Где принц, если все мужики...

Баскакова Нина

Теперь можно было с уверенностью сказать, что я совершила ошибку, связавшись с Артуром. Надо было вначале узнать его лучше, а не прыгать в постель к тому, кто пообещал лучшую жизнь. Мало того что у него был тяжелый характер, так еще и требовал он от меня какого-то рабского подчинения. Пока его не было дома, мне нужно было драить квартиру, так, чтоб все сверкало чистотой. Из квартиры выходить не разрешалось. За все время пока мы с ним жили, я на улице была раза три. Он мог завалиться домой пьяным. Тогда мне оставалось лишь искать пятый угол. Поднять руку, унизить — ему

это ничего не стоило. А мне оставалось лишь терпеть, потому что уйти я не могла. Не в том плане, что не было денег, а потому что он запирал меня в квартире. Да еще и пригрозил, что если попробую сбежать, то он мне руки и ноги переломает. Я верила его угрозам. Верила и боялась.

А потом случилось то, что случилось. Беременность. Подозрения возникли еще месяц назад. Я боялась ему об этом сказать. Но утренняя тошнота меня выдала. Он потащил меня в платную клинику. Там подтвердили. Беременность. Срок восемь недель. Если аборт сделаю, то большая вероятность, что больше детей иметь не смогу. От аборта я отказалась. Тогда с Артуром мы поругались. Он продолжал настаивать, я стояла на своем. В итоге он меня ударил, кинул две бумажки по пять тысяч и сказал, чтоб я убиралась с его глаз.

Память упрямо подкидывала все слова, что он сказал в мой адрес. Стыдно. Неприятно. Я и сама так считала. Дура. Слезы текли по щекам. Не хватало еще впасть в истерику из-за этого козла. Ничего. Прорвусь. И пусть, что дура. Главное, жива и здорова. А ребенка подниму и одна.

К концу второго дня пути я окончательно успокоилась и взяла себя в руки. Даже хотела к маме зайти, но фингал остановил. Вместо этого я купила необходимые вещи на первое время, потому что моя сумка осталась у Артура, зашла в магазин взять что-то на ужин и поехала домой.

В автобусе сильно укачало. Когда я выползла из него, то чуть не стала землю целовать. Морозный воздух. Правильно. Это в Москве дождь. А здесь мороз и снег лежит. Из частного сектора веет дымом. Хорошо оказаться дома. До слез, что текут по щекам. И вытирать их не хочется.

Почему, когда возвращаешься в родные места, то сразу прибавляются силы и уверенность? Прям мистика. Я шла по знакомым улицам и чувствовала как возвращаются силы, что были выпиты в холодной столицы. Правильно говорят, Москва слезам не верит. Она не терпит слабаков. Меня же она перекусила только так. Ну и ладно. Жизнь на этом не заканчивается.

Из-за мороза можно закутать лицо шарфом, а шапку пониже на глаза надвинуть. И никто не скажет, что у меня синяк. Никто не будет задавать вопросов. Хорошо. Во всем надо искать только хорошее.

Знакомая кондуктор даже не узнала меня. А я не стала раскрывать свое инкогнито. Наверное, я сильно изменилась за полгода, которые провела вдали от этих мест. Зато дороги остались прежние. Как мы подскакивали на каждой кочке, так и продолжили подскакивать. Как пахло бензином в салоне, так и продолжало нести. Правда, теперь от вони меня мутило.

Я выбралась из автобуса и еле успела отойти в сторону, как меня начало рвать. Гадость. Холодным снегом вытереть лицо. Водички попить и вперед. Оставалось надеяться, что Гена мой дом не спалил. Вот будет весело, я прихожу, а у него там уже жена. А если он нашел себе лучший угол? Ладно, крышу мы тогда починили. А дрова я найду.

Темно. Падал снег. Что-то это мне напоминало. Правда, год назад, я в марте сюда шла, а теперь в феврале. Вот почему мне до лета не подождать? Нет, неприятности любят зиму. А мне остается только ползти по снегу, черпая его в ботинки.

В окнах горел свет. Не свечи, а именно электричества. Я не могла поверить своим глазам. Тропинка расчищена. Ступенька так и осталась. Крылечка не было. И опять слезы на глазах. Я дотронулась до старых бревен дома. Дом. Он дождался меня. Как когда-то ждала моего приезда каждые каникулы бабушка, так и дом все ждал свою блудную хозяйку.

Попыталась открыть дверь, но она была закрыта. Тогда я стала стучать. Внутри залаяла собака. А я все стучала.

— Туз, место! Кого там принесло? — открывая дверь, спросил Гена.

— Это я. — слова так и застряли. Закашлялась. — Ника.

— Вали отсюда, пока собаку не спустил! — рыкнул он в щель.

— Собаку! Я тебе покажу такую собаку! Ты, лис старый! Полдома до сих пор мои.

— Лис? — Гена рассмеялся, пропуская меня внутрь.

— Как в сказке про лису и зайца. Ты же не девка красная. Значит, Лис. — отряхивая снег с куртки и ботинок в терраске, зло ответила я. — Ты какого лешего не хотел меня пускать?

— А должен? Мало ли ты где болталась. — хмыкнул он, наблюдая за мной. Пес лежал неподалеку на подстилке и настороженно смотрел на меня.

— Все нагулялась. Выше крыши.

— Это хорошо. — он подошел и резко стащил с меня шапку. Повернул лицо к свету. — Красота.

— А мне не нравится. — отходя на шаг, ответила я.

— Тут ты меня не удивила. Пойдем накормлю тебя.

— Ген, помыться хочу. И не представляешь как. Сейчас в таком состоянии, что за теплую воду готова душу продать.

— Зачем мне твоя душа? Возьму расплатой тело. — хмыкнул он.

— Обойдешься. — снимая куртку и ботинки, ответила я.