Газета День Литературы # 166 (2010 6)

Автор неизвестен

В связи с быстрым развитием дружественных отношений между СССР и КНР в 50-ые чеховские рассказы стали лучшим учебником для изучения русского языка. В этот период были изданы русско-китайские рассказы Чехова, например, книга "Пари" (русско-китайские тексты рассказов Чехова с толковыми грамматическими комментариями), "Избранные рассказы Чехова: русско-китайские тексты".

1954 год – пятидесятилетняя годовщина со дня смерти писателя – стал годом Чехова. В Пекине состоялась всекитайская конференция, посвящённая великому культурному деятелю мира Чехову, издательство "Театр" издало спецномер "В память о Чехове", в котором были опубликованы статьи известных китайских писателей и критиков Мао Дуня, Гэ Ихуня и др.

Велики уроны, нанесённые в 1954-1955

годах литературе и искусству внушаемыми сверху идеологическими оценками после разгрома так называемого контрреволюционного блока Ху Фэня. Поэт и литературовед Ху Фэнь из-за своего выступления против вульгарной социологии и субъективного лозунгового реализма и твёрдой эстетической позиции реалистической литературы, был в этом году репрессирован. Рикошетом пострадало много писателей, литературоведов и переводчиков, в том числе и известный переводчик русской литературы и Чехова Цзя Чжифан. С тех пор мировоззрение и политическая позиция писателей стали единственным мерилом их революционности и художественности. Естественно, Чехов вместо просветителя в эпоху новой демократической революции стал пассивным, отсталым писателем, негодным для нового революционного времени. Почти в каждой работе о Чехове, обзоре и очерке с анализом его рассказов и пьес с уклоном в их идейную трактовку всё явственнее образ Чехова становился аполитичнее и надклассовее.

Вот переводчик Ман Тао в послесловии к его переводной пьесе "Вишневый сад" пишет, что Чехов интересен для нашей эпохи лишь его художественным мастерством, лишь "как", а не "что", его "что" уже устарело, стало неприемлемым для читателей нового времени после победы революции...". Так выразилась и редакция издательства "Театр" в 1955 году в предисловии книги "Иванов" в переводе Ли Ни, "в образах интеллигентов, недовольных обществом и мечтающих о созидательном труде и прекрасном будущем, передаётся чеховское сочувствие к ним и критика социального строя... но Чехов не в состоянии указать героям и читателям конкретный путь борьбы, в этом ограниченность мировоззрения писателя... жаль, что у Чехова не было полноценного и ясного мировоззрения, и тем самым он не мог решить проблему: что делать?".

Ситуация несколько изменилась после того, как в 1957 и 1960 году вышли книги В.В. Ермилова "Драматургическое творчество Чехова" и "Чехов", которые были переведены Чжан Шоушенем. Книги имели шумный успех и надолго определили основные идеи чехововедения в Китае, и концепция Ермилова о красном Чехове вошла в обиход критики Чехова и его творчества в Китае. Писатель и народ, литература и жизнь – эти ключевые слова советского критика предлагались китайским писателям, критикам и переводчикам. Чехов стал народным писателем, хорошо знающим народ и озабоченным его горем, и доступным для широких читателей. Художник превратился в образцового проповедника высокой морали и нравственности. В соседстве с известными возгласами молодых героев "Вишнёвого сада" – "Начинается новая жизнь! Прощай старая!" – верные и прекрасные мысли Чехова, как "в человеке должно быть всё прекрасно", превратились в штампы.

