Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch)
Шрифт:
— Но мы все-таки не встречались с ним лицом к лицу, — сказал Невилл, вылезая из-под сиденья с пухом и грязью на волосах и со смирившимся Тревором в руке. — А ты встречался. Ты должен был слышать, как говорила о тебе моя бабуля: «Этот Гарри Поттер, по сути, сделал больше, чем все Министерство магии, вместе взятое!». Она бы отдала все, за то, чтобы ты был ее внуком.
Гарри смущенно засмеялся, и при первой возможности сменил тему разговора на результаты СОВ. Пока Невилл перечислял свои оценки и интересовался, разрешат ли ему изучать трансфигурацию уровня ТРИТОН
Детство Невилла было погублено Вольдемортом, почти так же, как и детство Гарри, но Невилл даже и не подозревал, как близок он был к судьбе Гарри. Пророчество могло относиться к любому из них, но все же, по своим собственным непостижимым соображениям, Вольдеморт поверил, что подразумевается Гарри.
Если бы Вольдеморт выбрал Невилла, это он бы сейчас сидел напротив Гарри со шрамом на лбу и переносил всю тяжесть пророчества… Было бы так? Мать Невилла умерла бы за него так же, как Лили умерла за Гарри? Конечно… Но если бы она не смогла встать между своим сыном и Вольдемортом? Тогда бы вообще не было «избранного»? Было бы пустое место, где сидел теперь Невилл, а у Гарри не было бы шрама, и его целовала бы на прощание не мама Рона, а его собственная?
— Все хорошо, Гарри? Ты выглядишь забавно, — сказал Невилл.
Гарри очнулся.
— Извини… я…
— Водоструи замучили? — понимающе спросила Луна, уставившись на Гарри сквозь свои огромные цветные очки.
— Я… что?
— Водоструи… Они невидимые. Они залетают через уши, и затуманивают твой рассудок. — сказала она. — Мне кажется, я слышала, как один из них жужжит здесь.
Она хлопнула в ладоши в воздухе, как будто пыталась убить больших невидимых мух. Гарри и Невилл переглянулись и поспешно завели разговор о квиддиче.
Погода за окном была такой же непостоянной, как и все лето. Они проезжали то сквозь холодный туман, то сквозь слабый, чистый солнечный свет. Был как раз один из таких промежутков, и солнце можно было увидеть над головой, когда Рон и Гермиона вошли наконец в купе.
— Поскорее бы проехала тележка с едой, я голоден, — страстно сказал Рон, шлепаясь на сиденье рядом с Гарри и поглаживая живот. — Привет, Невилл. Привет Луна. Знаете что? — добавил он, поворачиваясь к Гарри. — Малфой не выполняет обязанности старосты. Он просто сидит в своем купе с другими слизеринцами. Мы видели его, когда проходили мимо.
Гарри заинтересовался и сел прямо. Было не похоже на Малфоя, чтобы тот мог упустить возможность продемонстрировать могущество старосты, которым он злоупотреблял весь прошлый год.
— Что он делал, когда вы его видели?
— Как обычно, — равнодушно ответил Рон, показывая неприличный жест. — Не похоже на него, да? Ну, ладно… хорошо, — он снова показал тот же самый жест. — Но почему он не запугивает первокурсников?
— Не знаю, — сказал Гарри, а его мозг стал лихорадочно работать. Разве не похоже на то, что у Малфоя на уме были более важные дела, чем запугивание младших учеников?
— Может быть, ему больше нравится отряд надзирателей? — предположила
— Я так не думаю, — сказал Гарри, — Я думаю, он…
Но он не успел развить свою теорию. Дверь купе вновь отворилась, и внутрь вошла запыхавшаяся девочка-третьекурсница.
— Я должна передать это Невиллу Долгопупсу и Гарри П-Поттеру, — она споткнулась и покраснела, встретившись взглядом с Гарри. Она принесла два свитка пергамента, перевязанных фиолетовой лентой. Сбитые с толку, Гарри и Невилл взяли предназначавшиеся им свитки, а девочка снова споткнулась, выходя из купе.
— Что это? — спросил Рон, когда Гарри развернул свой свиток.
— Приглашение, — ответил Гарри.
Гарри,
я буду рад, если ты согласишься разделить со мной обед в купе № 3.
С уважением, Гораций Снобгорн.
— Но что он от меня хочет? — нервно спросил Невилл, как будто бы его собирались оставить после урока.
— Без понятия, — сказал Гарри не совсем искренне, хотя он еще не был уверен, что его подозрение было верным. — Послушай, — добавил он, захваченный внезапной мыслью, — давай пойдем под плащом-невидимкой, и тогда по пути мы сможем хорошо рассмотреть Малфоя и узнать, что он замышляет.
Однако эта идея ни к чему не привела. В коридорах, которые были полны людей, высматривающих тележку с едой, разговаривать под плащом-невидимкой было невозможно. Гарри с сожалением засунул его обратно в сумку, подумав, что было бы неплохо носить его для того, чтобы избегать любопытных взглядов, количество которых, казалось, увеличивалось, пока он шел по поезду. Исключением стала Чу Чанг, которая убежала в свое купе, заметив приближение Гарри. Когда он проходил мимо окна, то увидел, что она с головой погружена в разговор со своей подругой Мариеттой, на лицо которой был наложен толстый слой макияжа, не до конца скрывавший странную сыпь, которая все еще покрывала ее лицо. Слегка ухмыльнувшись, Гарри пошел дальше.
Когда они подошли к купе № 3, то увидели, что были не единственными гостями Снобгорна, но, судя по тому, как тот его поприветствовал, Гарри был самым желанным из них.
— Гарри, мой мальчик! — воскликнул Снобгорн, подскакивая перед ним так, что его обтянутый бархатом живот, казалось, не оставил свободного места в купе. Его сверкающая лысина и большие серебристые усы блестели на солнце так же ярко, как золотые пуговицы на жилете. — Рад тебя видеть, рад тебя видеть! А вы, должно быть, мистер Долгопупс!
Невилл испуганно кивнул. Они сели, как показал Снобгорн, на два единственных свободных места друг напротив друга. Гарри посмотрел на других гостей. Он узнал слизеринца с их курса, высокого чернокожего мальчика с приподнятыми скулами и длинными раскосыми глазами. Кроме того, было два семикурсника, которых Гарри не знал, и зажатая в уголке за Снобгорном, Джинни, которая, казалось, не совсем понимала, как она сюда попала.
— Вы всех знаете? — спросил Снобгорн Гарри и Невилла, — Конечно, Блейз Забини с того же курса, что и вы…