Где рождаются чудовища
Шрифт:
К сожалению, забвение было коротким. Едва он очнулся, надежда, что всё происходящее могло быть сном, рухнула. Вместо режущего глаза света в комнате горело всего пара ламп. Их свет потускнел настолько, что ловил только кружащиеся тени. Приглядевшись, Мор понял, что это не тени. Бесы скалили на него злорадные ухмылки, и от их морд нельзя было отвернуться. Тело Мора сковал сонный паралич, мысли перемешались, а часть из них принадлежала не ему.
Всю жизнь ему говорили, что это всего лишь галлюцинации.
Вокруг него сужался хоровод и плясали кошмары, которые приходят к людям по ночам,
Снисходительно посмеивались.
Все они живут в Прорези. В мире-сне, где жизнь – это страх.
А затем назвали больным, потому что мальчик отличался от других, и никто не мог объяснить почему.
И пока солнце будет заходить за горизонт, а люди видеть сны, кошмары будут устраивать свои чудовищные вакханалии.
Мор перестал понимать, о чём думает. Остались только борьба с паникой и надежда пробудиться. Ведь всё это было на самом деле сном, но никто, кроме него, не знал, что сны так же реальны, как жизнь. Возможно, в жизни даже меньше правды, чем во сне. Кошмарные существа неистовствовали вокруг, доказывая свою реальность.
Послышался цокот копыт. От тяжелой поступи у Мора зазвенело в ушах, будто неведомый всадник решил проехаться по его мозгам. Каждый шаг превращал извилины в лёд, который крошился на осколки. Что-то неслось галопом из головы Мора наружу, мчалось изнутри него. Оно покидало насиженные владения, и Мор знал, что это существо трясёт злоба.
В комнату ворвался порывистый вихрь. Чудовищных размеров кобыла парила над кроватью Мора, бешено озираясь восковыми глазами. Она будто сошла с картин Генриха Фюзели и сияла, точно посыпанное пеплом серебро. Исходящий от неё бледный свет застыл в воздухе, но не освещал ничего.
Мор знал, что есть места, которые навсегда останутся тёмными, как старые склепы или останки затонувших кораблей. Тьма поселилась там, как теперь поселилась в квартире Мора. Больше здесь не загорится ни одна лампочка, а пламя свечей будет сдуваться отголосками бурана, который принесла за собой кобыла. Вокруг неё носилась метель, такая сильная, что стало нечем дышать. Кудрявая грива, словно вылепленная из снега, вздымалась и хлопала на ветру. Ветер подхватывал заливающихся смехом монстров и раскидывал по сторонам, но одно мохнатое существо размером с мартышку запрыгнуло на кобылу и обхватило её шею мохнатыми мускулистыми лапами.
Буран стих. Началась борьба. Лошадь заржала и встала на дыбы. Она отбивалась, пока чудовища толпой не повалили её. Время на секунду замерло, прежде чем исполинское тело рухнуло на Мора.
Со временем я лишился тяги и к сну, и к жизни, потому что всюду меня преследовали кошмары. Белые глаза больше никогда не показывались. Это были глаза непредставимого ужаса, и я радовался тому, что больше их не видел. До появления кобылы.
Теперь я знаю, что творилось со мной с самого детства и почему превратилось в катастрофу.
Ответ я получил на следующую ночь после погрома в моём доме.
Мор шёл посередине шоссе, держась подальше от обочин. За деревьями кто-то прятался, выдавая себя хрустом веток и шуршанием листьев. Их было много, и временами ветер доносил приглушённые смешки. Не трудно догадаться, над кем они потешались.
Темнота поглощала пройденный Мором путь. Каждый фонарь неизбежно гас: некоторые сами, другие ломали специально. Кошмары из темноты даже вырвали один фонарь вместе с куском бетона и утащили в лес. Позже Мор замечал, как из чащи приглашающе подмигивал огонёк. И даже это было не так мучительно, как смотреть на горизонт. Шоссе уходило вверх, и небо вдалеке будто бы краснело, готовясь к мнимому рассвету. Надежда, что это случится, иссякла после первых трёх часов ходьбы, за которые ничто не поменялось. Мор будто шёл по крошечной планете, не в силах догнать солнце.
– Зачем тебе день? Забавы хороши по ночам!
Мужской голос прозвучал так близко, что Мор от неожиданности рванул в сторону. Он оглянулся и не увидел ничего, кроме подкрадывающихся теней веток.
– Мара, зачем ты сгубила бедного человека? За столько лет тебе не стало его жаль?
– Где ты? – прорычал Мор, кружась на месте.
– Мы повсюду.
По лесу прокатился надрывистый хохот многотысячной толпы. Кажется, сам воздух завибрировал. Что-то крылатое пролетело над Мором, со скрежетом протащив по земле злополучный фонарный столб. Тот всё ещё мигал, несмотря на искорёженный металл и прилипшую грязь. Мор отпрянул, едва не сбитый с ног, и услышал рядом хлюпающие шаги, будто в чьи-то ботинки набралась вода.
– Здесь собрались все твои друзья, – сказал голос. – Поприветствуешь их?
В нос ударил запах гнили и сырости, так пахнет разбухший от воды труп. Мор побежал, не оборачиваясь. Со всех сторон его преследовали смешки и топот.
– Мы потратили много времени на твои поиски.
– Что… – Мор задыхался от бега. – Что я вам сделал?
– Брось, Мара, – в мужском голосе появилось недовольство. – Хватит прикрываться человеком. Выйди к нам сама. А он пусть молится, чтобы всё скорее закончилось.
– Человек тоже виноват, Сэм, – вмешался женский голос. – Это из-за него наша девочка сбежала.
– Нет, Лили. Она это и так планировала, человек послужил поводом. Его вина лишь в том, что он полез туда, куда не следовало.
Мор врезался в низкую тучную фигуру рыжего курьера. Огромные лапы схватили его, не дав упасть. Отовсюду доносились верещания, смех и галдёж неведомой толпы, слившиеся в единую какофонию. Кошмары не находили себе места от возбуждения, и лес ожил. Деревья шатались и падали, с них срывали плоды и бросали, рвали листья и грызли кору. Земля дрожала от прыжков бесчисленных пар ног, лап и копыт. Но когда курьер заговорил снова, Мор отчетливо его услышал.
– Вот, Мара, как мы поступим…
Из-за его спины вышла рыжая девушка из автобуса. Она сказала:
– Ты повела себя очень невоспитанно.
Они смотрели на Мора, но обращались явно не к нему. За последние сутки они принесли ему лишь беды. Доставщик пиццы отпустил Мора и похлопал мясистой рукой по плечу.
– Крепись, человек. В некоторых мирах не существует страданий, и скоро ты там окажешься.
– Не обнадёживай его, Самаэль.
– Итак, – сказал курьер, обращаясь уже не к Мору, – ты возвращаешься домой. Сейчас же. Спишем твоё поведение на переходный возраст. Во время последней драки ты показала силу, и вся орава осталась довольна.