Где принц, если все мужики...
Шрифт:
— Тогда не буду воду ставить.
— А ты брезгливый. Так что мое тело тебе не понравится. Тем более я давно как следует не мылась.
— Под мостом что ли ночевала? — уже серьезно, спросил он.
— Хуже, была любовницей у Напалеона.
Я зашла на кухню и не узнала ее. Вместо узкой старой полуторной кровати стояла шикарная двухместная кровать. Новая печка. На столе приемник. Свет. Пахло деревом, дымом и супом.
— Иди сюда. — он не задавал вопросов, не шутил. Просто обнял и я расплакалась, уткнувшись ему в плечо. — Сейчас я тебя отмою, потом накормлю, чаем напою. Ты дома.
— Ген, ты не представляешь...
— Догадываюсь. Заканчивай слезы лить. И так их, небось, много вылила. Все наладиться.
Он, как и планировал, сделал из терраски что-то вроде ванной комнаты с биотуалетом и душевой, вода из которой уходила по трубе в канаву. Можно было спокойно мыться, правда, поливая себя из ковшика. Еще было приятно ходить в туалет и не бояться отморозить зад.
— Ты чего? — я не знала куда деваться, когда он открыл занавеску, за которой я мылась.
— Воды тебе принес. Заодно и спинку потру.
— Сама справлюсь.
— Угу. — засучив рукава, он меня спрашивать не стал. Развернул, отобрал мочалку и стал сдирать кожу.
— Понежнее можно?
— Зато чистая будешь. Аж хрустеть. Чего стесняешься, подруга? Чего я не видел, кроме синяков?
— Я тебе не кукла. Чего ты меня так крутишь?
— А я как в сказке про мойдодыра. От мочалки тебе не скрыться. — ответил он.
— Прекрати. А то без кожи оставишь!
— От мочалки никто еще не помирал.
— Так я первая буду. — в этот момент мне на голову вылился ковш воды.
— Вшей нет? Блох? А то давай сразу волосы состригу.
— Нет у меня вшей. Этот урод любил, чтоб от бабы несло, но чтоб домашних животных у нее не было.
— Извращенец какой-то.
— Да нет. Все странности заканчивались только на этом. Ну и мог ударить. — я отобрала у него полотенце, которым он орудовал, как мочалкой. — Мой тебе совет, никогда не ходи в любовницы к богатым мужикам.
— Даже не планировал. — хохотнул он. Гена ушел на кухню. Я же смогла одеться в то, что купила.
Горячий суп, мягкий черный хлеб. Черный сладкий чай и печенье. Пахло деревом и домом. Это какой-то специфический запах, который сразу показывает, что ты там, где тебя ждут. Одним словом, дом.
— Как тебе все это удалось?
—
— Мне так не повезло.
— Ну удача дама капризная. — философски заметил Гена.
— Я ребенка жду.
— Поздравляю. — он закурил, не сводя с меня взгляда. — Чего молчишь? Где папа ребенка? Или ветром надуло?
— От папы у меня осталось лишь десять тысяч рублей и оплаченные анализы. А еще я его ненавижу.
— Ясно. — ответил он. — И чего ты собираешься делать?
— Рожать. Если аборт сделаю, то потом могу не забеременеть вновь. Сейчас устроюсь на работу...
— Не получится. Работы нет. Закрыли школу. Те, кто мог, уехали в другие места. Большинство переквалифицировались. В итоге работы нет.
— Плохо.
— Согласен, что нехорошо. И что будешь делать?
— Ты как попугай, заладил, что я буду делать? Не знаю! — сорвалась я.
— Не кричи. Сейчас ляжем отдыхать, а завтра все обсудим. Есть у меня одна задумка. — сказал Гена. Лицо спокойное, взгляд прищурен. Что-то я не была уверена, что мне его задумка придется по душе.
Глава 21.
Двуспальная кровать. Места на ней намного больше, чем на старой. Можно лежать на разных краях и даже не прикасаться друг к другу. Это хорошо. Можно спокойно плакать, и Гена даже не поймет этого. Я плакала. Тихо, чтоб он не услышал. Это мои проблемы. Я и раньше не отличалась стойкостью характера, так теперь и вовсе расквасилась из-за беременности. Эмоции напоминали качели. То подъем и вдохновение, надежда на лучшее и желание не сломаться, то я падала вниз в жалости к себе. Хотя тут было сложно не запаниковать. Весь мой план ломался на глазах. Ехать к маме? Вряд ли она меня дальше порога пустит. Рожать ребенка и оставлять его в доме малютке? Такое и представить страшно. Но что я могу дать малышу? Когда закончатся деньги, я не смогу его обеспечить всем необходимым. Может таким дурам и вовсе нельзя иметь детей? Сделать аборт, и дело с концом. А сердце только от этой мысли предательски сжалось.
— У тебя уже все подушка сырая. Хочешь нас утопить в слезах? — Гена обнял меня, разворачивая к себе. — Бывает. Все в жизни бывает. Но это не значит, что надо так уж все слезами поливать. Успокойся. Тебе сейчас нервничать нельзя.
— И как ты представляешь не нервничать?
— Взять себя в руки. Не все так плохо. Дом у нас с тобой есть. Теплый. Щели я заделал. Так что ветер больше не гуляет. К лету газовую плиту купим и баллоны для газа. Так что все наладится. Руки, ноги у нас есть. Голова на плечах присутствует. Чего мы не прорвемся?