Где будет труп
Шрифт:
Фильм добрался до финала. Зажегся свет. Вдруг Шик быстро встал и протолкался к проходу. Бантер приготовился идти следом, но вместо ближайшего выхода Шик просто пересек проход и скрылся за незаметной шторой, над которой горела синяя надпись «джентльмены».
Бантер сел обратно и стал ждать. Джентльмены входили и выходили, но Шик все не показывался.
Бантера пронзил страх. Вдруг там есть выход через гардероб? Свет потускнел и погас, началась комедия. Бантер поднялся, отдавил ноги трем смешливым девушкам и одному раздражительному старику и тихонько пошел вниз по проходу.
В ту же минуту штора под надписью «джентльмены» отдернулась, и из-за нее вышел мужчина. Он шел в мягком густом полумраке, Бантер впился
Он увидел спину бородача, вдруг выхваченную потоком голубого дневного света, льющегося из двери, и вспомнил, как Уимзи сказал однажды: «Любой дурак может замаскировать лицо, но замаскировать спину может только гений». Он пять дней гонялся за этой спиной по всему Лондону и выучил каждую ее линию. Спустя мгновение он уже несся по проходу и из дверей на улицу. С бородой или без — это был его клиент.
Такси, еще одно такси, а затем прямо в Кенсингтон. На этот раз Шик, кажется, действительно куда-то ехал. Его машина затормозила около опрятного дома в хорошем квартале, он вышел и открыл дверь ключом. Бантер доехал до следующего поворота и там расспросил водителя.
— Вы заметили номер дома, у которого они остановились?
— Да, сэр. Номер 17.
— Спасибо.
— Развод, сэр? — спросил таксист с ухмылкой.
— Убийство.
— Итишь! — По видимости, такова была естественная реакция на убийство. — Ну, надеюсь, он угодит в петлю, — сказал таксист и уехал.
Бантер огляделся по сторонам. Он не решился идти мимо дома номер 17. Шик, возможно, был еще начеку, а кепи с фетровой шляпой уже стали заслуженными ветеранами, от которых в смысле маскировки толку больше не было. Он увидел аптеку и зашел.
— Не могли бы вы сказать мне, кто живет в номере семнадцать? — спросил он.
— Как же, — ответил аптекарь, — джентльмен по фамилии Мокэмб.
— Мокэмб? — Кажется, был слышен щелчок, с которым в мозгу Бантера встал на место большой кусок мозаики. — Невысокий джентльмен, одно плечо выше другого?
— Правильно.
— Рыжеватые волосы.
— Да, сэр. Рыжеватые волосы и борода.
— Ах, он носит бороду?
— Да, сэр. Этот джентльмен служит в Сити. Живет здесь спокон веку. Очень приятный джентльмен. Вы хотели узнать?..
— Да, — сказал Бантер. — Дело в том, что я слышал, будто в семнадцатом доме ищут камердинера, и решил сперва узнать, что за семья, а потом уже просить места.
— Понятно. Ну, семья вам понравится. Они тихие. Детей нет. Миссис Мокэмб — очень приятная леди. В свое время, должен сказать, была красавицей. Говорят, играла на сцене, но с тех пор сто лет прошло. Держат двух горничных, а дом ведется так, что лучшего и желать нельзя.
Бантер выразил благодарность и ушел из аптеки, чтобы послать лорду Питеру телеграмму.
Охота закончилась.
Глава XXXI
Свидетельствует продавец галантереи
206
Перевод с англ. В. Сонькина.
— А по-моему, вот как, — сказал суперинтендант Глейшер. — Если этот
— Несомненно, — отвечал ему Уимзи, — но если вы думаете, что после того, как его личность установлена, ваша жизнь станет «одной прекрасной, чарующей песней» [207] , вы ошибаетесь. Пока что это дало только одно: все, к чему мы пришли раньше, пошло прахом.
— Да, милорд. Несомненно, тут еще осталась загвоздка. Но курочка по зернышку клюет, а на этот раз у нас кое-что пожирнее зернышка. Давайте посмотрим, что мы имеем сейчас. Перво-наперво, если Шик — это Мокэмб, то он не парикмахер, а значит, у него не было причин покупать ту бритву. Значит, его басня про бритву — чистой воды очковтирательство, как мы и думали. Значит, говоря по-человечески, почти нет сомнений, что Поль Алексис не покончил с собой, а был убит.
207
Заключительная фраза из известного письма президента США Гровера Кливленда 1890 г., в котором тот описывает радости счастливого брака.
— Совершенно верно, — сказал Уимзи. — А поскольку мы потратили массу времени и умственных усилий, расследуя это как убийство, приятно узнать, что мы, вероятнее всего, угадали.
— Еще бы не приятно. Потом, если Уэлдон и Мокэмб оба замешаны, то мотив убийства, похоже, именно тот, что мы думали: прибрать к рукам деньги миссис У., ведь так?
— Похоже, — согласился Уимзи.
— Тогда при чем тут вся эта история с большевиками? — спросил инспектор Ампелти.
— При многом, — сказал Уимзи. — Послушайте, я вам сейчас установлю личности еще двух человек. Во-первых, я полагаю, что Мокэмб — тот самый бородатый друг, который гостил у Уэлдона на ферме «Форвейз» в конце февраля. А во-вторых, что он — тот самый бородатый джентльмен, который приходил к мистеру Салливану с Вардур-стрит просить фотографию девушки с русской внешностью. Интересно, что наметанный театральный глаз мистера Хоррокса моментально увидел в нем Ричарда III.
Инспектор Ампелти ответил недоуменным взглядом, но суперинтендант хлопнул рукой по столу:
— Горбун!
— Да. Но в наши дни Ричарда редко делают настоящим горбуном. Обычно лишь слегка обозначают сутулость — такое же едва уловимое искривление плеч, как у Мокэмба.
— Конечно. Теперь, когда мы узнали про бороду, все стало ясно, — сказал Глейшер. — Но зачем ему фотография?
— Давайте попробуем рассказать историю по порядку: все, что знаем, — предложил Уимзи. — Перво-наперво у нас есть Уэлдон — по уши в долгах, занимает деньги в расчете на будущее наследство. Очень хорошо. И вот в начале этого года миссис Уэлдон приезжает в Уилверкомб и начинает живо интересоваться Полем Алексисом. В феврале она недвусмысленно объявляет, что собирается выйти за Алексиса замуж, и, возможно, ей хватает глупости признаться, что она хочет оставить ему все деньги. Почти сразу после этого на ферму к Уэлдону приезжает Мокэмб. А спустя неделю или две Алексису начинают приходить странные шифрованные письма с иностранными марками.
— Это вполне ясно.
— А Алексис всегда всем намекал, что его рождение окружено тайной. Он воображает себя отпрыском русской аристократии. Думаю, первое письмо…
— Минутку, милорд. Как вы считаете, кто писал эти письма?
— Думаю, Мокэмб, а какой-нибудь его друг отправлял их из Варшавы. По-моему, Мокэмб — это мозг всего заговора. Он пишет первое письмо, несомненно, по-английски, без шифра, намекая на деятельность монархистов в России и грандиозное будущее Поля Алексиса. Алексису надо лишь подтвердить свое происхождение — но, разумеется, все следует держать в строгой тайне.