Газета Завтра 759
Шрифт:
Осмотрели храм, построенный в VI веке императором Юстинианом, - пожалуй, единственный, не разрушавшийся на протяжении полутора тысяч лет. На месте Рождества выложена серебряная звезда с надписью: "Здесь от девы Марии родился Иисус Христос". Направо от звезды, через несколько ступенек - те самые ясли пастушечьи, куда Мария положила Младенца.
Из Вифлеема мы поехали сначала на поле пастухов, где у католиков и православных свои определения места появления ангелов перед пастухами. Впрочем, спустя две тысячи лет никто никогда точно не скажет, где что было. И все святыни наши тоже определены выборочно, и поначалу споры велись, где строить храм Гроба Господня, где жил плотник Иосиф, где были ясли Христовы. Места условны, но святыни уже безусловны. И безусловны арабы-христиане, составляющие солидную
Назарет-Иерусалим-Вифлеем-Москва
Апрель 2008 года
Сергей Загатин АПОСТРОФ
Беркем аль-Атоми. Мародер.
– С-Пб.: Крылов, 2007, 416 стр.
Необходимо заметить, что в последние полтора десятилетия жанр антиутопии пользуется в России заслуженной популярностью. Наши соотечественники, проживающие в условиях вя- лотекущего кризиса идентичности, со всевозрастающим вниманием вглядываются в образ ужасного будущего. Впрочем, подавляющее большинство русскоязычных авторов, подвизающихся на этой ниве, отравлены киберпанком и фэнтази, поэтому из книги в книгу широко шагают корпорации, суперагенты, мутанты, хакеры, и прочая и прочая и прочая.
Беркем аль-Атоми - это псевдоним. Своё настоящее имя автор, широко известный в Интернете, тщательно скрывает.
Приготовьтесь - пощады не будет. Будет мерзость запустения и социал-дарвинизм, доведённый до экстремума. Поневоле вспомнишь строки Романа Неумоева:
Кто сильнее - тот и прав,
Кто чернее - тот и жив,
Кто остался - тот и свят,
Неужели - так и надо,
Неужели так и будем жить?
Главный герой романа "Мародёр" с самого начала симпатий не вызывает. Сорокалетний мужик, не наживший детей, поколачивающий жену, не имеющий друзей, каким-то звериным чутьём успевший отследить ситуацию и в самом начале катастрофы запасти и награбить продуктов и курева значительно больше, чем остальные жители закрытого города, обслуживающего ядерный комбинат на Южном Урале.
Катастрофа же в романе описана вполне реальная и ожидаемая: "Засевшие в Кремле агенты влияния других стран сделали свое черное дело под прикрытием гуманистических либеральных лозунгов. Коррумпированные политики продали Россию, разрешив ввод НАТОвских войск для контроля за ядерными объектами и "обветшалыми" пусковыми установками".
Понятно, началось то же самое, что мы видим в Ираке, Афганистане и других "осчастливленных" американской оккупацией странах - разумеется, с поправкой на географические размеры и климат. "Дивный Новый Мир" для некоторого количества чиновников-коллаборационистов и персонала из "туземцев", обслуживающего "Трубу". А для всех остальных ста тридцати миллионов, не вписавшихся в новые реалии, - полное разрушение всей инфраструктуры и социальной организации. Отсутствие электричества, воды, медицинской помощи и продуктов питания. Полный крах привычной жизни.
Между как-то враз одичавшими "туземцами" и представителями Запада, прибывшими в "Центральную Северную Азию" для утилизации богатств свежеубитой страны, лежит пропасть. И величина этой пропасти измеряется не только разницей в условиях жизни, хотя она колоссальна - с одной стороны, укреплённые поселения цивилизованных мародёров: с горячей водой, бильярдом, "умными" минными полями, беспилотными разведчиками и системами залпового огня, защищённые спецподразделениями из поляков, прибалтов и россиян-коллабрационистов; c другой - остатки местного населения, поредевшего за две-три первые голодные зимы, но приспособившиеся к нечеловеческим условиям существования на руинах погибших городов.
