Газетный день

Демина-Павлова Ольга

– Так это ж она меня в магазин послала. Вот она и виновата.

– Понятно...
– сказала Оксана.

Дед Матвей не стал ее больше слушать и пошел прочь. Потом он вспомнил: "Надо же! Я же за хлеб не расплатился, и все из-за Степанихи, будь она не ладна!" Он повернулся в сторону магазина. Пройдя сотню метров, он наткнулся на Степаниху, не иначе, она его преследовала. Ну тут ему в голову кровь и ударила.

– Ты чего это меня преследуешь, вражина?!
– налетел он на тетку Степаниху.
– От тебя проходу нигде нету.

Но та не дрогнула и грозного вида деда Матвея не испугалась. Тетка Степаниха поставила руки в боки и сердито из-под лоба глянула на Байду:

– Тю на тебя, оглашенный!!! А ты меня

не стращай, пуганая я!

– Ага! Пуганая ворона...

– Я себя в обиду не дам!!! Черт ты леший такой. Ишь чё удумал? Меня стращать...

– Да пропади ты пропадом, карга старая!!!
– зло промолвил Байда.

– Черт плешивый!!!

– Это кто это плешивый?!
– возмутился Байда.
– Да у меня волосы все свои... только что седые... Разоралась тут сорока, балалайка бесструнная... трындычиха, вот ты кто!

– Это я трындычиха!!!
– возмущенно закричала Степаниха. Она грозно наступала на Байду.

Дед Матвей неторопливо отступал назад. Сделав неосторожно шаг назад, он оступился на колдобине и взвыл:

– А-а!!! Ногу вывихнул из-за тебя, Степаниха, чертова баба! Дур-ра!

– Сам дурак!!!
– тут же нашлась с ответом Степаниха.

Байда развернулся и поковылял в другую сторону подальше от Степанихи. Тут начался дождь. Байда решил спрятаться под крышей старой остановки, что была рядом. Остановка эта была старая, вся обшарпанная, лавочка была полуразрушена, крыша дырявая, а дождь лил как из ведра, Байда весь промок до нитки. Домой он пришел весь мокрый продрогший и злой как черт. Весь свой гнев он тут же вылил на жену. Антонина Ивановна терпеливо сносила упреки мужа, хотя точно знала, что она ни в чем не виновата. А во всем виновата тетка Степаниха, злая трындычиха, от которой житья вовсе не стало. А Матвей Байда был вспыльчивым, но отходчивым, Антонина Ивановна за годы совместной жизни хорошо изучила характер мужа. Главными качествами, которые она ценила у мужа, были трудолюбие и надежность...

После обеда в кафе "Волна" народу прибавилось. Сюда зашел и Василий Белоконь, "чтобы трошки остограмиться", как он сам любил говорить. Среди завсегдатаев кафе он встретил Юру Мокина. Юра Мокин - личность в поселке была известная. Он работал простым грузчиком в поселковом продуктовом магазине, где отоваривались все терновчане. Магазин назывался просто и лаконично "Продукты", это название осталось еще с советских времен. Магазин держал предприниматель Андрей Петрович Денщук, мужик основательный и не вредный, его в поселке все называли по-свойски, по-простому, Петрович. Сам он был тоже терновчанин, людей не обижал, если и была у него наценка в магазине, то так - небольшая, ну это, чтоб вы понимали, не прогореть, и не работать себе в убыток. А еще поселковые жители сильно уважали Петровича за то, что он разрешал продавцам отпускать товар покупателям в долг, под запись в тетрадь.

Некоторые граждане этим бессовестно пользовались и числились у Петровича в должниках. К ним тогда принимались меры. Самый большой долг был у деда Василия Белоконя. Он задолжал магазину аж 837 гривен! Да и кому только Василий не был должен в поселке. Он завсегда любил брать в долг деньги у соседей, а отдавал с большим трудом. С трудом, значит, расставался со своими деньгами, а в долг чужие деньги брал охотно. Дед Василий любил часто бахвалиться: "Нам Белоконям завсегда деньги охотно в долг дают!" За это его многие не любили. Но Петрович, на удивление, был снисходительным к Василию Белоконю, хотя с других долг спрашивал строго. Поговаривали, что когда-то Василий Белоконь оказал ему услугу, когда Андрей Петрович Денщук решил приватизировать продуктовый магазин. Белоконь тогда работал в райсовете шофером и через нужных людей помог Денщуку оформить нужные бумаги, хотя на магазин было много претендентов, даже важные люди из города.

