Газета "Своими Именами" №6 от 05.02.2013
Шрифт:
Все кинулись на балкон и... ахнули. С трудом отвязав швабру, отец быстро втянул полотнище в комнату и строго взглянул на деда, спящее лицо которого излучало блаженное умиротворение. Моя мать кинулась будить его, чтобы устроить выволочку за хулиганскую выходку, но отец остановил ее.
— Пусть выспится, а потом вместе всыплем ему по первое число! Проснувшись только к обеду, дед появился в столовой и, как ни в чем не
бывало, уселся на свое место. Первой набросилась на него мать:
— Ты отдаешь себе отчет в том, что натворил, папа?! К чему эти бравады в двух шагах от гестапо?!
— Ты не настолько наивен, чтобы не понимать, что
— К тому же этот поступок не имеет никакого смысла! — бушевал отец.
— Никакого смысла, ты говоришь?!.
Дед встал в торжественную позу придворного церемониймейстера, которому поручили сделать важное сообщение.
— Знайте же, что вчера ночью Гитлер проиграл войну России!
Далее последовали подробности всего услышанного за ночь по детекторному радиоприемнику.
— Это меняет дело! Мы-то ведь ничего не знали, — смутились родители. — Ура России!!!
И добавили:
— Но все же согласись, что предприятие твое вышло слишком уж рискованным. Вывесил бы флаг ненадолго, чисто символически, а потом убрал бы его.
Назревавший было в доме скандал обернулся полнейшим умиротворением. На столе появился традиционный эмигрантский напиток — разбавленный аптечный спирт, настоянный на различных пряностях. Семья принялась праздновать Победу.
Спустя некоторое время русский Париж живо обсуждал выходку чудака Казем-Бека. Всех поражало не столько ее безумие, сколько возмутительный выбор цвета для окраски той злосчастной простыни. Особенно негодовали однополчане из лейб-уланского полкового объединения:
— Пойми же, сумасброд ты этакий, что ты изменил присяге! — возмущенно говорили они. — Ты отдал честь красной тряпке, символизирующей ту силу, которая погубила твоего Государя, твоих боевых друзей, многочисленных твоих родственников, саму Российскую державу наконец!!! И ты будешь держать ответ за это на ближайшем полковом собрании!
Глаза деда обагрились. Восточная персидская кровь заклокотала в его жилах. Он опять встал в торжественную позу и сказал:
— Держать ответ я буду сейчас прямо здесь, перед вами. Мне противны ваши примитивные доводы. Пора наконец понять, глупые головотяпы, что презренный для вас красный цвет уже много лет символизирует только две вещи: во-первых, жертвенную кровь новомучеников, не сбежавших, как мы, с родной земли и погибших за те идеалы, которые мы не сумели в свое время отстоять. И, во-вторых, истерзанную в беспримерных кровавых сражениях Россию, сжавшуюся ныне в единый кулак, чтобы миллионами жизней избавить родную землю от вероломного врага. Вы же не перестанете обмениваться на Пасху красными яйцами, опасаясь, чтобы вас не заподозрили в тайных симпатиях к большевикам?! И не откажетесь участвовать в пасхальных службах из-за красных стихарей духовенства?! Вот увидите, кончится война, и народ-победитель сам избавится от той идеологии, которая навязала ему этот цвет. И он же тогда решит, какими будут наши национальные цвета. Я отдал честь не большевистскому флагу, а тем боевым знаменам, под которыми мой народ сегодня, сейчас, в данную минуту приносит великую кровавую жертву ради спасения Отечества! Вы слышали, что генерал Деникин выразил готовность воевать против немцев во главе не армии, а хотя бы одной советской дивизии. Что же, и его вы зачислите в предатели за то, что он вознамерился встать на защиту Родины под те
Я часто вспоминал эту отповедь моего деда в дни, когда у нас дебатировался вопрос о восстановлении музыкального варианта советского гимна.
И аргументы деда очень пригодились мне, чтобы сделать тогда правильный вывод. Дорожить Родиной, сострадать ей, служить ей — вот глубинные составные части понятия “патриотизм”. Все остальное поверхностно и второстепенно. Но с какой же страстью мы порой сражаемся за утверждение этого второстепенного в ущерб глубинному! Мы не слышим Христа Спасителя, призывающего нас любить друг друга. Где уж там услышать стенания Матери Отчизны о спасительном единстве ее сыновей ради любви к ней, истерзанной и измученной.
Князь З.М. ЧАВЧАВАДЗЕ, Москва, “Наш современник” № 5, 2008 г.
ОТ СТАЛИНА ДО ХРУЩЁВА
9 февраля 1946 года Сталин выступил перед избирателями с речью об итогах антифашистской войны:
“Война была величайшей школой, в которой все силы народа прошли через испытания”.
Сталин косвенно атаковал милитаристские убеждения тех, кто притязал на то, что главным фактором победы была Красная Армия. Популярная во времена Тухачевского идея о том, что армия должна быть над партией, всплыла в кругах Жукова в конце войны. Сталин, конечно, признавал огромные заслуги армии, но, “прежде всего, это был триумф Советского общественного строя... Война показала, что Советский общественный строй является действительно народным строем”. Во-вторых, победа добыта благодаря “нашей Советской политической системе... Наше многонациональное государство прошло через все военные испытания и доказало свою жизнеспособность”.
Было бы ошибкой, продолжал Сталин, полагать, “что мы добились триумфа только благодаря храбрости наших войск”. Армейский героизм обычно идет насмарку без огромного количества танков, орудий и боеприпасов, которые народ готовил для солдат. И производство таких невероятных масштабов было бы невозможно без индустриализации, “проведенной в исключительно короткий срок в тридцатые годы”, и без коллективизации, которая “в короткий срок покончила с нашей постоянной отсталостью в сельском хозяйстве”. Сталин также вспомнил о борьбе, которую вели троцкисты и бухаринцы против индустриализации и коллективизации:
“Многие видные члены нашей партии постоянно тянули партию назад и разными путями пытались столкнуть ее на “обычный” путь капиталистического развития”. Сталин обратил внимание на роль партии и рабочих масс в подготовке к обороне и войне.
В феврале 1946 года был принят новый пятилетний план.
Во время отступления немецкие войска умышленно взорвали и сожгли всё, что могло быть использовано: 2 тысячи городов, 70 тысяч деревень, заводы, на которых трудились четыре миллиона рабочих, были полностью или частично разрушены.
В областях, подвергнувшихся оккупации, разрушение означало потерю от 40 до 60 процентов потенциала производства угля, электричества, стали, металлообработки и станкостроения. По некоторым оценкам, Советскому Союзу нужно было несколько десятилетий, чтобы восстановить все разрушенное нацистами в промышленных отраслях. Однако через три невероятных года промышленное производство за 1948 год превзошло уровень 1940 года. По сравнению с 1940 годом производство угля составило 123 процента, электричества 130, автомобилей и грузовиков 161, станков 154 и цемента 114 процентов.