Газета "Своими Именами" №40 от 02.10.2012

Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль)

И какой разительный контраст с этим ощущением представлял собой «большой митинг»! Люди, которые туда пришли, в очередной раз оказались массовкой для узкой группы вождей. На отчаянные призывы с трибуны «Давайте поскандируем!» площадь откликалась слабо. Уже через полчаса или час после начала «большого митинга» наметился отток людей. И вовсе не из-за плохой слышимости ораторов – напротив, в этот раз звук с основной трибуны шёл мощнейший, так что слышно было даже в соседних кварталах. И пока я жадно вслушивался в то, что происходило на нашем маленьком альтернативном митинге, до моего слуха одновременно долетали обрывки речей «лидеров объединённой оппозиции». Но и обрывков вполне хватило для того, чтобы составить впечатление о происходящем.

Депутат

от «Справедливой России» Илья Пономарёв начал с сомнительного утверждения о том, что такого количества людей на маршах никогда не было, и продолжил перекличкой: «Левые здесь? Либералы здесь? Националисты здесь?». Произвёл, так сказать, смотр сил. Левые сперва не откликнулись – может быть, слегка застеснялись от того, что их воспринимают как пехоту, нагоняемую для численности. После этого Пономарёв завёл привычную шарманку о том, что все мы едины несмотря на различия. Расплывчатый лозунг «Россия будет свободной» по-прежнему остаётся удачной ширмой для создания видимости этого мнимого единства. Свободной от кого и для кого? Ежу понятно, что на эти вопросы левые, либералы и националисты отвечают по-разному. Навальный был в своём репертуаре с интонацией и повадками то ли барина, то ли гопника. Но, кажется, как ни напускал он на себя спесь, в этот раз уже не чувствовал себя таким королём улицы, каким был в декабре. Предсказуем был и Удальцов: тёмные очки, образ «страдальца за народ», много пафоса и обывательщины в речах. В целом и тот, и другой в очередной раз продемонстрировали политический анализ на уровне детского сада: все беды от того, что страной правят жулики и воры.

Новинкой этого Марша стала «социальная» и «левая» демагогия, которой организаторы и устроители принялись усердно пичкать своих слушателей. Практически каждый второй оратор говорил о проблемах образования и медицины, коммунальных тарифах и даже о растущем забастовочном движении. Удальцов с радостью сообщил, что никто больше не посмеет обзывать участников протеста «зажравшимися москвичами», потому что «теперь мы включили в резолюцию социальные требования, которые поддерживает вся страна». Спрашивается, почему нужно было ждать почти год, чтобы додуматься до такого элементарного шага? Почему эти самые социальные требования были внесены в резолюцию в самый последний момент перед Маршем, хотя акция готовилась в течение трёх месяцев?

Ответ лежит на поверхности. Либеральные вожди поняли, что под лозунгами «честных выборов» массы уже не соберёшь – выборы прошли, а жизнь продолжается. И в этой жизни большинство людей беспокоят именно те социальные проблемы, от которых раньше либералы презрительно отмахивались: зарплата, цены, транспорт, школы, больницы, детские сады… Причём ирония ситуации состоит в том, что все эти проблемы усугубляются именно благодаря правоверному либеральному курсу, который нынешняя власть проводит в социально-экономической сфере. Либералы, находящиеся в оппозиции, стремятся потеснить либералов, находящихся у власти. И ради достижения этой цели волкам приходится надевать овечью шкуру и обличать других волков за недостаточно вегетарианский образ жизни. Собственно, аналогичным образом поступает и Путин, когда играет в народного заступника.

Так что именно корыстные интересы обусловили чудесное «полевение» либеральных вождей. Они чувствуют, что после первого периода эйфории и массового энтузиазма почва уходит у них из-под ног. «Союзники слева» всё больше выходят из-под контроля и отказываются считать Удальцова своим «полномочным представителем». И вот лидеры оппозиции в поисках спасения хватаются за соломинку в виде «социальных требований». Они настолько не скрывали радости от своего, как им казалось, удачного политического манёвра, что выглядел этот финт ушами довольно неуклюже. Немцов, который во время подготовки резолюции цинично предлагал «подбавить ещё социалочки», на митинге прямо-таки сиял от счастья, строя из себя левака «ничуть не хуже Удальцова». И специально ещё, глумясь,

попенял левым за то, что они слабо выражают радость по поводу выдвижения социальных требований.

