Газета Завтра 826 (90 2009)
Шрифт:
Крайне важно и то, что Атомный проект - это живой и наглядный пример эффективности так называемых мобилизационных технологий. Атомная промышленность создавалась в СССР в ультракороткие сроки с привлечением всех сил и средств. Атмосфера дисциплины, ответственности, особой секретности, а главное - ощущение высоты и важности возложенной на людей задачи, наделяло советских атомщиков особым видом внутренней энергии, потрясающими творческими и интеллектуальными способностями.
Атомный проект - еще одно доказательство тезиса, который, на самом деле, и не требует никаких доказательств: великие свершения достигаются великими усилиями. Причем усилиями всех, напряжением всей нации, как это было во время Великой Отечественной войны и позже - во время создания отечественного ядерного оружия. То, что "рука рынка все расставит" и что сегодняшняя Россия плавно проскользнет в будущий постиндустриальный век без особых экстремальных мер - в это верится с трудом: обычная либеральная брехня, под аккомпанемент которой страна из атомного века шагнула на Дорогу каменных топоров.
На выставке в Госархиве один из элементов экспозиции касается метаистории, удивительной и страшной тайны, которая связывает самое страшное и губительное оружие и величайшего русского святого, светоносного старца батюшку Серафима Саровского. Ведь именно на месте честной обители, в окрестностях Ближней пустыньки, где некогда молился на камне Преподобный, возникли площадки и лаборатории знаменитого КБ-11, ставшего со временем закрытым городом Арзамас-16.
Как трактовать это "неслучайное совпадение"? Тайна сия велика есть! Однако следует помнить, что ядерный комплекс России был создан для защиты, а не нападения. Что под высоким незримым покровительством создавался щит, а не секира всему роду людскому.
Всё это можно узнать и почувствовать, посетив Выставочный зал федеральных архивов, который расположен недалеко от драгоценного места старой Москвы - красивейшего Новодевичьего монастыря.
Елена Антонова С БОЛЬШОЙ БУКВЫ
В преддверии своей 20-й годовщины Российский национальный оркестр провел доселе небывалую акцию. Семь вечеров подряд на Новой сцене Большого театра в рамках Большого фестиваля РНО звучала Музыка, "Музыка с большой буквы", которой посвятил свою жизнь великий музыкант нашего времени Михаил Васильевич Плетнев. Под его водительством оркестр и артисты, приглашенные на фестиваль, представили такое разнообразие музыкальных жанров, в таком масштабе и исполнении, что оторопь брала - да полно, возможно ли такое в наше время?
Большой фестиваль РНО Михаил Плетнев посвятил самому любимому своему композитору - Петру Ильичу Чайковскому, музыка и музыкальные предпочтения которого стали стержнем программы фестиваля. Недаром завершил ее знаменитый "Славянский марш".
Немало места заняли в программе сочинения Моцарта, которые всегда оставались для Чайковского высшим идеалом музыки. Концертная постановка оперы Моцарта "Волшебная флейта", его Концерт для фортепиано с оркестром N 20 ре минор, Концерт для флейты и арфы с оркестром, и, наконец, редко исполняемая Серенада для духовых "Grand Partita" стали украшением фестиваля. Та же логика объединяет почти все номера программы. Симфония N 2 близкого Чайковскому по духу Шумана, а тем паче сочинения русских и славянских авторов, пришлись здесь как нельзя более кстати. То же можно отнести и к литературно-музыкальной композиции по драме Ибсена "Пер Гюнт" на музыку Грига. Как известно, великого норвежского музыканта и Чайковского до самой смерти последнего связывали дружеские отношения. Впрочем, исполнение данной композиции может стать поклоном Большому театру, с которым у Плетнева сложился некоторый опыт совместной работы.
Большой фестиваль, как и другие музыкальные акции Плетнева, вменившему себе в обязанность знакомить нашу публику с ведущими мастерами Запада, позволил оценить тенденции развития музыкального искусства в мире. И на сей раз на фестиваль были приглашены как знаменитые (высоко котирующиеся в мировой табели о рангах) артисты, так и яркие юные дарования. Слушать их вживе очень важно, ибо Россия - сама страна талантов, помощь которым требует всемерной поддержки государственных структур и частных попечителей. Одним из таких действенных попечителей и является Фонд поддержки национальной культуры Михаила Плетнева. Ведь нельзя забывать, что для искусства рынок - не благо, а скорее - наоборот.
