Газета "Своими Именами" №20 от 15.05.2012
Шрифт:
Наконец, Лунгин о социальном предназначении творческой личности: «В человеческих обществах всегда было два лидера – вождь и шаман. Вождь – это воин, самый сильный, самый авторитетный. И был шаман, который не являлся самым быстрым, выносливым, не вел за собой массы. Он реагировал на вселенские бедствия, потопы, землетрясения, чувствовал это из-за своего невропатического болезненного одиночества. И такое его состояние выводило людей из беды… Так что мы с вами, Саша, наверное просто из шаманов, а не из вождей»... Вожди, они нынче любимцы девушек - молодые, длинноногие и политически грамотные… Ну какое болезненное одиночество? Шаманом да при таком-то вожде – в самое яблоко!
Вот, собственно, такова исходная диспозиция; или, как у Максима Шевченко, – «судите сами». Что же на наше суждение, то сказанное - даже при известной аморфности, размытости формулировок - смотрится как вполне
Другое дело – сакральная (для истинного «шамана») задача слияния креативной части общества с большей по численности некреативной посредством окультуривания последней в духе первой с последующим наделением некогда некреативной части выбором, скоростью и свободой. Правда, не все здесь так уж гладко и однозначно – в том числе и с формулировками типа «креативное общество». Поди разберись, к примеру, кто на деле креативней – маститый театральный режиссер или простой водитель трамвая – это ведь на чей вкус. Опять же, вожделенная культура креативного меньшинства – тоже вещь в себе: если при обретенном пиджн-инглише останешься без родного русского (а заодно и без любимца американских бензозаправщиков Спинозы) - так оно, может, и не надо.
Ну а уж свобода (она же, кстати, возможность выбора) - и вовсе скользкая, своенравная штука, особенно ежели даруемая одними другим. Достаточно в этой связи вспомнить Меморандум 17 от Аллена Даллеса… Или как пресловутый Адольф надиктовал в 1942 году насчет того, что в пределах восточной зоны оккупации (то есть здесь, у нас) внутренней свободы должно быть больше, чем в фатерланде. Ну чем не нынешние хьюмэн райтс (по определению Людмилы Алексеевой - права человека)?
При всей степенности суждений Павла Семеновича как-то оказалось не поднято напрямую: а что, собственно, являет собой этот малый (пардон!
– чуть не выскочило «народ») …этот малый, но креативный сгусток российского общества? Ну кроме того, разве, что численность его - если изловчиться на арифмометре - порядка 25-30 млн. человек? Вообще, что за люди? – как откликнулся бы публичный «эсер» Алексей Митрофанов. То, что сам Павел Лунгин числит себя в рядах «креативного общества» и помаленьку там «шаманит» (на пару с Мельманом - «выводя людей из беды»), это ясно. Есть, опять же, - что касается митрофановских «людей» - и прямая ссылка на «порядочного, хорошего и позитивного» Михаила Прохорова. Здесь же, в пределах локтевой связи угадывается присутствие той же Примадонны, того же Ярмольника… В общем, как говорится, смеркалось. Народ безмолвствует. Как Никита Михалков в монологах Ирины Прохоровой.
Однако помимо конкретных персоналий имеются и еще вопросы – так сказать, по структуре. Ну например: насколько все 25-30 млн. сосуществуют в единой социально-экономической «страте», никто ли не «высовывается»? Или наоборот: предусмотрены ли, скажем, какие ни на есть ступени посвящения - ежели захочется поближе к «свободе, равенству и братству»? И при этом – сложилось ли некое подобие элитарного ядра, мозгового центра, магистрата? И вообще, в этой же связи – озвучивает ли Павел Лунгин свои идиологемы (де-факто) от себя лично – как свободный художник – или, что называется, от «группы товарищей» (как говаривали в старину – пойдя «в народ»)… И что в ответ? Увы, как у Биттлз, – no reply (в общем, тишина). Ясно только, что образец для подражания – благословенная, просвещенная Европа. Европа - потому как та самая, к которой Прохоров, согласно Лунгину, «искренне хочет приблизить Россию». Та самая, которая в отличие от дремучей России живет «не по понятиям, а по закону». Причем живет с особо продвинутой свободой слова – с той, кстати, самой, что в силу «особо продвинутых» законов гарантируется вполне конкретной посадкой за публичное отрицание Холокоста.
