Где чудеса и леший бродит

Эл Лана

– А ещё коварные, корыстолюбивые, беспринципные и непостоянные, – подливал масло в огонь Джек, кружа под потолком и ехидно посмеиваясь.

Несчастный влюблённый страдальчески вздохнул, по носу скатилась ещё одна солёная капля.

– Может, ты где-нибудь в другом месте полетаешь, а? – я выразительно посмотрела на тыкву. Но та только злорадно ухмыльнулась и заложила ещё один головокружительный вираж.

– А я её так люби-и-ил… украшения дари-и-ил… сласти всякие… цветы, а она… в-веник, говорит, – всхлипывала жертва чужой бессердечности.

– Да не переживай,

мы тебе другую найдём, ещё симпатичнее этой, – я взяла картошку и принялась её чистить. Не то чтобы это было моим любимым занятием, но не заставлять же страдальца ещё и батрачить.

– Краше моей Береники не-е-е-еееет, – провыл в ответ Михеич и неожиданно сунул голову в миску с водой.

– Эй, ты чего!

Я попыталась вытащить домового, но маленькие пальчики с такой силой вцепились в деревянные края, что отодрать их не представлялось никакой возможности. Благо, в процессе борьбы большая часть воды вылилась и топиться стало не в чем.

– Пусти, больше жизнь мне не мила! – возмущённый Михеич отбросил чашку и кинулся к печи.

– Ты лучше к болоту беги, там уж наверняка, – посоветовал Джек.

– И почему меня проклЯтый возвращенец не сха-а-арчил?!

Всё-таки нечисть не так далеко ушла от людей в плане непостоянства. Ещё час назад домовой совсем не хотел помирать и всячески подгонял меня скакать по утопающим под ногами кочкам активнее. А когда обезумевший леший нас всё-таки догнал, так забористо высказался о моей неторопливости, что я не знала то ли обижаться, то ли восхищаться его красноречием.

Спаслись же мы по чистой случайности. Или моей глупости – тут как посмотреть. В общем, в какой-то момент на меня напал ступор – я не смогла сориентироваться, в какую сторону скакать дальше, и остановилась.

Вернувшийся, который почти нас догнал, тоже замер, ожидая какого-то подвоха. И тут решающим оказался вес. Даже вдвоём с Михеичем мы оказались легче твари, поэтому уходили на дно медленнее.

Когда существо наконец-то опомнилось и попыталось перепрыгнуть на соседнюю кочку, произошло нечто странное. Джек спикировал на меня, перепугал, заставив вскинуть для защиты руку (из-за чего домовой оказался в воде), и с моих пальцев слетело несколько ярких золотистых искр. Искры зависли в воздухе, засияли ярче и роем обозлённых пчёл устремились прямо в морду чудовищу.

Тварь попыталась увернуться, оступилась и плюхнулась в воду. Засучила лапами, цепляясь за ближайший травяной холмик, но светящиеся огоньки продолжали атаковать до тех пор, пока над страшной головой лешего не смокнулась буроватая жижа. После этого искры угасли.

Но не успели мы облегчённо выдохнуть и выловить отчаянно ругавшегося домового, как объявилась Береника во всей кикиморской красе и заявила мокрому и замёрзшему Михеичу, что больше никогда не желает его видеть. Во-первых, он натравил на их мирное болото Вернувшегося и подверг её бесценную жизнь опасности. Во-вторых, обнимается у неё на глазах с какой-то зеленоволосой вертихвосткой. Это уже был камень в мой огород.

Несмотря на все обвинения, мысль утопиться в тот момент домового

почему-то не посетила, хотя условия были самые подходящие. Более того, отвергнутый воздыхатель обозлился на непостоянную пассию и заявил, что ему и самому надоело по сырым болотам за тридевять земель таскаться к какой-то привередливой лягушке. Однако чем ближе мы подходили к дому, тем грустнее он становился.

И вот теперь скис окончательно.

Я сочувственно погладила деревенского Ромео по плечу, наверное, в сотый раз за день пригрозила вреднющей тыкве кулаком и решила сменить тему.

– Джек, а что там на болоте всё-таки произошло? Откуда появились эти искорки, которые нашего лешего угробили?

– Искорки! Искорки?! – иномирная тварь разразилась своим фирменным хохотом. Абсолютно неуместным и совершенно безумным.

– Магия это была, – хмуро ответил за всё ещё веселящегося Джека домовой. – Ведьмовская. Настоящая. В наших местах её давно не видели.

– Тоже мне магия, если бы леший не свалился в болото, толку от неё вообще никакого не было бы.

В моём представлении магия должна как минимум сдвигать горы, осушать реки и стирать города с лица земли. А не какое-то чудовище в лужу спихнуть. Как-то это несерьёзно.

Михеич посмотрел на меня недоверчиво, словно пытался понять, не шучу ли я. Зато Джек перестал смеяться и насмешливо произнёс:

– Глупая девчонка.

– Я бы попросила без обзывательств. А почему глупая-то?

– Потому! – ехидно отозвалась тыква и показала оранжевый язык.

Никакой возможности вести конструктивную беседу. Зато Михеич вроде бы что-то об этом знает. Может, расспросить его? Заодно отвлеку от грустных мыслей.

Но сделать этого я не успела – дверь неожиданно распахнулась и на пороге появился Тал. Глаза горят, волосы растрёпаны, одежда помятая и вся в каком-то сене, а может, траве, ноги босые.

Интересно, оборотни бешенством болеют? Я на всякий случай отступила назад. Того и гляди накинется и покусает.

Глава 11

Тал не сводил с меня безумных глаз. Как будто привидение увидел, честное слово. С шумом втянул воздух, сделал несколько нерешительных шагов, остановился, потом быстро, словно набравшись смелости, преодолел разделяющее нас расстояние и порывисто обнял.

Сдавил так, что перехватило дыхание и перед глазами запрыгали чёрные круги. Если сейчас не отпустит, то можно считать лешего отмщённым.

– Дышать нечем, – просипела я.

Волк, опомнившись, разжал руки, сделал шаг назад и ещё раз пристально меня оглядел.

– Ты в порядке? – голос у него был странный, сдавленный и тихий.

– Вполне. Так, пара царапин.

Ещё несколько секунд посверлив меня горящим взглядом, он молча достал из кармана кожаный брелок с волком и протянул мне.

Я растерянно хлопнула рукой по поясу и обнаружила лишь вырванный с мясом хлястик. Понятно, в лесу за что-то зацепилась и потеряла. Значит, он проследил наш путь и знает, что произошло? Мда, сейчас нам всем точно влетит.