В общем, как волки ни старались, усердно изображая из себя овец, их волчья сущность всё равно вылезала наружу. Весь спектакль испортил своей прямотой и непосредственностью Гарри Кимович Каспаров, заявивший в своей речи о том, что нынешние правители борются «за право беззастенчиво грабить страну и бесконечно обогащаться, и это право путинская воровская бригада? нам так просто не отдаст». После такой принципиальной постановки вопроса не остаётся никаких сомнений в том, что «социальным требованиям» в устах этих господ грош цена в базарный день.

Естественно, что для либеральных вождей и их сторонников наш альтернативный митинг, на котором разоблачалось лицемерие ораторов «большой трибуны», был как кость в горле. К нам постоянно подходили возмущённые белоленточники и обвиняли нас в том, что мы «раскалываем протест», «пиаримся» и чуть ли не «работаем на Путина». Не меньшее возмущение выражали представители нового удивительного политического подвида – граждане, украсившие себя сразу и белой, и красной ленточками вслед за депутатом Пономарёвым. По их мнению, мы позорили красную идею. Как говорится, уж чья бы корова мычала… Но ясно одно – такая реакция свидетельствует о том, что мы наступили многим на больную мозоль, и это хорошо.

Альтернативный митинг стал лакмусовой бумажкой, или, если выразиться жёстче, проверкой на вшивость для представителей левого фланга. Как в песне «Which side are you on?» – «На чьей ты стороне?». Идёшь ли ты к трибуне в качестве послушной массовки, чтобы «подавать голос», когда тебе прикажет Немцов, – или же пытаешься, перекрикивая колонки «большого митинга», донести до окружающих свои идеи, свою повестку дня, свою правду? Когда часть левой колонны, шедшая за нами, проходила мимо нашего митинга к трибуне, на лицах многих была видна растерянность перед этим выбором. Кто-то остался с нами, по крайней мере, я видел по одному флагу РСД и КПРФ (очевидно, альтернативного горкома). Но большая часть левых согласились участвовать в спектакле и делать вид, будто принимают за чистую монету сладкозвучные речи либералов.

В этот раз ведущей «большого митинга», наряду с Ильёй Яшиным, была представительница РСД и движения «Оккупай» Изабель Магкоева, которую ещё 12 июня организаторы не пускали на трибуну. Она говорила много правильных вещей и даже выдвигала лозунг «Власть миллионам, а не миллионерам!». По этому поводу случился небольшой конфликт в ходе нашего альтернативного митинга. Ведущий митинга Александр Батов прокомментировал слова в том духе, что этот лозунг звучит довольно-таки лицемерно из уст миллионеров. В ответ один из участников вузовской колонны, представитель РСД взял слово повторно и произнёс яростную речь, доказывая, что Изабель Магкоева вовсе никакой не миллионер, а «наш товарищ», и обвиняя собравшихся в сектантстве.

На мой взгляд, это как раз тот случай, про который Ленин говорил: «По форме правильно, а по существу издевательство». Важно не только кто говорит и что говорят, но и в каком контексте говорят. Да, лично сама Изабель, конечно, не миллионер. Но лозунг «Власть миллионам, а не миллионерам!» она произносит, стоя на одной трибуне с настоящими миллионерами Немцовым, Навальным, Гудковым и прочими. Смысл лозунга в таком контексте сводится к ширме, которая прикрывает борьбу одних миллионеров против других. Не в первый раз в истории «социальная», «левая» и даже «революционная» риторика используется в интересах определённых групп буржуазии. Достаточно вспомнить стихи Маяковского о кадете, который носил красную шапочку, и что из этого вышло. История весьма поучительная не только для кадетов, но и для их «союзников слева» в лице меньшевиков и эсеров. Они в 1917 году тоже не скупились на красивые слова о «революции, демократии и социализме», прикрывая ими самое позорное соглашательство с буржуазией.