Газлайтер. Том 16
Шрифт:
Змейка, не удосужившаяся даже посмотреть на волков, лениво грызёт куриную ножку. Она смотрит на происходящее с презрением, как на что-то несущественное.
— Фи, собачки, фака, — фыркает она с полным ртом.
Но пора уже отвадить незваных гостей.
Я отправляю мысленный импульс к вожаку стаи, который стоит впереди, выжидая момент для нападения. Его красные глаза впиваются в меня, как острые кинжалы, но длится это недолго. Моментально подчиняю его волю своей. Он замирает на месте, словно наткнувшись на невидимую стену. Затем огромный зверь застывает на месте, лапы
Я решил сэкономить силы и не подчинять всех врагов. Нафиг надрываться? У них же есть альфа, вот им одним я и занялся.
Воспользовавшись полной властью над вожаком, через него отдаю чёткий ментальный приказ — отступить. И сразу же происходит смена настроения. Вожак медленно разворачивается, а за ним с видимой неохотой начинает пятиться и вся стая. Волки осторожно удаляются в лес, их глаза всё ещё горят красным в полутьме, но они больше не угрожают. Через несколько мгновений они растворяются среди деревьев, будто их и не было.
Я ощущаю удовлетворение. Силы сэкономлены, угрозы больше нет, и всё это решилось с минимальным вмешательством. Да, порой воля важнее меча. Воля телепата, конечно. Классная всё же у меня сила. Она дает столько возможностей, столько кайфа!
Храк, наш пузатый купец, с видимой тяжестью хромает ко мне. Его лицо побелело, как простыня, а хвост безвольно повис, как у побитого кота. Кошачьи уши подрагивают от пережитого стресса, и хотя он старается держать себя в руках, дрожь выдаёт его с головой. Он осторожно вытирает пот со лба, медленно, будто в замедленном кино, а затем наконец выдыхает, пытаясь собрать остатки самообладания:
— Спасибо вам, господин менталист, — проговаривает он, и голос его всё же дрожит. — Если бы не вы, пришлось бы тратить стрелы, артефакты, запасы маны… И, кто знает, мы могли потерять кого-то.
Облегчение буквально написано на его лице, и я лишь усмехаюсь, глядя на него. Менталисты на Боевом материке — штучный товар. Здесь местные расы Организация создала для войны. Другое дело — Золотой материк. Правда, о нём я пока только слышал, никогда не был там. Например, Странник родом именно оттуда. Место это далёкое и, судя по рассказам, ещё предстоит разведать.
— Слушай, старина, давай отойдём, — говорю я, прищурившись. Настя со Светкой сразу ушки-то развесили. Но это не женский разговор, так что, только когда мы отошли в сторону, я продолжил: — Не надоело хромать? Сними свою брошку, и я тебя вылечу.
Храк вздрагивает, явно не ожидая такого предложения, и его рука инстинктивно тянется к антипсионической брошке на груди.
— Извините, конечно, господин менталист, не подумайте чего-нибудь… Но если я сниму брошку, я ведь подставлюсь… а мы с вами еще мало знакомы…
Я смотрю на него с лёгкой усмешкой:
— Ага, всё так. Это твое дело, господин Храк. Мы с тобой на брудершафт, правда, не пили и вряд ли будем. Но скажу тебе честно — я бы уже мог вас всех положить, натравив ту же стаю волков. — Я киваю в сторону леса, где, по моему приказу, уже
Волки тем временем, повинуясь моему новому приказу, начинают пятиться назад, скрываясь за деревьями, чтобы не нервировать купца ещё сильнее. Я отправляю волков подальше.
— А вы, правда, можете…
— Могу, могу. В общем, решай сам, господин купец, — подытоживаю я равнодушно. Мне если честно поднадоело предлагать помощь. Добрые дела — как бы не мой конёк. Просто Храк хороший мужик, о нем и работники обоза нормально отзывались, а среди купцов это редкость, ну а мне ничего не стоит ему подправить мозги. Нет, я, конечно, понимаю, как сильно он рискует. А, сняв брошку, он рискует всем. Сам бы я ни за что не подставился так глупо, по-честному. Но это я. Мне не нужна помощь телепата, я сам себе помогатор. — Ты думай пока, а я пошел к женам.
— Подождите! Хорошо… Пожалуйста, помогите, господин менталист, — решается хромой «ягуар». Его пальцы слегка подрагивают, когда он расстёгивает брошку.
Я тут же сосредотачиваюсь, погружаясь в его сознание.
Травма, как я и подозревал, вызвана не физическим повреждением, а тяжёлым грузом вины, который Храк несёт на себе годами. Под моим нажимом его разум постепенно раскрывается, возвращаясь к болезненным событиям прошлого. Я вижу, как он вспоминает тот день, когда получил торговое дело от умершего отца, в то время как его братья остались ни с чем. Это воспоминание, как рана, продолжает гноиться в его сознании, вызывая психосоматические симптомы. Храк убеждён, что он поступил несправедливо, что должен был разделить наследство, даже если это стоило бы ему части его доли.
Но реальность, как она открывается мне, совершенно иная. Я вижу, что именно Храк был тем, кто поддерживал дело на плаву в самые трудные моменты. Он был рядом с отцом, помогал ему, когда братья предпочли беспечную жизнь, наслаждаясь беззаботностью и безответственностью. Они не сделали ничего, чтобы заслужить свою долю, а когда пришло время, оказались у разбитого корыта не по вине Храка, а по собственной глупости и лени.
Я вмешиваюсь, аккуратно подправляя восприятие Храка. Усиливаю его понимание того, что он заслужил это наследство по праву. Его успехи — это результат его труда, его усилий. Он был опорой для отца и для всего семейного дела, тогда как его братья просто упустили свой шанс. Это не жадность и не воровство, это справедливость.
Процесс идёт быстро, но для Храка это настоящая внутренняя революция. Ещё несколько минут — и я чувствую, как его сознание освобождается от тяжёлого груза. Вина растворяется, как дым. Он смотрит на меня с облегчением, его глаза ясны, а плечи расправлены.
— Я больше не хромоножка, — с удивлением и недоверием произносит Храк, двигая ногой, словно проверяя, действительно ли всё изменилось. Его радость становится ощутимой — она словно пульсирует вокруг, заполняя всё пространство. — Великая кошка меня подери! Спасибо вам… огромное спасибо!