Гавань красных фонарей
Шрифт:
Они на пару, как верные псы, проторчали около VIP-зоны три часа. Естественно, никакой доктор Пинту не появился. Теперь вся надежда была на Москву, и Татаринов хотел узнать, куда улетел этот сволочной доктор. Ведь наверняка есть списки рейсов и списки пассажиров, то есть они есть на сто процентов. Но будут ли они доступны Москве — это еще вопрос.
В то время как Татаринов и майор Брегг караулили доктора Пинту у VIP-зоны, сам доктор находился на приеме у королевы Нидерландов. Монаршая особа встретила ученого в своем рабочем кабинете. Когда он появился на пороге, женщина встала
Высокий и худой брюнет вытаращил на властительницу глаза через огромные линзы очков и сделал не слишком ловкое движение из-за волнения, пытаясь поймать в воздухе ухоженную ручку. Когда же ему удалось это, он еле уловимо сжал ладошку и улыбнулся. Поскольку Софи почти все время смотрела на лицо доктора, она слегка отпрянула, потому что улыбка обнажила ряд желтых зубов.
Это было неприятно, но в то же время она понимала, что перед ней человек, который занимается наукой, а им можно простить нечастые походы к стоматологу и вообще некоторую запущенность собственной внешности. Королева предложила сесть облаченному в фисташковый костюм доктору в кресло напротив небольшого дивана, на котором разместилась сама.
— Спасибо, что уделили мне время, — снова в желтой улыбке оскалился доктор Пинту. — Хочу сказать, что деньги от премии обязательно помогут в наших начинаниях.
Королева с придыханием слушала и даже слегка склонила голову в утвердительном поклоне. Они обменялись парой дежурных фраз о том, как прошло мероприятие, после чего королева сказала весьма интересную для доктора фразу:
— Я хочу, чтобы вы возглавили мой благотворительный фонд, который будет помогать детям.
Доктор Пинту вспыхнул, он стал ярко-красным и даже не смотрел на королеву, пришлось пялиться на свои не слишком дорогие часы, разыгрывая смущение.
Но Софи не обозначила ему никаких конкретных цифр, а бросилась в более пространные рассуждения о том, как бедные дети страдают из-за родителей, о том, что и их надо лечить, и о том, что печень — это очень важно.
Доктор соглашался с ней, доказывая важность всех органов в человеческом теле. Если бы медицина фокусировалась только бы на одной печени, то вряд ли бы она была столь развита, как сейчас.
Ученому удалось продержаться рядом с королевой более получаса, что на самом деле для такого простого человека, которым являлся доктор Пинту, было слишком много.
Прощаясь с высоким брюнетом, королева посмотрела на него как на рыцаря, которому вверяла судьбы многих своих подданных, что на самом деле, в общем-то, так и было, и выразила надежду, что доктор воспользуется своими знаниями и своими связями для того, чтобы работа ее фонда стала более эффективной.
Пинту попрощался с королевой и вышел в коридор дворца, где его уже встретил слуга, который стал показывать обратный путь, провожая к выходу.
Будучи человеком умным, доктор понимал: ему дали доступ еще к одному корыту, из которого он может похлебать. Что ж… Он должен быть вознагражден за свои титанические усилия. Жадность после целеустремленности была его второй натурой.
На самом деле, если бы кто-то сказал доктору, что он порою теряет больше времени на какие-то мелочи, нежели на свои основные дела, он вряд ли бы согласился. И оппоненту пришлось бы очень нелегко, так как лауреат премии королевы Софи умел отстаивать свою точку
Оказавшись за воротами дворца, построенного в четырнадцатом веке, Пинту оглянулся. Двухэтажное здание, отделенное от остального мира вполне демократичным заборчиком. Серо-голубоватая высокая крыша, молочный фасад с невысокими и узкими колоннами крыльца, строгая лепнина над узкими длинными окнами. Умели строить красиво…
Он не почувствовал, как расслабился, и стоял сейчас с отрешенным лицом, разглядывая средневековую архитектуру, отдавая себе отчет в том, что для королевской семьи это достаточно скромное жилище.
Пинту вздрогнул от того, что кто-то взял его под локоть. Глядя на королевский дворец, он, конечно, не ждал нападения и рассчитывал, что хоть этот пятачок является зоной безопасности, где никто не может подойти и тем более прикоснуться. Однако это было не просто прикосновение, это был железный захват капитана второго ранга Татаринова.
Он согнул кисть доктора вниз, чем доставил массу неприятных ощущений, да таких, что тот задергался.
Не обращая внимания на трепыхания Пинту, Татаринов посмотрел в его расширившиеся от страха глаза:
— Hello! [4]
— Hello, — повторил, как автомат, ошалевший доктор.
Татаринов, не давая опомниться, потащил его к машине, в которой сидел за баранкой майор Брегг.
— Excuse me! [5] — прошептал на ухо доктору Татаринов по пути.
4
Здравствуйте! (англ.)
5
Извините! (англ.)
Прихватил он исландца весьма плотно. Постоянная боль в руке заставляла его двигаться вперед и лишала возможности дернуться хоть влево, хоть вправо. Во всяком случае, так думал сам Татаринов. Перед машиной высокий, не богатырской комплекции человек неожиданно напряг свои мышцы и вывернулся из захвата, сделав это явно профессионально, владея каким-то видом единоборств, а может, и несколькими сразу. Подстраховав свободной левой рукой свою правую кисть от того, чтобы ее не вывернули окончательно, доктор, не без успеха, начал прокручивать себя вместе с Татариновым вокруг оси, чтобы лишить спецназовца равновесия и получить преимущество в схватке. Зря он это. Татаринов, как только доктор начал свое движение, успел осознать, что это айкидо. Быстро избавившись от захвата, он восстановил равновесие за доли секунды, после чего прямой ногой въехал в башку доктору так, что тот отлетел от него на пару метров и распластался на асфальте.
Да-а-а… наверное, со времен инквизиции и голодных бунтов Татаринов был первым, кто разбил человеку лицо ногой на площади перед королевским дворцом. Привлекать внимание зевак и туристов, а также ожидать прибытия полиции русскому было не с руки, и он как тряпку закинул на заднее сиденье оглушенного доктора, после чего предложил майору Бреггу вернуться на военную базу. Потом, вспомнив, что там уже никого нет, сообщил, что они едут к русскому посольству.
Брегг обернулся с водительского сиденья и посмотрел на приглушенного доктора, который лежал и не шевелился.