Газета "Своими Именами" №46 от 15.11.2011

Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль)

— Кажется, всё хорошо.

Лежит час, другой... Утренняя пороша давно уж замела её следы. Над горизонтом появилась белесая полоска, которая поднималась все выше и выше, словно тесто в квашне. Рассвело. Скоро у противника будет завтрак. Над вражескими землянками почти невидимым облачком курился дымок. Мороз начинал беспокоить сильней. Петрова шевелила стынущими пальцами ног, сжимала и разжимала кулаки в меховых рукавицах. Фашисты не появлялись, хотя, по словам провожавших её бойцов, вели себя на этом участке нагло.

Время уже подходило к полудню. И вдруг над окопом на какие-то секунды показалась рыжая голова гитлеровца. Этого трогать нельзя, пусть умоется снегом и скажет другим, что всё спокойно. Терпения у старшего сержанта хватало.

Через некоторое время какой-то фашист, видимо, решил полюбопытствовать, что делается перед их передним краем, и высунулся, как мышь из норы, обводя глазами безмолвную снежную гладь.

Выстрел, и немец, уронив голову на бруствер, сполз на дно окопа.

— Готов, отвоевался. Счет мести открыт.

В ту же секунду вражеские минометы открыли беспорядочную стрельбу, надеясь уничтожить русского снайпера. Переползать на запасную позицию не имело смысла. Немцы заметят и усилят огонь. Тело старшего сержанта напружинилось, глубже втиснулось в снег.

Так пролежала Петрова дотемна.

В батальоне очень были рады благополучному возвращению Петровой,

— Как дела, мама Нина?

— Всё в порядке, — ответила Нина Павловна, — открыла свой личный счет.

* * *

«Никак артиллерийская дуэль будет, — подумала Нина Павловна, — это, пожалуй, нам на руку. Пусть артиллеристы выгоняют немцев на солнышко, а мы их встретим. В грохоте разрывов снайпера заметить трудно».

Петрова и Даудов зорко следили за вражескими траншеями. Но никто не появлялся. Напугали их наши снаряды, повредили один дзот. Потом наступила тишина.

Лежали долго. День уже клонился к концу. Скоро можно будет возвращаться к своим. И вдруг Петрова увидела двух фашистов, несущих бревно.

— Видать, дзот восстанавливать будут, — предположил Даудов.

— Сейчас мы им, Георгий, поможем... Как думаешь, кого из них первым снять?

— Переднего!

— Тогда задний сразу поймёт, что где-то рядом снайпер, и тут же нырнёт в траншею, спрячется.

— Выходит, заднего надо...

— Так будет складней. Передний не поймет, что его напарник сражен пулей. Он может подумать, что тот споткнулся, и обязательно замедлит движение, чтобы оглянуться.

— И у нас на размышление будет наверняка секунды две, — заметил Даудов.

Немцы тем временем приближались к дзоту.

— Бей по заднему! Я возьму переднего, — скомандовала Нина Павловна.

Даудов выстрелил. Идущий сзади фашист зашатался под тяжестью бревна из стороны в сторону и медленно стал оседать на землю.

Петрова с выстрелом не спешила.

Было видно, как передний остановился и, не сбрасывая бревна с плеча, стал оглядываться.

Нина Павловна плавно нажала курок. Гитлеровец упал, придавленный бревном.

— Научишься и ты многому, только имей терпение. Они замолчали. Усталость брала своё, хотелось встать и размяться.

В небе послышалось надрывное урчание самолета. Даудов не утерпел и задрал голову кверху. Неудержимое любопытство ученика натолкнуло Петрову на мысль, что и среди гитлеровцев найдутся такие же невыдержанные, сверхлюбопытные. Зорче стала она наблюдать за передним краем противника. Гул самолета быстро приближался и становился все громче и явственнее.

Догадка Петровой подтвердилась. Из землянки с биноклем в руках выскочил коротконогий чернявый офицер и стал прилаживать его к глазам. Но посмотреть на самолет не успел, меткая пуля свалила фашиста на землю. Как только наступила темнота, Петрова и Даудов поползли к своим. Они были довольны. День прошёл не зря.

* * *

Артподготовка кончилась внезапно. Батальон дружно поднялся и пошел вперед.

Петрова бежала недалеко от Потапыча, который едва поспевал за комбатом. Успешно преодолели нейтральную зону, ворвались в первую траншею. Нина Павловна успела на ходу убить двух фашистов. Завязалась рукопашная. Кругом слышался звон металла, скрежет штыков, глухие удары прикладом о каски, храп и стоны. Она вдруг увидела, как к комбату бегут три здоровенных фашиста. Присела и хладнокровно выстрелила. Двух других убил Потапыч. Но комбат все же был легко ранен.

Бой разгорался. Ожесточение росло с обеих сторон. Через несколько минут вторая пуля нашла комбата, но и на этот раз он не ушел с поля боя.

Наступило 16 января, и с раннего утра снова в бой.

Нина Павловна в этот раз сумела уничтожить одиннадцать немецких солдат.

* * *

«Лютая ненависть к врагу привела меня, 50-летнюю женщину, на передний край. Я убила 32 гитлеровца, потом с подругой Константиновой стала готовить снайперов. Мы воспитали 774 мастера меткой стрельбы. Наши ученики уничтожили более 2000 немцев».

* * *

Ночное небо было огненно-красным. Словно огромная раскаленная сковорода висела над городом — стонущим, плачущим и горящим.

С чердака трехэтажного здания метко бил гитлеровский пулеметчик. Комбат отдал распоряжение Петровой снять его.

Она отползла на несколько шагов в сторону, выбрала удобную позицию. Выстрел... Пулемет противника замолк.

Сидоров вскочил, махнул рукой, описывая маузером дугу, и крикнул хрипло:

— Вперед! За мной!

Он бежал сквозь огонь, ведя за собой батальон. Это был решающий момент. Немцы не выдержали и отошли. Но враг ещё был силён, к нему подошло подкрепление, и фашисты бросились в контратаку. Батальон Сидорова устоял, отражая многочисленные контратаки противника, поддерживаемые танками и самоходной артиллерией.