В первый вечер Большого фестиваля РНО под управлением Плетнева сыграл самые трагичные, трудные как для автора, так и для слушателей Симфонии Чайковского. "Пятая" прозвучала так, как выглядит знаменитое полотно после любовно выполненной реставрации. Все четко и ясно; полное отсутствие штампов и общих мест, к которым привыкли и притерпелись. Кто-то, наверное, будет сетовать, что нюансы чувств, оттенки мыслей выражены слишком уж определенно. Но так слышать и понимать лучше, чем бессмысленно городить замки из песка. Да, судьба, нависшая "как дамоклов меч" над жизнью человека, довлеет над ним в каждой части симфонии, напоминая о себе. Но венчает все мажорный аккорд, который в интерпретации Плетнева звучит поистине жизнеутверждающе. Значит, можно пересилить и судьбу?! Что же касается "Шестой", до предела заигранной при отправлении различных ритуалов, то она в исполнении РНО кажется омытой прозрачной водой. Даже в конце, при прощании с жизнью, перед тем, как на пороге небытия замрает в pianissimo последний звук, на какие-то мгновения возникают воспоминания о любви. И этот ее апофеоз любви, который смерти сильнее, очищает нас. Нет, не зря Михаил Васильевич, который как-то сказал, что чувствует музыку Чайковского так, будто написал ее сам, заметил на пресс-конференции: "В наше скорбное время музыка Чайковского может нести людям мир и утешение".
Концертное исполнение последней сказочно-философской оперы Моцарта "Волшебная флейта" стало одним из самых радостных и ярких событий фестиваля. Высочайшая культура исполнения божественной музыки Моцарта, сыгранной почти без купюр, скрупулезное следование тексту либретто, в сочинение которого вложил свою лепту и Моцарт (особенно во вторую, "масонскую" его часть), достаточно высокий артистизм певцов, где пять главных партий спели приглашенные из Западной Европы солисты, - все дарило наслаждение. Особенно надо отметить свободно льющийся, теплый голос сопрано Люси Кроу (Великобритания), исполнившей Памину, и мастерство тенора Тильмана Лихди (Германия), спевшего Тамино. Но вот пение Симоны Кермес (Германия), чье колоратурное сопрано знакомо нам по ее прежним выступлениям с РНО, на сей раз в роли Царицы ночи, к сожалению, должного впечатления не произвело. Ну да ведь голос - инструмент живой, хрупкий, всякое может быть. Хорошо слушались наши певцы, исполнившие партии второго плана. Потому и чувства публики в тот вечер лучше всего передают слова Пушкина: "Из наслаждений жизни #92; Одной любви музыка уступает; #92; Но и любовь мелодия…"
В РНО - очень силен коллектив духовых. И потому один из вечеров Большого фестиваля, получивший название "Майкл Коллинз и солисты РНО", посвящен им. Незабываемое впечатление оставила Серенада Моцарта в семи частях "Grand Partita", исполненная группой духовых под руководством дирижирующего солиста, известного английского кларнетиста Майкла Коллинза. Но и Николай Мозговенко, ведущий вторую партию кларнета, выглядел, на мой взгляд, ничуть не хуже Коллинза. В тот же вечер в Концерте для валторны с оркестром Глиэра, в интересном сочинении, исполняемом также весьма редко, отличился валторнист Алексей Серов. Наконец, в "Поэме экстаза" Скрябина, экспрессивно сыгранной большим составом оркестра под управлением Плетнева, потрясло соло трубы в исполнении Владислава Лаврика, молодого, но уже весьма известного в мире трубача, который в прошлом году был приглашен в жюри самого престижного международного конкурса трубачей в США.
Один из вечеров потряс исполнением Симфонии N2 Шумана. Она была сыграна оркестром так цельно и свежо, так глубоко была спрятана боль и неуверенность, старающегося вырваться из когтей депрессии композитора, словно спета на одном дыхании. И в памяти всплыли слова Плетнева о мире и утешении.
Таких полных версий литературно-музыкальной композиции к драме Ибсена "Пер Гюнт" и музыке Грига к ней, какие были озвучены на Большом фестивале, я не слышала никогда. Литературную редакцию драмы осуществил Алексей Бруни, концертмейстер оркестра и самодеятельный поэт, а прочел ее Василий Лановой. Поражает не только редкостная точность музыкальной интерпретации Плетнева передаче самой сути самобытного народа, каким были норвежцы во времена Ибсена и Грига, но и то, как на удивление близки чувства и страдания людей в переломные моменты их жизни.
Предпоследний вечер фестиваля был обречен на сенсацию. Судите сами. Вначале был показан одноактный балет "Заклятие рода Эшеров" по мотивам рассказа Эдгара По и на музыку одного из самых богатых людей мира - Гордона Гетти (хореография и сценография Владимира Васильева). Постановщик разместил оркестр в глубине сцены, а дирижера развернул лицом к зрителям, что истощило все новации. Встать за такой дирижерский пульт Плетнев отказался.
Зато во втором отделении 14-летний одаренный подросток из США, Конрад Тао, сыграл с оркестром под управлением Плетнева ре-минорный Концерт Моцарта. Исполнив его мягким туше технично и бегло, до моцартовской глубины Тао не дотянул, да и трудно на это было рассчитывать. Зато сыгранный потом "на бис" этюд Рахманинова прозвучал очень достойно.