Газета "Своими Именами" №6 от 05.02.2013

Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль)

Эта мразь на самом деле намного опасней, чем либералы и троцкисты, хоть и мазана с ними одним миром. Опасна, потому что хозяева Навального щедро вкладывали туда средства – агитация в инете с позапрошлого года шла на ура и давала результат, собрав банды в одно, из них начали делать штурмовые бригады (по типу УНА УНСО и УПА – они, кстати, дружат меж собой), и они – основная ударная сила (как, впрочем, во всех цветных революциях) оппов.

Собственно, на Болоте были не националисты, а национал–демократы, тогда же тихое противостояние с национал-патриотами переросло в открытую войну.

Что это за зверь? Национал-патриоты (ордынцы,

как нас называют либералы и нацдемы) – это сторонники империи в разных вариациях (Православная империя, Российская империя по принципу “русский тот, кто разделяет и живёт ценностями русского мира”, Панслависты, Евразийцы, Державники).

Естественно, когда нацдемы начали пробивать создание чистого русского государства (развал страны), ордынцы встали на дыбы. И если до декабря 2011-го споры проходили на различных форумах и в Интернете, то Болото окончательно разделило националистов на «свой-чужой».

Пока Тор и Навальный орали на Болоте, Дугин и его ЕСМ начал собирать Поклонную, Народный Собор, объединившись с красными «Кургиняновцами» и «Стариковцами» провели более 100 антиоранжевых митингов по стране, Рогозин вообще оказался в Кремле.

Так что у нас теперь националист националисту рознь, при том считай национальная. И если в столицах преимущество за нацдемами, то в регионах преобладают патриоты.

Будет желание узнать об этом поподробней – я вам сделаю подборку материалов и систематизацию поподробней.

Если кого-то передернуло от обиды за себя, вопросы не ко мне, а к автору.

От себя же добавлю то, в чём уверен абсолютно.

А уверен я в том, что целенаправленная кампания против конкретно Мирзаева (при полном равнодушии “лидеров” к массе куда худших эксцессов в провинции, где вина кавказцев была бесспорна), являлась составной частью общего проекта по дестабилизации России. Грубо говоря, атака той же “пятой колонны”, только другого, не под Белой Лентой, полка. Что бы там себе ни думали на низовом уровне рядовые пехотинцы и унтер-офицеры, знать не знающие о штабных играх. Дело пехоты - умирать в бою. А дело “генералов” - стричь купоны. Неважно, какой ценой и кому на реальную пользу. Лучшим подтверждением чему может служить, скажем, сюжет “Русское горе”, изготовленный известным ресурсом “Нейромир”. Потому что ожесточение отца, потерявшего сына (не приведи Господь никому) понятно, но спекуляции на этой теме в рамках всё того же “Хватит кормить Кавказ” омерзительны.

putnik1.livejournal.com

ИСТОРИЯ

СТАЛИНГРАДСКИЙ САЛЮТ В ПАРИЖЕ

Речь пойдет об одном эпизоде из жизни моего деда в оккупированном немцами Париже в тот исторический момент, когда Гитлер, уже похоронив всякие надежды на “блицкриг”, должно быть, начал убеждаться в изначальной авантюрности своего “дранг нах Остен”. Но прежде несколько биографических подробностей.

Мой дед по материнской линии Лев Александрович Казем-Бек был правнуком персидского шейх-уль-ислама Мирзы Назир Хан-Кассима, сбежавшего на рубеже XVIII—XIX столетий из Персии в Россию после поражения в жестокой схватке, затеянной им со своими недругами на почве внутриисламских конфессиональных раздоров. В России потомка пророка Магомета и наследника древнего персидского княжеского рода признали в российском дворянском достоинстве, но предупредили, что оно распространится на поколения, которые произойдут не от всех, а только от одной из супруг, входивших в многочисленный состав сбежавшего с ним гарема. Как водится, выбор пал на самую молодую жену — красавицу Шера-Фиун Ниссу. Она-то и родила ему в 1802 году Магомета Али, ставшего впоследствии православным русским ученым, профессором Казанского, а затем и Петербургского университетов, членом ряда европейских научных обществ и одним из крупнейших востоковедов своего времени, известным под именем Александра Касимовича Казем-Бека (открывай любую энциклопедию).

Дочь профессора от законного брака с русской дворянкой Прасковьей Костливцевой Ольга Александровна стала супругой Николая Евгеньевича Боратынского, сына известного поэта. А старший из его сыновей Александр Александрович женился на Марии Львовне Толстой, бывшей в родстве как со знаменитыми классиками Львом Николаевичем и Алексеем Константиновичем Толстыми, так и со многими известными дворянскими фамилиями: Бутурлиных, Римских-Корсаковых, Шаховских, Апраксиных, Прозоровских, Тютчевых и других славных родов. Самым почитаемым в ряду родственников в семье моего деда всегда считали святителя Иоасафа Белгородского, породненного с Толстыми.

От брака с Марией Львовной Толстой у Александра Александровича Ка-зем-Бека в 1876 году родился мой дед Лев Александрович. Принадлежность к аристократическому сословию позволила ему еще отроком записаться в знаменитый Пажеский корпус, который он успешно (под пятым номером) закончил в 1896 году, просидев все годы учебы за одной партой с будущим советским генералом графом Алексеем Игнатьевым, автором популярных еще совсем недавно мемуаров “50 лет в строю”.

Из Пажеского корпуса мой дед прямиком попал в престижный и славный своими ратными подвигами лейб-гвардии Уланский Ея Величества полк. Военная карьера складывалась вполне благополучно, хотя и тормозила раскрытие его незаурядных дарований, которыми он был щедро наделен от природы. В двух “ипостасях” он, однако, все же преуспел: его многочисленные живописные работы (портреты, натюрморты, пейзажи) оценивались знатоками как вполне профессиональные, а увлечение цветоводством ознаменовалось в 1920-х годах торжеством на конкурсе цветов в Антибе (Лазурный берег Франции). Выведенный им тогда сорт розы получил денежную премию, оказавшуюся серьезным материальным подспорьем в условиях нищенского эмигрантского существования.

Полковник лейб-уланов, участник I Мировой войны, а затем и Белого движения, он разделил участь русских беженцев, которую мы по праву называем величайшей национальной трагедией, лишившей Отечество веками формировавшейся элиты. Лучшие ее представители вынужденно оплодотворяли науку, культуру и искусство не России, а чужих государств. Притом, что на Родине в ту пору еще только приступали к массовому ликбезу и формированию новых профессиональных кадров, о которых позже скажут, что они “решают всё”! В определенном смысле мой дед тоже послужил Франции своими умениями и талантами, но главным его делом в изгнании было воспитание старшего сына Александра Львовича (моего дяди) и дочери Марии Львовны (моей матери) в духе любви к России и верности ее православно-монархическим устоям.

Сын Александр стал в 20-х годах видным политическим деятелем русской эмиграции, основателем и идеологом крупнейшей в Зарубежье Младоросской партии. Младороссы не боролись против русской революции, которую считали закономерным явлением, а, наоборот, ратовали за ее продолжение. Они открыто заявляли о том, что революцию оседлали антинациональные силы, и призывали к переводу ее на национальные рельсы ради обновления государственной жизни в духе православных ценностей и принципов народной монархии. О деятельности А. Л. Казем-Бека и его партии стоит поговорить отдельно, но здесь отмечу лишь, что стихия русской державности, которая безгранично владела этим человеком, сыграла в становлении моего патриотического сознания первостепенную роль.