Гарун и Море Историй
Шрифт:
— Му-дра, — выговорил он. — Го-ре-а-хи-не-йя.
— Слышите-слышите, — крикнул Боло, хватаясь за эфес шпаги. — Он нам горе пророчит. Сейчас он у меня получит горе. Это я ему обещаю.
— Боло, — крикнул генерал Цитат, — да замолчишь ты, черт подери, или нет? Разрази меня гром, если этот Воин не пытается что-то нам сказать.
Руки Воина Теней задвигались еще быстрее: он по-всякому вертел пальцами, складывал ладони под разными углами, показывал на различные части своего тела и хрипло повторял:
— Му-дра. Го-ре-а-хи-не-йя.
И тут Рашид Халиф вдруг хлопнул себя по лбу.
— Какой же я дурак! — воскликнул он. — Наконец до меня дошло! Он все время с
— Не смешите меня, — вмешался Боло. — Может, вы хотели сказать, что он бегло хрюкает?
— Он бегло жестикулирует, — ответил Рашид, с изрядной сдержанностью реагируя на выпад Боло. — Он использует Язык Жестов. Мудра — это его имя. Он пытается нам представиться: «Мудра. Говорю на Абхинайя». Так называется древний Язык Жестов, который я как-то случайно выучил.
И Мудра, и его Тень яростно закивали. Тень, кстати, тоже вложила свой меч в ножны и затараторила на Языке Жестов с такой же скоростью, что и Мудра, так что Рашиду даже пришлось обратиться к ним с просьбой:
— Пожалуйста, по одному. И помедленнее, а то я давно не практиковался, и для меня это слишком быстро.
Рашид в течение нескольких минут «слушал» руки Мудры и Тени, после чего повернулся к генералу Цитату и принцу Боло и с улыбкой сообщил:
— Тревога ложная. Мудра — друг. Нам повезло, потому что нам повстречался не кто-нибудь, а Сильнейший Воин страны Чуп, которого почти все чупвала считают вторым лицом после самого Хаттам-Шуда.
— Ну, если он второй после Хаттам-Шуда, — воскликнул принц Боло, — то нам и впрямь повезло. Давайте схватим его, закуем в цепи и скажем Хаттам-Шуду, что отпустим его, только если он вернет нам Батчет целой и невредимой.
— Хорошо бы, но только как его схватить? — поинтересовался генерал Цитат. — Он ведь ждет не дождется, чтоб его схватили. Хм…
— Послушайте, пожалуйста, — настойчиво прервал их Рашид. — Мудра больше не союзник Культмастера. Он по горло сыт беспредельным фанатизмом и жестокостью Культа безъязыкого ледяного идола Безабана, так что с Хаттам-Шудом он все отношения порвал. А сюда, в эту сумеречную пустыню, он явился, чтобы подумать над тем, что ему делать дальше. Если хотите, я точно переведу вам его слова с языка Абхинайя.
Генерал Цитат кивнул, и Мудра начал «говорить». Га-рун заметил, что в Языке Жестов участвуют не только руки. Важны были также движения глаз и позиция ног.
Вдобавок Мудра демонстрировал потрясающее умение управлять даже самыми мелкими мускулами своего зеленого лица: отдельные участки на нем морщились и подергивались.
Все это вместе и составляло речь на языке Абхинайя.
— Не думайте, что все чупвала поддерживают Хаттам-Шуда и поклоняются Безабану, — сообщил Мудра на своем танцующем языке (а Рашид перевел его «слова»). — В большинстве своем они просто боятся страшной колдовской силы Культмастера. Но если он будет свергнут, то почти все чупвала перейдут на мою сторону. А еще я хочу сказать, что хотя я и моя Тень — воины, мы оба — за Мир.
Теперь пришел черед Тени «говорить».
— Прежде всего вам следует знать, что в стране Чуп Тени считаются равными тем людям, с которыми они скреплены, — начала Тень (а Рашид переводил). — Чупвала, как вам уже известно, живут во мраке. А во мраке у Тени нет необходимости постоянно иметь одно и то же очертание. Так что некоторые Тени — я, к примеру, — научились изменяться, для чего достаточно просто как следует этого захотеть. Вы только вообразите все преимущества! Если Тени не нравится манера одеваться или прическа человека, с которым она скреплена, она может выбрать свой стиль! Тень чупвала может быть грациозной, как балерина,
Мудра и его Тень завершали свое повествование. Руки их двигались все быстрее и быстрее, мускулы лица сокращались и подергивались самым причудливым образом, ноги совершали ловкие и быстрые движения.
— Черная магия Хаттам-Шуда дала чудовищные результаты, — сообщил Мудра. — Он так глубоко постиг искусство Черного Колдовства, что сам стал Тенеподобным — мрачным, изменчивым и даже внешне напоминающим Тень. И чем более Тенеподобным он становился, тем больше его Тень походила на Человека. Теперь уже невозможно разобраться, где Тень, а где он сам. Потому что ему удалось сделать то, что остальным чупвала даже не снилось — отделиться от собственной Тени! И теперь он ходит во мраке совсем без Тени, и Тень его тоже идет, куда ей заблагорассудится. А это означает, что Культ-мастер Хаттам-Шуд может находиться в двух местах одновременно!
Трясогубка, которая смотрела на Воина Теней с выражением, очень похожим на восхищенную преданность, не выдержала:
— Да ведь это самая ужасная новость, какая может быть! Его и один-то раз почти невозможно победить, а вы говорите, что мы должны уничтожить его дважды?
— Увы, это так, — суровым жестом ответила Тень Мудры. — И это еще не все. Дело в том, что раздвоение Хаттам-Шуда очень плохо сказалось на отношениях между чупавала и их Тенями. Дошло до того, что многие Тени открыто возмущаются тем, что скреплены ногами с чупвала. Так что у нас все перессорились…
— Настали времена, — заключил Мудра — когда чупвала не могут доверять даже собственным Теням.
В молчании генерал Цитат и принц Боло обдумывали «рассказ» Мудры и его Тени. Наконец принц Боло воскликнул:
— А почему мы должны ему верить? Разве он не признался в том, что предал собственного вождя? Как можно иметь дело с предателем? Откуда нам знать, может, он и нас собирается предать. Может, он говорит все это с умыслом. Может, это западня?
Тут генерал Цитат, который, как успел заметить Гарун, вообще-то был человеком кротким и покладистым, весь побагровел.
— Черт возьми, ваше высочество, — произнес он. — Здесь командую я. Так что лучше придержите язык, а не то вернетесь в Гуп-Сити, а вашу Батчет спасет кто-нибудь другой. Не думаю, что вам это понравится!
Трясогубке этот выпад явно пришелся по душе. Что до Боло, то он хоть и сохранял кровожадный вид, но язык все-таки придержал.
И это было очень кстати, потому что Тень Мудры отреагировала на речь Боло тем, что начала судорожно искажаться, расти и превратилась сначала в силуэт огнедышащего дракона, а потом и в прочих тварей: грифона, василиска, мартихора, тролля. А пока Тень пребывала в таком возбужденном состоянии, Мудра, отойдя на несколько шагов, прислонился к дереву и сделал вид, будто ему до смерти скучно, — рассматривал свои ногти, зевал и всячески демонстрировал подчеркнутое равнодушие. «Вот уж парочка так парочка — этот Воин с его Тенью, — подумал Гарун. — Ведут себя прямо противоположным образом, так что не поймешь, что они на самом деле чувствуют — может быть, вообще что-то третье».