Однако и на самом дне бывшие люди, окружающие героя "Мародёра" "Ахмета" (сокращение от фамилии Ахметзянов), да и сам "Ахмет", не особенно задумываются о том, что с ними произошло. Как и за двадцать лет до этого, каждый сам по себе пытается построить своё собственное, маленькое мещанское "счастье". Но только если до катастрофы под "счастьем" подразумевались какая-никакая "иномарка", обставленная квартирка, видеотехника и прочие блага цивилизации, то теперь счастье - это хорошо укреплённое жилище, тушёнка из стратегических запасов и побольше "пятёрки" и "семёрки". "Пятёрка" и "семёрка" - это такая постапокалиптическая валюта: патроны калибра 5,25 и 7,62 мм соответственно. Самая ценная вещь, поскольку владение оружием - непременное условие для выживания в "Дивном Новом Мире".
Экстремальные условия жизни вынуждают бывших людей жаться друг к другу, сбиваться в стаи, образовывать так называемые Дома, создавать свои, пусть и примитивные формы социальной организации, свой порядок вещей.
Новым хозяевам "Центральной Северной Азии" не до социологии - им просто нужно зачистить окрестности бывшего ядерного комбината от "грязных slaves", и они походя уничтожают всех, кто ещё населяет окрестности "тридцатки", все Дома, всё и вся. Единицы успевают выскочить из облавы в никуда - в пустоту, в голод, в стужу.
И на грани физической гибели с "Ахметом" происходит то, что древние греки называли "катарсис" .
Прозрение будет страшным. "Ахмет", бывший человек, а теперь - мародёр и убийца, будет кататься по полу одной из штолен подземного завода, воя от бессилия и сходя с ума от понимания того, что он тоже принадлежит к числу "крыс", которые своей безучастностью разрушили наш общий Дом.
Из этого подземелья он выйдет новым человеком, вокруг которого начнут объединяться случайно уцелевшие. По иронии судьбы, это случится в тот момент, когда за доллар начнут давать в морду, а старые китайские МБР отправятся из Синьцзяна в Северную Америку, значительно облегчив положение восставших "латиносов"…
А всё, что будет потом, описано в продолжении "Мародёра", которое называется просто - "Каратель".
Ольга Орлова КАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ
Первая Московская архитектурная биеннале открылась. Программа насыщенная - аж до конца июня. Потоки людских масс, разбавленные встревоженными лицами архитекторов, в Центральном доме художника не иссякают. Движение определенно есть. Осталось выяснить - куда?
Архитекторы - народ эмоциональный. Главная архитектурная выставка страны АрхМосква всегда была под стать. Лейбл 2004 года - Тупик, когда все предаются меланхолии. 2005 - Х-файлы (загадочно улыбаются, обнажая исподнее архитектурного процесса). В 2006 - Звезды "звездят".
В прошлом году с пролонгацией на этот в кураторы выбился издатель ведущего архитектурного журнала страны "Проект Россия", идейный голландец Барт Голхоорн, и - бац! Тема: городские пространства. У архитекторов вытянулись лица.
В этом же году им пообещали вырастить АрхМоскву до биеннале. И все радовались. Можно сказать, обнимались. И что вышло? Тема была заявлена "КАК ЖИТЬ" - самое страшное, что без какого-либо знака препинания в конце.
Традиционную некоммерческую экспозицию АрхМосквы на этот раз окрестили "Квартальный вопрос". Снова городские пространства в основном в элитных районах российской и украинской столиц. Может быть, и не все здесь элит-уровня, но буклеты по продаже говорят за себя сами. Попадись куратору в руки маркер, он бы, наверно, подписал: НЕ ТАК. В его терминологии это все равно, что Mersedes за цену Lamborshini. И далее начертил бы стрелочку: прямо и налево - в международный павильон. Здесь 15 ответов КАК НАДО. Нидерланды, Франция, Америка, Швейцария, Англия, Япония, Китай, даже Чили. Итого 12 стран. Гуманные, пластически нескучные и технологичные варианты социального жилья! Но знаете, если соорудят в Мытищах то, что представленный на выставке Аледжандро Аравена строит десятками тысяч в Африке, ничего доброго не выйдет. Наши покрасят в красный и скажут: "Хай-тек!" А хай-тек, знаете, сколько стоит?