Юра же Мокин

работал у Андрея Денщука в магазине грузчиком, обыкновенным грузчиком, но его терновцы уважали. Во-первых, Юра Мокин не был пьяницей, хотя выпить любил. Он пил, но не пьянел. Был во хмелю, но пьяным в стельку его никто ни разу не видел. Уже факт достойный уважения! Он всегда вовремя выходил на работу и не допускал прогулов. Он был высок и худощав, но жилистый. Сам мог выгрузить машину, когда напивался его напарник по работе Толик, особенно после получки и аванса, и уходил в загул, и не выходил тогда на работу. Юре Мокину было 42 года, но все уважительно называли его дядя Юра, потому что вид у него был смурной и строгий, значит, побаивались его немного... или уважали, не в этом суть. Дядя Юра был не только грузчиком. Он еще ходил по домам и выбивал долги с должников. Ну, как выбивал? Так просто, по-свойски, разговаривал вежливо и культурно с человеком, да и то приходил с "душевными беседами" к тем, у кого долг уже перевалил за пару-тройку сотен гривен. Люди с пониманием к этому относились, к этому его занятию, так как Юра Мокин никого не бил, и никому не угрожал, как в лихие 90-е поступали рэкетиры, а только ходил по дворам и собирал долги с должников, иначе магазин бы давно закрылся от убытков. А кому это надо?!

Сегодня у Юры Мокина было полдня выходных. Выходить на работу на разгрузку машины ему нужно было после пяти вечера. Он позволил себе с обеда зайти в кафе и выпить бокальчик пива. Василий Белоконь встретил его за барной стойкой, завидев Мокина, он поздоровался:

– О, привет, дядя Юра!

– Привет, дед Василий.

– Давно сидишь?

– Только что пришел.

– Значит, не слышал...

– Чего не слышал?
– насторожился Юра.

– Так Степаниха сегодня скандал в магазине устроила, чуть торговлю Петровичу не сорвала. А сегодня же особый день, сегодня в магазине акционные скидки. Народу набилось полный магазин. Сахар был по 12.50, на 95 копеек дешевле, чем в обычные дни. Чай зеленый... хороший аж на 5 рублей дешевле. Я взял аж три пачки про запас.

– Ну, правильно сделал. Без чая куда?

– Ага, ну так вот... Про что я говорил?
– дед Василий пятерней почесал затылок.
– Ага! Вспомнил. Я говорил про скидки да про акции. Сегодня же акционный день.

– Да знаю я про это!
– вспылил Юра Мокин.
– Дед Василий, не тяни резину, говори дальше.

– Постное масло, значит-то, сегодня на два рубля дешевле было... Многие брали по три-четыре бутылки за раз. Мука была дешевая... А еще консервы рыбные можно было по акции купить, шпроты, к примеру стоили в полцены дешевле. Юра, ты шпроты любишь?

– Люблю.

– Вот и я люблю рыбу, взял себе пять банок шпрот... Нет, что ни говори, а акции это хорошо!

– Конечно, - согласился Юра.
– В этот день выручка у Петровича бывает большая как за неделю торговли, а то и за две. Люди ж много берут, товар то дешевле. Понимаешь?

– Понимаю.

– Петрович этому научился у больших магазинов, у супермаркетов. Говорит "и я так буду делать, устанавливать акции и скидки на товары, чтобы выручка была, а то из-за кризиса мало покупателей стало. Но не больше двух акционных дней в месяц... А то люди привыкнут, брать товар перестанут".

– Разумный маркетинговый ход!
– заметил с умным видом Василий Белоконь. Он уже раскраснелся после выпитых двухсот грамм. Хмель ударил ему в голову, на душе стало тепло.

– Дед Василий, где ты таких умных слов набрался?

– Здрасьте!!! А где я, по-твоему, работал всю жизнь?

– Да ты вроде простым шофером был.

Дед Василий ухмыльнулся, словно кот на масленицу:

– Хм! Простым шофером! Может быть, и шофером, но в райсовете... понимать надо.

– А-а...

– Я возил не абы кого, а начальников, общался с властью, вращался, так сказать, в кулуарах власти.