И все же, строго говоря,
Компрадор (исп.) – покупатель; этот же «покупатель» - собирательный образ той части нынешней российской элиты (соответственно, компрадорской буржуазии), которая ориентирована на «распил» национального богатства с последующим выводом активов за рубеж и которая при этом функционирует как посредник между иностранным капиталом и национальным рынком. Политически компрадорский капитал заинтересован в слабом коррумпированном государстве (проще грабить страну) и одновременно в обслуживании, насколько это возможно, геополитических императив Запада - предъявляемых, опять же, к государству. В соответствии с этой своей природой компрадорскую буржуазию особо не «будоражит» тот беспредел, что залил страну; существенно больше ее волнует, к примеру, как бы нейтрализовать протестную энергию масс, а сами массы при минимальных на то затратах подгрести под себя, под свои видение и идеологию. Для нужного воздействия на массы как раз и требуется своего рода «идеологический отдел», сферы приложения «разнарядок» которого именуются образованием, искусством и культурой.
В свете сказанного мы отнюдь не утверждаем, что Павел Лунгин своей политической деятельностью, своими публичными выступлениями и, наконец, своим творчеством именно обслуживает устремления отечественного компрадорского капитала. Ничего не говорим в этой связи и об аспектах финансирования, спонсорства и т.п. Ведь строго говоря, да кто его знает, зачем кто-либо что-либо говорит и что-либо делает… «Сны разума»… Завороты умственных кишок.
Но вместе с тем в отношении Павла мы не утверждаем и обратного (в смысле, обслуживает, и еще как!). Так что - с вашего, читатель, позволения - пусть этот момент «обслуживания» останется за кадром – непросвеченным и неисследованным (действительно!
– а оно нам надо?)… Единственное, на чем готовы вполне настаивать, - это на том, что Павел Семенович духовно не вполне комфортно чувствует себя в нынешней социально-политической «соковарке», даже в ипостаси признанного киномэтра. А какова подноготная этого его дискомфорта, этого его «я мучающийся человек» (так в интервью) – да пусть он только сам и видит.
Евгений Рошаль, Аркадий Москалев
ПОДДЕРЖИ РУССКИЕ КНИГИ!
В марте в Москве работала 15-я национальная выставка-ярмарка «Книги России». На десяти тысячах квадратных метров 57-го павильона ВВЦ расположились около 400 фирм, представивших публике порядка 150 тысяч наименований книг на русском и других языках. Выставка-ярмарка по праву считается одним из важных ежегодных событий в книжной индустрии и культурной жизни страны, местом встречи книгоиздателей, авторов, распространителей между собой и с широкой общественностью.
Всем нам ещё со школьной скамьи известна «крылатое» выражение: «книга – источник знаний», а знаний в современной России очень не хватает. Как прошла 14-я национальная выставка-ярмарка, РуАН уже сообщал. В этом году мы также решили проинформировать наших читателей. Дело в том, что за официальным фасадом и морем «правильных» речей скрывается весьма неприглядная правда. В этом году она стала ещё более очевидна. Ведь нынешнюю выставку мы можем сравнить с прошлогодней, а значит, ситуацию можно проследить в развитии.
Организаторы выставки учли некоторые прошлые ошибки: на открытии мероприятия уже не красовались румяные и упитанные религиозные деятели, как это было в 2011 году. Первым слово взял руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям М.В. Сеславинский. Он сообщил неутешительную новость: отрасль книгопечатания медленно угасает. Тиражи книг падают вот уже несколько лет, а в прошедшем 2011 году спад составил 6,5% от 2010 года, или 41 миллион экземпляров. Так уже обанкротились «Книгоэкспорт», «Топ-Книга», «КнигоМир», их активы после банкротства растаскивают более удачливые участники рынка.