Гауптвахта
Шрифт:
Часовой кричит:
— А ну хватит болтать! Если не успеете всё очистить, мне за вас влетит! Самого на губвахту посодют из-за вас! Гляньте, сколько тут работы!
Косов отвечает:
— Успеем, браток, не бойся!
Огромный двор законсервированной войсковой части.
Вся честна компания убирает снег. Чья-то лопата весело прохаживается по длиннющим сосулькам, свисающим с крыши гаража; сосульки звенят и сверкают; сверкает на солнце и штык часового, искрится снег, а уж
Принцев, которого всё время тянет быть с Полуботком, почти счастлив: весна, солнце, молодость, надежды, предчувствия…
Опираясь на лопату, он и говорит:
— А всё-таки, жизнь прекрасна, правда же?
— Конечно, — отвечает Полуботок. — А кто сказал, что это не так?
— Я сам так говорил. Когда на гауптвахту попал… А теперь я так уже не думаю. Знаешь, оно ничего, что мы на гауптвахте. Ведь и на гауптвахте жить всё равно нужно. Жить, а не прозябать.
— Как ты сказал: нужно или можно?
Принцев не отвечает. Улыбаясь чему-то своему, говорит:
— Весна!.. И вот ведь взять хотя бы и меня… Я пришёл — ну ведь никому же не известный паренёк! — а меня вот взяли да и выбрали старшим по камере, — сказав это, он улыбается — чисто, ласково, по-весеннему.
Полуботок с интересом смотрит на него.
— Тебя как зовут-то?
— Сергей! — По-матерински нежно повторяет: Сергуня, Серый, Серенький… А затем с вежливым интересом спрашивает: — А тебя?
— А меня — Владимир! Послушай, Сергей, я не знаю, где ты вырос, где ты учился жизни, где и как служишь… Но я хочу просветить тебя: старший по камере — это козёл отпущения. В случае чего, виноватым всегда считается ОН. ЕМУ положено отвечать за всё происходящее в камере, и потом: с чего ты взял, что тебя ВЫБРАЛИ на этот пост?
— Как же… А коллектив?
— Никакой коллектив тебя не выбирал. Тебя НАЗНАЧИЛ Злотников. По праву сильнейшего в камере человека.
— Ну вот же! Самый сильный — а такое доверие мне оказал! И ведь заметил же меня, и выдвинул, и назначил!
Полуботок посмеивается и ничего не отвечает.
Оба продолжают работать.
Крыша гаража.
Полуботок и Принцев сбрасывают с неё сугробы снега. Часовой где-то далеко, а здесь, перед ними, — городская улица, гражданская жизнь, опять же — весна. А вон так даже и девушки идут! Настоящие, живые, весенние девушки!
Принцев кричит:
— Смотри! Смотри! Какие красавицы! — Шлёт им воздушный поцелуй. — Я таких ещё никогда не видел! — От восторга у него слёзы наворачиваются на глаза. — И ведь они не знают, что мы с тобою арестованные! Мы ведь с ремнями, а часового они не видят! Мы совсем как настоящие солдаты! Правда же?
Крыша гаража.
Полуботок и Принцев кидают снежки куда-то вниз, на улицу. Обоим весело, но они вовремя замечают капитана, вышедшего из здания штаба части.
Капитан приближается к ним.
— Увидел! — ужасается Принцев. — Ой! Что теперь со мной будет! Ведь продлят же срок!
Капитан, который на самом деле только то и увидел, что эти двое солдат работают ближе, чем все остальные, подходит к гаражу.
Самым учтивым и канцелярским голосом он говорит:
— Товарищи солдаты, мне нужен один из вас. Спуститесь, пожалуйста, кто-нибудь.
Принцев стоит к капитану ближе, чем Полуботок, но так побледнел и растерялся, что Полуботок решает взять всю ответственность на себя и спрыгивает с крыши в мягкий сугроб и предстаёт перед капитаном.
— Товарищ рядовой! — спрашивает капитан. — Вы не боитесь покойников?
— Никак нет, товарищ капитан! Чего их бояться?
— В таком случае, следуйте за мной!
Капитан подводит Полуботка к стене дома и указует туда, где в кирпичном углублении тоскует решётчатое окошко с грязными разбитыми стёклами.
— Там, на дне, — дохлая кошка. Извлеките её оттуда и перебросьте в мусорный ящик. А то ведь здесь у нас — штаб, всё-таки.
Полуботок спускается в яму, поддевает кошку лопатою и выбрасывает дохлятину наружу. Капитан поспешно возвращается в штаб — подальше от неэстетичных кошек. Полуботок, выбравшись наверх, снова поддевает кошку лопатой. Подбрасывает кошку высоко в голубое солнечное небо и весело кричит:
— Эх, покойница!
Двор гауптвахты.
Арестанты — в шинелях и с ремнями — выстроились перед старшим лейтенантом Домбровою.
— Поработали неплохо, — Домброва потрясает в воздухе пачкою разнарядок. — Отзывы о качестве выполненной работы — положительные во всех ведомостях. Итак, бандиты, кому из вас сегодня освобождаться, — шаг вперёд!
Несколько солдат, и в их числе Лисицын, делают один шаг вперёд.
Домброва говорит одному из них:
— Расскажи-ка мне, — задумывается. — А впрочем — не надо! Всех отпускаю! Через десять минут подойдёте к моему кабинету, я вам оформлю освобождение. А пока: всем разойтись!
Коридор гауптвахты. Небольшая очередь перед кабинетом Домбровы.
Из кабинета выходит освободившийся солдат. Подходит к шкафчикам и, открыв дверцу нужного отделения, забирает оттуда свой «джентльменский набор» — полотенце, зубную щётку, тюбик пасты и прочие вещи в том же духе, без которых на гауптвахту принимают арестованных лишь в самых крайних случаях. Всё это наш солдат заворачивает в газету, со счастливым лицом прощается с губарями и удаляется в сопровождении присланного за ним прапорщика.