Где деньги, мародер?
Шрифт:
Повисла неловкая пауза.
Так, соберись, Лебовский! У меня мелькнула в голове какая-то мысль, как только я ее увидел. Но это было еще до того, как она решила поиграть своей ступней. Я даже вроде бы обрадовался, когда ее увидел. Ах да. Она же могла передать Йовану, что я жив и честно занимаюсь своей частью работы. Только вот как ее об этом попросить?
— Сегодня будет очень жарко, — медленно сказала Феодора и провела ладонями по груди. Ткань натянулась, обрисовывая ее роскошный бюст в мельчайших подробностях. По своему всегдашнему
— Слушай, Феодора, — я на пару секунд замолчал, закрыв глаза. Мне уже реально нужно было как-то начать разговор, а то неловкость ситуации крепла с каждым феодориным глубоким вдохом. — У меня больше нет доппельгангера. Я его убил сегодня ночью.
— О!? — Феодора настолько удивилась, что даже убрала от моего паха свою ступню. — А ты не выдумываешь? Ни у кого не получалось же…
— Но тут есть другая проблема, — я подавил вздох облегчения. — Если я вернусь в университет, то в меня ведь снова будут стрелять?
— Ой… — Феодора очень театрально подтолкнула ложечку к краю стола, и та со звоном упала на деревянный настил уличного кафе. — Я такая неловкая… Не поднимешь, Лебовский?
Продолжает игры? Я склонился под стол. Ну да, конечно… Левой рукой, той самой, которой сбросила ложку со стола, Феодора быстро дернула подол вверх, продемонстрировав еще раз полное отсутствие под рясой белья. А в правой… А в правой руке у нее был пистолет. Крошечный, практически как игрушка. Но в упор такой вот бэби-браунинг убивает с таким же успехом, как и его полноразмерные собратья. Феодора показательно убрала палец со спускового крючка и демонстративно убрала оружие в крошечную кобуру на бедре.
Я поднялся обратно.
— И что это значит? — спросил я.
— Это значит, что я попробую тебе поверить, Лебовский, — сказала Феодора почти нормальным тоном. Человеческим. Без кривляний, ужимок и игр. — Ты хочешь что-то через меня передать, верно? Кому?
Я мысленно перебрал в голове варианты тех, к кому я мог бы отправить Феодору с известием. Первым напрашивался Кащеев. Это же он начал на меня охоту, значит и закончить может. Только вот говорить мне с ним не очень хотелось. Еще надо было маякнуть Йовану. Но это терпит, сначала я хотел добраться до психушки и убедиться, что Катенька умерла. Ну или в том, что она жива. Но отправлять Феодору к Йовану, это как-то… Гм.
Был еще и третий, кто был в курсе.
— Ларошеву, — решился я. — Передай Ларошеву, что со мной все в порядке.
— Бабке-Ёжке? — с сомнением нахмурилась Феодора. — Ну, как знаешь, конечно…
— Думаю, Кащееву ты и без моих просьб все расскажешь, — я пожал плечами.
— Так пока нечего рассказывать, — Феодора поднялась со своего стула, подошла ко мне и наклонилась так, что ее грудь коснулась моего плеча. — Надеюсь услышать всю историю, — прошептала она. — Как ты там любишь говорить? Жажду подробностей… —
Феодора выпрямилась и посмотрела на Натаху. — Мне уже пора. Приятно вам провести
Она повернулась и неспешно скрылась в утренней рыночной толпе. Я некоторое время молча провожал ее взглядом.
— У меня от нее мурашки… — проговорила Натаха. — Она же не монашка, верно?
— Ага, — я кивнул и решился, наконец, посмотреть на Натаху. По ее лицу понять что-то было сложно. Но от безмятежной утренней неги не осталось никакого следа. Что ж, надо признать, что до появления Феодоры наше свидание было очень милым, но сейчас точно нечего и думать о том, чтобы эту атмосферу вернуть назад.
Значит можно было заняться другими делами.
— Слушай, Натаха, тут такое дело… — начал я. Она сначала нахмурилась, ожидая, что я продолжу разговор про Феодору, но я по-быстрому изложил ей историю про ворованов, тайник и семнадцать Золотых Соболей. А потом про личное дело Катеньки Крюгер, которое я читал до утра. Вместо хмурого недоверия на лице Натахи снова появился азарт, глаза заблестели.
— Ты хочешь, чтобы мы сходили в психушку и проверили, не живет ли там эта Катенька до сих пор? — деловито спросила она.
— Все так, Натаха, — я кивнул. — Может получится выяснить, почему она не стала баснословно богатой, раз отец оставил ей такое наследство.
— Тогда пойдем, — Натаха быстро вскочила, сцапала с тарелки последнюю пышку и сунула ее в рот.
— Только нам от этой добычи достанется не так много, — сказал я, тоже поднимаясь. — Остальные мародеры, все такое…
— Немного добычи и нисколько добычи это в любом случае разные вещи, — философски заметила Натаха. — Идти дотуда вроде не очень далеко должно быть, часа два наверное. Но может попутку поймаем, я эти места знаю только по чужим описаниями. За Гиеной будем заходить?
— Да ну, зачем? Мы же не драться с кем-то идем, — я легкомысленно махнул рукой. — Да и места цивилизованные. По-быстрому сбегаем туда-обратно, не будем отвлекать Гиену от поиска работы.
— Я бы оружие взяла, конечно, но кажется почти в любой лечебнице его приходится все равно на входе оставлять, — сказала Натаха.
— Значит обойдемся без дробовиков, — я подмигнул, и мы свернули с Толкучего рынка на улицу, ведущую к внешним воротам.
Глава 23. Чертово колесо
Огромное медленно вращающееся колесо было видно издалека. Оно возвышалось над вершинами сосен, как будто впереди была не психиатрическая клиника, а парк развлечений. Только никаких кабинок на этом колесе не было, было что-то вроде лопастей, как будто впереди была гигантская водяная мельница. Не то, чтобы я был большим специалистом в устройстве психиатрических клиник, но для чего там может быть вот такая вот конструкция, я не имел никакого представления. Натаха тоже недоуменно пожала плечами, так что нам ничего не оставалось, как разобраться, что это такое, на месте.