Гаруня
Шрифт:
Анка, услышавшая жалобы своей хозяйки, хихикнула. Безусловно, госпожу гаргулью в столице знал каждый житель, стар и млад. Нет семьи, в которой не приходилось бы заполнять ежемесячно бумажки, сообщая о своих доходах и расходах на оплату жилья. Но не только из-за них знали обыватели о ней.
Госпожа Ферокс являлась популярным лицом из-за любви к организации публичных мероприятий и обязательного посещения их. Даже в вестнике всегда уделялось пара строчек тому, какого цвета были ногти у гаргульи, какой формы очки и в каких цветах был составлен её костюм.
Бесконечное
Она вписалась в жизнь столицы, давала повод злословить, подкидывала новенькое, в ранее размеренную жизнь и стала столичной штучкой.
Она могла одним махом собрать денег на изготовление платочков для стражи, чтобы было чем вытирать слёзы пострадавшим. Могла заставить всю площадь, заполненную народом на празднике, топать в едином ритме и хлопать в ладоши, так, что обрушивались рядом стоящие дома.
Более того, теперь по её прихоти в первый день каждого сезона все столичные жители одевали шляпки или хотя бы повязывали шарфики определённого цвета. В начале зимы, белый, для весны предназначался нежно зелёный, для лета было выбрано пёстрое многоцветье, ну а осенью предлагался выбор от оранжевого до багряного. Чушь, ерунда, кто-то скажет, но все эти мелочи нравились людям и делали их жизнь более занимательной.
И вот, всего в нескольких днях пути, все видят, что к ним пожаловала гаргулья, и никто не знает, что это "та самая"! Как будто их много и можно запутаться!
Теперь ещё и удовольствия от пения нет. Всё портят несчастные окороки, уж лучше бы ничего не несли.
Так и ехали.
Потом ещё ехали и ещё, всё дальше и дальше.
В крепости сворачивать было лень, раздражение, навеянное дорогой улетучилось и возросла в цене тишина, умиротворение, единение с природой. Внезапно накатило вдохновение и гаргулья снова что-то тренькала на лиоле, издавая бу-бу-бу и у-у-у-у-у.
Позабылся строгий стиль в одежде. Анка теперь подготавливала наряды а-ля пиратка. Ничего криминального, это всего-навсего кожаные обтягивающие штаны и лёгкая рубашка с не застёгнутыми пуговицами. Выбора шляп в дороге не предоставлялось, поэтому образ завершала бандана.
Вскоре Алеш с огорчением констатировал, что огненной травы для Зевуса больше нет и придётся искать её по дороге. Гаргулье приходилось взмывать в высоту и высматривать огневые точки силы, где и можно было собрать эту травку.
– Зевус, морда твоя нахальная не треснет от эксплуатации несравненной меня!?
– выговаривала огнеяру Гаруня, на что он награждал её потрясающе безразличным взглядом, а мог и хвостом по попе хлестануть.
Но каждый раз при необходимости она взмывала вверх, искала и иногда даже сама собирала, плюясь и чертыхаясь, не забывая каждый раз по-полной высказаться нахальному быку.
Утомлённые пылью взбодрились в одном из населённых пунктов, находящемся совсем на отшибе и уже вблизи серых гор, куда они и спешили. Народ, прямо скажем там жил дикий, невоспитанный
Встретили их толпой. Тёмная масса селян с горящими неприкрытой неприязнью глазами, отравленные ядом ненависти сердца, гнали юную овечку, то бишь девушку, вон из своего жилища. Гаруня позже жалела, что злая масса народа не выгнала овцу раньше или позже их приезда, но что случилось, то случилось.
Тогда она первая прижала руки к груди в сострадательном жесте и просяще посмотрела на храброго Алеша. Мужчина, который по своей сути был рыцарем, по должности чёрным мстителем преступникам, вступился за гонимую девчушку.
Видно было, что она растрёпана, немного расцарапана и синяки взывали к жалости на коленках. Нет, её не жгли, не били с особой жестокостью, её просто гнали, осыпая проклятиями и если она останавливалась, то женщины пытались оттаскать её за волосы. Это уже потом, гаргулья измерила жестокость жителей, а в момент гонения она была напугана двигающейся лавиной озлобления.
– Как посмели сами вершить суд!
– громко воззвал лэр-в.
– На каком основании гоните молодую деву!
– Тыр-пыр...
– Так мы...
Лэр-в на огнеяре ослеплял местных мстителей, и они не сразу нашлись, что сказать. Анка уже обнимала девушку, отчищала от грязи и успокаивала.
– Заберите её, лэр...
– Лэр-в, - поправил Алеш.
– Милостивый лэр-в, заберите эту заразу от греха подальше, - падая на колени закричал старик.
И снова все заголосили, и в подтверждении своих слов один за другим опускались на колени.
– Ведь чуть нас до смертоубийства не довела, - продолжал жалиться старик.
– Сама девка ещё только в силу входит, а всю деревню перессорила. Всё заставляет делать так как ей надо. Смотришь на неё и отказать не можешь, а потом думаешь, ну и зачем? Девки-красавицы по её наущению в грязи мажутся, парни дерутся, а у ней ещё ухватить не за что, а они кулаками до крови машут. Бабы лучшее ей отдают, мужики прежде чем работу делать, у неё мастерят. Всех нас задурила.
Алеш слушал и хмурился. А гаргулья видела, как тоненькая девушка посмотрела на него своими очаровательными глазищами и не отрываясь, как будто с мольбой сверлит. Как можно наговаривать на такое создание? Однако Алеш ещё больше нахмурился, и девушка отчего-то вскрикнула схватившись за голову.
– Не смей, - строго сказал он ей.
Потом внимательно оглядел окруживший его народ и для всех произнёс.
– Дар в ней силу набирает, как поняли, что девочка отличается ото всех, надо было в ближайшую крепость её везти на обучение. Наше королевство очень нуждается в магах, а у неё редкий дар. Старосте выговор!
Вот так, нас теперь стало больше и удивительное дело, эта замарашка из милого существа быстро превратилась в ученицу лэр-ва. Теперь Анка обихаживала не только гаргулью, но ещё и деревенскую сиротку. Поначалу девушку окружили заботой и сочувствием, она принимала всё с трогательной благодарностью, поражаясь, о сколь многих вещах она не знала. Агнес, так она представилась, училась, слушала рассказы о столичной жизни с удовольствием.