Гарри Поттер. Полная коллекция
Шрифт:
Сегодняшнее происшествие явно изменило ее мнение о профессоре Злее.
– Я в состоянии распознать проклятие, Огрид, я про это читала! Для проклятия нужно не прерывать зрительный контакт, а Злей даже не моргал, я видела!
– Да говорю вам, чепуха! – разгорячился Огрид. – Знать не знаю, чего там у Гарри стряслось с метлой, только Злей ученика гробить не станет! Вот что, вы… горе-троица… не суйте носы куда не надо! Опасно это! Забудьте про пса и про чего он там сторожит – это все дела профессора Думбльдора и Николя Фламеля…
– Ага! –
Кажется, Огрид ужасно на себя разозлился.
Глава двенадцатая
Зеркало Джедан
Близилось Рождество. В середине декабря «Хогварц» проснулся поутру под глубоким пушистым снегом. Озеро замерзло, а близнецов Уизли наказали за то, что заговорили снежки повсюду летать за Страунсом и бить его по тюрбану. С редкими совами, сумевшими одолеть вьюгу и доставить почту, Огриду пришлось изрядно понянчиться, прежде чем они снова встали на крыло.
Народ с нетерпением ждал каникул. В гриффиндорской гостиной и Большом зале жарко пылали камины, зато в коридорах стены покрылись изморозью и ледяной ветер дребезжал стеклами. Невыносимее всего были занятия с профессором Злеем в подземелье: пар вырывался изо рта клубами, и все жались ближе к горячим котлам.
– Как же я сочувствую, – сказал однажды на зельеделии Драко Малфой, – тем, кто останется на каникулы в «Хогварце», потому что дома они никому не нужны…
И он покосился на Гарри. Краббе и Гойл гаденько захихикали. Гарри, отмерявший толченые позвонки скорпены-ерша, не обратил на них внимания. После квидишного матча Малфой сделался попросту невыносим. Возмущенный поражением «Слизерина», он шутил, что в следующий раз Ловчим возьмут не Гарри, а древесную лягушку – у той рот шире. Но в конце концов даже он понял, что никому не смешно – до того все восхищались Гарри: как он удержался на взбесившейся метле! Злясь и завидуя, Малфой успокоиться не мог и вернулся к проверенным издевкам – про сиротство Гарри.
Гарри и правда не собирался домой на Рождество. На минувшей неделе профессор Макгонаголл составляла список тех, кто остается на каникулы в школе, и Гарри записался первым. Он ничуть себя не жалел – напротив, предвкушал лучшее Рождество в жизни. Тем более что Рон с братьями тоже оставались: мистер и миссис Уизли уезжали в Румынию навестить Чарли.
Выходя из подземелья после урока зельеделия, Гарри и Рон обнаружили, что по коридору не пройти – его перегораживала огромная елка. Она громко пыхтела, и из-под нее торчали громадные ноги – нетрудно было догадаться, что ее тащит Огрид.
– Привет, Огрид. Помочь? – спросил Рон, сунув голову в ветви.
– Не-а, все путем, спасибочки, Рон.
– А нельзя ли слегка подвинуться? Пройти невозможно, – раздался сзади холодный, с растяжечкой голос Малфоя. – Что, Уизли, решил подзаработать? Собираешься после школы в дворники? Что ж, Огридова лачуга – дворец по сравнению с конурой твоей семейки.
Рон ринулся на Малфоя, и тут на лестнице появился Злей.
– УИЗЛИ!
Рон отпустил Малфоя, которого успел схватить за грудки.
– Уизли не виноват, профессор Злей. – Огрид высунул между еловых лап косматую физиономию. – Малфой его родню оскорблял.
– Это как угодно, но драки в «Хогварце» запрещены, Огрид, – елейно ответствовал Злей. – Минус пять баллов с «Гриффиндора», Уизли, и скажите спасибо, что не больше. Ну же, проходите, что встали?
Малфой, Краббе и Гойл, самодовольно ухмыляясь, протиснулись мимо елки, засыпав пол хвоей.
– Я ему покажу, – сказал Рон, скрипнув зубами и глядя вслед Малфою. – Скоро он у меня дождется.
– Обоих ненавижу, – произнес Гарри, – и Малфоя, и Злея.
– Да ладно, бросьте вы! А ну гляди веселей! Рождество на носу! – приободрил их Огрид. – Слышьте чего, пошлите-ка Большой зал глянем – там, скажу я вам, картинка!
И вместе с Огридом и елкой они вошли в Большой зал, где профессор Макгонаголл и профессор Флитвик занимались украшениями.
– А, Огрид! Последняя елочка – в дальний угол поставь, хорошо?
Это было великолепно. По стенам висели гирлянды из омелы и остролиста, по всему залу стояло с дюжину елок: одни блистали серебристыми сосульками, другие мерцали огоньками сотен свечей.
– Сколько у вас деньков-то до каникул? – полюбопытствовал Огрид.
– Всего один, – ответила Гермиона. – И кстати, Гарри, Рон: до обеда еще полчаса, мы успеваем в библиотеку.
– Да, точно, – сказал Рон, неохотно отводя взгляд от профессора Флитвика – у того на кончике волшебной палочки надувались золотые шары и он по воздуху отправлял их на ветви новой елки.
– В библиотеку? – удивился Огрид, вслед за ними выходя из Большого зала. – Перед каникулами? Заучились вы чего-то.
– Да это не по учебе, – бодро объяснил Гарри. – Просто с тех пор, как ты упомянул Николя Фламеля, мы хотим знать, кто он такой.
– Чего? – Огрид обомлел. – Слушайте-ка, я ж говорю – плюньте вы на это. Не вашего ума дело, чего псина сторожит.
– Мы просто хотим знать, кто такой Николя Фламель, – сказала Гермиона.
– Или ты скажи – сэкономишь нам время и силы, – добавил Гарри. – Мы уже сотни книг перерыли, и нигде его нет… Хоть намекни – я же помню, что где-то про него читал.
– Ничего не скажу, – бесцветно пробубнил Огрид.
– Значит, сами найдем, – сказал Рон, и они, покинув недовольного Огрида, отправились в библиотеку.
С того дня, когда Огрид неосторожно помянул Николя Фламеля, они и правда перерыли кучу книг – ну а как еще выяснить, за чем охотится Злей? Беда в том, что неизвестно, откуда начинать: кто его знает, что совершил этот Фламель и в какую книгу за это попал. Его не было ни в «Великих колдунах двадцатого века», ни в «Знаменитых волшебниках нашей эпохи», ни в «Важнейших открытиях современной магии», ни в «Исследовании новейших тенденций колдовства». А школьная библиотека изумляла размерами: десятки тысяч книг, тысячи полок, сотни узких стеллажей.