Гарри Поттер и Принц-полукровка
Шрифт:
— Здесь это не подействует, — сказала Тонкс. — Дамблдор лично заколдовал ворота.
Гарри огляделся.
— Я могу перелезть через ограду, — предложил он.
— Нет, не можешь, — скучным голосом ответила Тонкс. — На ограде тоже заклинания против несанкционированного вторжения. Этим летом меры безопасности усилили в сто раз.
— Ну, тогда, — сказал Гарри, которого начинало раздражать её равнодушие, — мне, видимо, придётся здесь заночевать.
— Вон кто-то за тобой идёт, — сказала Тонкс. — Смотри.
Вдали, у подножия замка, показался раскачивающийся фонарь. На радостях Гарри даже подумал, что сможет без труда
— Ну-ну, — хмыкнул Снегг, извлекая волшебную палочку и прикасаясь ею к висячему замку, отчего цепи тут же разошлись в стороны и створки ворот со скрипом распахнулись. — Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер, хотя вам, по-видимому представляется, что школьная мантия сильно повредит вашей красоте.
— Я не мог переодеться, у меня не было… — начал Гарри, но Снегг перебил его на полуслове.
— Нет необходимости ждать, Нимфадора. Со мной Поттер в полной… хм-м… безопасности.
— Я думала, что моё сообщение примет Хагрид, — сказала Тонкс, нахмурившись.
— Хагрид, как и Поттер, опоздал на пир по случаю начала учебного года, так что я получил сообщение вместо него. Кстати, — прибавил Снегг, отступая в сторону, чтобы Гарри мог пройти в ворота, — любопытно было увидеть твоего нового Патронуса.
Он с грохотом захлопнул створки прямо перед её носом и снова коснулся замка волшебной палочкой. Цепи, звякая, поползли на место.
— По-моему, прежний был лучше, — сказал Снегг с нескрываемым злорадством в голосе. — Новый слабоват.
Снегг повернулся, качнув фонарём, и Гарри на мгновение увидел потрясение и гнев на освещённом лице Тонкс. Потом её снова скрыла тьма.
Гарри двинулся за Снеггом к школе.
— Спокойной ночи, — крикнул он через плечо. — Спасибо… Спасибо за всё!
— Пока, Гарри.
Наверное, целую минуту Снегг ничего не говорил. Гарри чувствовал, как его захлёстывают волны ненависти, такой сильной, что казалось невероятным, как это Снегг не замечает её жара. Гарри терпеть не мог Снегга с самой первой их встречи, но окончательно и бесповоротно Снегг восстановил его против себя своим обращением с Сириусом. Что бы там ни говорил Дамблдор, у Гарри летом было время подумать, и он пришёл к выводу, что Сириус в ночь своей гибели помчался в Министерство не в последнюю очередь из-за ехидных намёков Снегга, якобы он, Сириус, сидит в безопасности и прячется, пока другие члены Ордена Феникса рискуют головой, сражаясь с Волан-де-Мортом. Гарри не желал расстаться с этой мыслью, потому что это позволяло обвинить Снегга, что было само по себе приятно, а кроме того, Гарри очень хорошо знал: если есть на свете человек, который не огорчился из-за смерти Сириуса, то именно этот человек идёт сейчас рядом с ним в темноте.
— Думаю, следует оштрафовать Гриффиндор на пятьдесят очков за ваше опоздание, — сказал Снегг. — Плюс ещё, скажем, двадцать очков за появление в магловской одежде. Я, пожалуй, не припомню другого такого случая, чтобы один из факультетов оказался
Гарри показалось, что кипевшие в нём ярость и ненависть раскалились добела, но он скорее согласился бы вернуться в Лондон в обездвиженном виде, чем рассказать Снеггу отчего он опоздал.
— Надо думать, вы рассчитывали на эффектный выход? — продолжал издеваться Снегг. — И поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не оказалось, вы решили, что ворваться в Большой зал в самом разгаре праздника тоже будет достаточно драматично.
Гарри молчал, хотя у него было такое чувство, словно его сейчас разорвёт на куски. Он знал, что Снегг для того и вызвался пойти за ним — ради этих нескольких минут, пока он может без свидетелей измываться и куражиться над Гарри.
Наконец они подошли к ступеням у входа в замок. Огромные дубовые двери распахнулись, пропуская их в просторный, вымощенный каменными плитами вестибюль, и стали слышны смех, разговоры, звон тарелок и бокалов из раскрытых дверей Большого зала. Гарри подумал, не надеть ли ему снова мантию-невидимку, чтобы незаметно добраться до своего места за длинным гриффиндорским столом (который, как нарочно, находился дальше других от входа).
Но Снегг как будто прочитал мысли Гарри. Он сказал:
— Без мантии. Пойдёте у всех на виду — я уверен, именно этого вы и добивались.
Гарри повернулся и шагнул прямо в широко раскрытые двери — лишь бы подальше от Снегга. Большой зал с четырьмя длинными факультетскими столами и преподавательским столом на возвышении был, как обычно, украшен парящими в воздухе свечами, в свете которых тарелки на столах сверкали и переливались. Но у Гарри всё расплывалось в глазах, и он видел только какое-то неясное мерцание. Он шёл так быстро, что успел миновать стол Пуффендуя, прежде чем на него начали оглядываться, а когда несколько человек вскочили на ноги, чтобы лучше видеть, он уже высмотрел Рона и Гермиону, рванулся вперёд и втиснулся на скамью между ними.
— Где ты был? Ух ты, что это у тебя с лицом? — спросил Рон, выпучив на него глаза, как и ближайшие соседи по столу.
— А что с ним такое? — Гарри схватил ложку и прищурился, разглядывая своё искажённое отражение.
— Ты весь в крови! — ахнула Гермиона. — Повернись-ка сюда…
Она взмахнула волшебной палочкой, сказала: «Тергео!» — и засохшая кровь мигом втянулась в волшебную палочку.
— Спасибо, — сказал Гарри, ощупывая ставшее совершенно чистым лицо. — Как выглядит мой нос?
— Нормально, — ответила Гермиона с тревогой. — А как он должен выглядеть? Гарри, что случилось, мы тут чуть не умерли со страху!
— Потом расскажу, — коротко ответил Гарри. Он заметил, что Джинни, Невилл, Дин и Симус насторожили уши, и даже Почти Безголовый Ник, призрак факультета Гриффиндор, подплыл поближе, чтобы послушать.
— Но… — сказала Гермиона.
— Не сейчас, Гермиона, — мрачным и многозначительным тоном произнёс Гарри.
Он очень надеялся, что все вообразят, будто его задержали некие героические свершения, желательно с участием парочки Пожирателей смерти и дементора. Конечно, Малфой постарается растрепать правду кому только можно, но есть некоторая вероятность, что большинство гриффиндорцев его не услышат.