или Малфой похудел, как и Бомс? И уж точно побледнел; кожа по-прежнему сероватая, наверное, потому, что в последнее время он редко выходит на улицу. И в нем совсем не осталось нахальства, оживленности, высокомерия; ничего от той чванливой развязности, с которой он в «Хогварц-экспрессе» хвастался миссией, возложенной на него Вольдемортом... и тут возможно лишь одно объяснение: какова бы ни была миссия, дела Малфоя идут плохо.