Где рождается свет
Шрифт:
Не прошло и одной полной луны со смерти матушки, как на наше селение напали. Воины убивали не глядя, жгли дома вместе с людьми, забирали все ценное, что находили. Один из них забрал меня. После того, как он использовал мое тело, продал меня на рынок рабов. Вся моя жизнь стала чередой ударов плетьми, дурного обращения, тяжкого труда и насилия. И в отличие от моей бедной матушки я молила богов не посылать мне детей. Но боги глухи. Или слишком жестоки. И как тяжело они дали ребенка моей матери, так легко давали мне. Хотя родить живое
Только не в тот раз. Каким-то чудом мне удалось выносить и родить девочку. Она была так красива! Слишком красива для этого мира. Уродливого, злого, жестокого мира. Поэтому я задушила мою малышку. Не надо осуждать. Это был не плохой поступок. Всё, чего я хотела — избавить ее от страданий и боли. Дочке рабыни не видать хорошей жизни. Ее бы с детства избивали и насиловали. Как меня. А обрекать мою маленькую девочку, невинную душу, на такую судьбу — слишком жестоко. Это был бы по-настоящему плохой поступок. Я поступила милосердно.
С того дня что-то внутри меня начало меняться. Сначала во сне я стала часто видеть белый коридор, как в детстве. Он был таким длинным, что сколько не иди, а конца не видать. Мои шаги утопали в белом свете. Я видела красивые белые одежды на себе, но руки свои не узнавала. Они были костлявыми, с тонкими длинными пальцами и острыми ногтями. Мне нравилось идти по этому коридору. Там было так спокойно и хорошо, что не хотелось просыпаться. Я бы, не раздумывая, променяла всю свою убогую жизнь на коридор из сна.
А следом за тем и характер мой стал другим. Я стала равнодушной, спокойной и…сильной. Будто кузнец меня выковал из железа. Мои волосы и кожа побелели, а глаза стали бледными и холодными. Боль больше была не властна надо мной. Меня стали обходить стороной. И даже те, кто купил меня, боялись со мной говорить. В конце концов, я осталась одна. Одиночество дарило мне покой и наслаждение. Я ждала конца своих дней. Но ожидание было не таким, как у прочих. Не было страха. Мне не дано было понять, отчего так, но я чувствовала, что все только начинается для меня. Моя судьба, настоящая, ждет меня за рубежом смерти.
Так и случилось. Мне дарована возможность сотворить свой мир. И в нем точно не будет боли. Никто не станет страдать в моем мире. И я не стану проверять, достойны ли они моей любви. И не позволю больно сделать мне. Потому моя душа будет жить в особом месте, где никто не посмеет тревожить ее.
Я окружу себя верными помощниками, какие будут любить мой мир так же сильно. И, наконец, у каждого будет место, где он излечит всю боль души своей.
***
Диана открыла глаза. Тело ужасно затекло от сна в неудобном положении. Правый бок окаменел, ноги отказались разгибаться. Жаль, что тут нельзя вызвать черта и приказать ему принести удобную кровать. Из-за отсутствия дверей или еще по какой причине, но власть Дианы не работала. Она пробовала. По коже пробежали мурашки, стало зябко. Интересно, в потустороннем мире можно простудиться? Уморительно. Смерть приболела. Диана повернула голову к небу и вздрогнула. Бруно навис над ней угрюмой скалой.
— Что? — спросила она сухо.
Слуга кивком указал на ее руку. Диана подняла голову. Серебряный кинжал врезался под кожу. Кровь стекала по запястью тонкой струйкой. Не самое приятное зрелище.
— И давно ты смотришь?
— Давно. Почти сразу, как ты уснула, — признался Бруно.
— Не приходило в голову разбудить? — возмутилась Диана.
Она села, оперлась на тонкий сухой ствол и равнодушно уставилась на рану.
— Я похож на безумного? Когда ты с этим, — Бруно сел рядом и ткнул пальцем на амулет, — даже мне не по себе. К тому же, что с тобой может случиться? Ты уже среди мертвецов.
— Знаешь, я не чувствую боли, — поделилась Диана. — И теперь понимаю, почему она так устроила.
— Что устроила?
— Такой мир. Без страданий и боли.
— И почему? — недоверчиво покосился Бруно.
— Ты не поверишь, но… — Диана замешкалась. Она будто рассказывала секрет Смерти, о котором случайно узнала. — Из любви.
Брови слуги приподнялись, а губы искривились в ухмылке.
— С чего ты взяла?
— Увидела. Во сне. Я всю ее жизнь увидела. И, знаешь, счастьем она избалована не была.
— Да ладно! — вырвалось у Бруно. — Ты что, жалеешь ее? Забыла, через что тебе пришлось пройти?
— Не жалею. Понимаю. Это разные вещи.
Они замолчали. Диана смотрела вдаль с совершенно пустой головой. Впервые за долгое время она не пыталась ничего решить, сделать, контролировать. Черт побери, она даже не чувствовала тревогу. Пожалуй, только тоска по мужу занозой цепляла сознание.
Она даже не понимала, сколько они с Бруно ошиваются по этому месту. Время текло здесь совершенно по-особенному. Уловить его ход было просто невозможно. Воздух всегда окрашивали сизые сумерки. Не было солнца, дня или ночи. Они будто попали в застывшую точку во времени. В детстве у Дианы был брелок на ключах от дома: маленький куб, внутри которого замуровали жука. Сейчас она чувствовала себя этим жуком.
Смерть говорила, что древнейшую нингё она найдет в каком-то коридоре. Но, спрыгнув в ущелье в пещере йошо, она оказалась здесь. Место напоминало скорее старый, запущенный сад.
— Расскажи мне про нее, — попросила Диана. Хотя просьба напоминала скорее приказ.
— Про кого?
— Агнессу. Что в ней такого особенного?
Бруно хмыкнул. И хотя он старался выглядеть равнодушно, голос его сразу стал мягче.
— Она борец и очень умна. И умела добиваться своего. Даже если абсолютно все шло не так, как задумано, Агнесса умудрялась вывернуть любые обстоятельства себе на пользу. У нее было много подруг, потому что она высоко ценила дружбу. За шестьсот лет на земле я так и не нашел никого похожего.