Через несколько лет произошла десятилетняя катастрофическая культурная революция, время культурного нигилизма. И облик художника-обличителя старого общества и борца за светлое будущее, облик красного Чехова снова полностью был отвергнут. Радикальные критики считали, что чеховские конфликты не носят ясного социального характера, очень слабо выражены в прямом противостоянии истины и лжи, добра и зла. Так называемый конфликт у Чехова чаще всего лишь мнимый, видимый, а не сущий, и вне социальной борьбы. Чеховские герои в своих действиях и речах постоянно пассивны и неспособны бороться. Критические статьи в большинстве своём обвиняли Чехова в надклассовой позиции, отсутствии духа борьбы, в том, что все персонажи его со своими разными жизненными позициями, разными идеями и речевым выражением – одинаково мещане, или никчемные неудачники, или бесполезные хлюпики, или последние, не могущие иметь достойного существования на этой земле. В его прозе и пьесах нет ни настоящих смелых людей, которые могли бы противостоять пошлости жизни, ни настоящих высоких идей, которые могли бы вдохновить этих людей на созидательную деятельность. В течение более чем десяти лет Чехова считали создателем маленьких, нудных людишек. Переводчики и исследователи Чехова в эти годы были насильственно оторваны от исследований советских и других зарубежных учёных. Книги Чехова не миновали той участи, какую имели почти все книги зарубежных классиков, их целиком снимали с полок книжных магазинов, доступ к ним был закрыт.

Известный поэт Лю Шахэ, выражая свою справедливую печаль и ненависть, написал стихотворение "Сжигание книг", посвящённое Чехову.

Вас для себя не оставлю,

Вас от людей не скрою.

Ночью вас в печь отдаю,

Чехов, с вами навеки прощаюсь,

С пенсне и клином бородою.

Ты с насмешкою, а я слезы лью.

Пепел летает, и дым исчезает,

Света нет.

Чехов, с вами навеки.

Прощаюсь.

ЧЕХОВ: МНОГОЛИКИЙ И ВЕЧНЫЙ

В восьмидесятые годы по мере всестороннего открытия Китая перед миром наблюдался небывалый подъём привлечения зарубежной культуры. В течение тридцатилетия переводчики и исследователи зарубежной литературы проявили небывалый энтузиазм, и общее количество переведённых зарубежных художественных произведений превысило сумму всех до этого времени переведённых в Китае. Вольный дух времени сказался не только на многочисленных изданиях произведений зарубежной литературы, но и на пересмотре художников и их творчества под новым углом зрения. Выросли целые поколения новых переводчиков и исследователей.

За двадцать лет, с 1980 по 1999 год, Жу Лун закончил перевод собрания сочинений и писем Чехова в 16 томах. Собрание сочинений и писем перевода Жу Луна широко распространялось по всей стране и считалось самым полным, высококачественным и авторитетным изданием Чехова в Китае. Переиздали в начале 80-х годов в Шанхае "Сборник драматургических произведений Чехова" перевода Цзяо Цзюина. Вышло в свет множество сборников рассказов и пьес самых разных изданий и перевод- чиков самых разных возрастов. Кроме художественных произведений были изданы отдельными книгами записи, письма, фельетоны и очерки Чехова. В 1997 году известный переводчик русской литературы Тянь Давэй перевёл "Сборник записей, фельетонов и дневников Чехова" и впервые в своей переводческой работе познакомил китайских читателей с книгой Чехова "Остров Сахалин" и публицистическими произведениями. Книга предлагала новые материалы для познания мироощущения великого гуманиста. Книга "Чехов о литературе" жулунского перевода, вышедшая в свет в 1997 году, сыграла большую роль в понимании истинного Чехова как личности и мастера слова. В книжных магазинах продавалось множество популярных изданий лучших рассказов и пьес Чехова для широкого читателя, для юношества и детей.

Появилось в 2002 году в Шанхае и издание сборника адаптированных рассказов Чехова для детей "Человек в футляре". В 2004 году, благодаря крупному учёному, профессору Пекинского университета Ти Сеньлину, была издана серия "Лёгкое чтение: сто мировых шедевров" под редакцией Сун Шаочжэна, ориентирующаяся на школьников для повышения их эстетического вкуса. Через год был издан сборник "Избранные рассказы Чехова", как обязательные литературные произведения для внеклассного чтения школьников. С ростом и увеличением армии русистов-переводчиков намного повысился уровень перевода. Отсвет творческой личности писателя ярко чувствуется на стиле лучших переводчиков, их правдивой передаче духа творчества художника. Чехов стал едва ли не единственным писателем из русских классиков 19 века рассказы которого ("Ванька", "Хамелеон", "Человек в футляре") вошли в учебники школьников в Китае.