Газлайтер. Том 5
Шрифт:
На всякий случай, головорезы подобраны непростые. Тройки магов-Воинов и сорока автоматчиков точно хватит щенку с его солдатиками.
Улыбнувшись своей победе, Павел торопится домой. Пока его баронесса не схватилась.
Когда мы отъезжаем от дома, мое самочувствие ухудшается. Мне резко плохеет, голова кружится, приходит слабость…Ну я быстро излечиваю болезненные клетки, магия «кровника» в помощь, и заболевание не передается дальше. Извини, Горнорудов, но ты облажался.
Я,
Зато я теперь знаю своего врага в лицо. Значит, вот так вы, Павел Тимофеевичи, поблагодарили меня за воскрешение любимой жены? Мразь, а не барон. Подарив мне «Рабис», вы пока легко отделались. Впрочем, вас еще ждет настоящее наказание. Не сейчас, но дайте время.
А пока не забываем сканировать дорогу впереди. Ведь мое недомогание дает барону отличную возможность для неожиданного нападения. Раз Жбанов мертв, то теперь на него можно спихнуть всё что угодно. Например, засаду бандитов.
— Шеф, сканеры засекли впереди скопление разумов, — докладывает Студень после переговоров по рации. — Это странно. Вокруг глушь на полсотни километров.
— Ничего странного, — отвечаю. — Просто барон уже соскучился по нам и прислал приветствие. Подъедем еще немного поближе и высыпаемся.
Мы останавливаемся за километр от развилки дороги, затем, рассредоточившись, пробираемся через редкий лес к засаде и берем противника в клещи. Гвардейцы открывают массированный огонь, Змейка пускает горе-разбойников на колбасу, ну и я раздаю псионические пендели.
Среди противников Змейки попадается раздутый, словно бодибилдер, физик. Но гора мышц его не спасает — когтистая рука Горгоны пробивает грудину качка насквозь. На меня же вообще приходится целых два мага. Точнее, я сам напрашиваюсь на поединок с ними. Огневик и каменщик. Причем последний в гранитном доспехе. Но оба с щитами. Вот и разомнусь.
Я мигом облачаюсь в два доспеха — каменный и огненный сверху. Выгляжу я как горящий кусок скалы. Огневик пытается обжечь меня фаерболом, но огненный покров защищает от жара. Зато в ответку маг получает булыжник в голову, и прости-прощай. Остается последний противник.
К тому времени гвардейцы и Змейка уже разобрались с остальными бандитами, поэтому с интересом сморят как дерется их шеф и «мазака». Мы схватываемся с магом в ближнем бою, словно два голема из камня. Маг в панцире, а я так вообще в двойном доспехе. Но деремся мы недолго. Мои удары усилены несколькими Дарами, и поэтому очередной крепкий хук просто раскалывает шлем каменщика, как ореховую скорлупу. Враг умирает мгновенно.
То, как я расправился с каменщиком, приводит моих людей в восторг. Гвардейцы кричат возбужденно:
—
— Маза боссссс! — довольно мурлычет Змейка, помахивая мне четырьмя ручками — красными от крови убитых.
Парочку раненых бандитов мы берем в плен, но сканирование разума не дает никаких результатов. В итоге у меня не получилось вывести барона на чистую воду. Эх, жалко. Завтра будет не с чем идти к Жанне. Что ж, в любом случае, пора домой. Хоть бодаться с людьми барона очень весело и прибыльно во всех смыслах — это я сейчас про «Рабис» и Дар кровника, — но уж очень сильно я соскучился по родным. Да и Марию Федоровну надо же лечить.
На следующий день я приезжаю к баронессе давать отчет о Горгоне. Жанна выслушивает мой доклад с довольным видом, словно сытая кобра. У меня даже припасены ментальные картинки с инсценировкой битвы против Змейки. Подделать воспоминания нельзя, но мы с Горгоной обыграли сражение заново. Устроили постановку, будто бы я побеждаю хищницу с помощью одних лишь пси-конструктов. Картинки приходятся баронессе по душе. Видимо, я ее всё же убедил, что еще не владею Роем.
Но довольство Жанны длится недолго, потому что вскоре мой доклад приобретает неожиданный поворот:
— И я бы хотел еще раз поблагодарить вас за «Рабис», Жанна Валерьевна, — делаю глубокий поклон. А почему бы нет? Ведь подарок, правда, щедрый.
— Что? Какой «Рабис»? — недоуменно хлопает баронесса глазами.
И я рассказываю о милости барона. Следующие пять минут Жанна с каждым новым услышанным словом всё больше мрачнеет, а уголки точеных губ опускаются все ниже. Напоследок я делюсь с баронессой своими воспоминаниями — теми, где барон жмет мне руку и, улыбаясь, с щедрого плеча жалует компанию по производству одежды.
— Да как он до такого вообще додумался! — не выдерживает баронесса, яростно хлопнув по столу. — Совсем что ли с ума сошел — разбазаривать наши активы!
Я грустно вздыхаю.
— У меня нет никакого желания расстраивать вас, Жанна Валерьевна, — произношу с серьезным лицом. — Если вам в тягость, я могу отказаться от подарка Павла Тимофеевича.
— Нет уж, спаситель, мы, Горнорудовы, от своих слов никогда не отказываемся, — твердо заявляет баронесса, выпрямившись. — Ты получишь «Рабис». Компанию перепишут на тебя, как до этого «Валентино».
— Премного благодарен, — киваю. — Кстати, а Павел Тимофеевич вас уведомил о покушениях на меня?
— О каких еще покушениях? — округляет глаза баронесса.
Еще четверть часа я рассказываю о бандитских нападениях и о том, как следы привели к Жбанову, с которым так удачно разобрался барон. О заболеваемости крови приходится промолчать — доказательств всё равно нет, а голословное обвинение может только выйти мне боком. Поэтому отдаю на суд баронессы лишь те факты, которые подтверждены воспоминаниями — моими или бандитов.