Где рождаются чудовища
Шрифт:
Она никогда не видела его раньше, но знала имя, словно оно всегда было спрятано в далёком страшном сне. Вытянутая голова на тонкой шее повернулась. Чёрная, затмевающая любую другую тьму пустота вместо лица уставилась на неё.
– Что у тебя в левом кармане? – спросил он.
Но в её пижаме не было карманов.
Даже если бы она могла сейчас говорить, то не выдавила бы ни слова из-за сковавшего горло страха. Голос Чёрного Человека принадлежал другому миру. Он впитал в себя скрипучие шаги в заброшенном доме, куда полезла компания мальчишек, страх одинокого ночного прохожего перед незнакомцем,
Её левая рука вдруг ожила и потянулась к бедру.
«Проснись. Проснись скорее», – твердила она себе.
Пальцы забрались в карман. Разрез в ткани показался таким естественным, будто всегда там был. Рука по запястье увязла в несуществующем мешочке, где ничего не могло храниться.
– Что у тебя в левом кармане? – повторил Чёрный Человек.
Она сжала что-то. Маленький шарик размером с крупную жемчужину. Она тут же поняла, что ни в коем случае не должна это отдавать.
Она держала самую важную часть себя. Возможно, ту самую, без которой человек становится серым, как туман во время дождя. Потеряв эту часть, он остаётся существовать только как тень себя.
– Дай мне это.
Проснись, проснись. ПРОСНИСЬ!
Почему он пришёл именно за ней? Из её жизни нечего забирать.
Она до дрожи сжала ладонь в кармане, но непослушная рука всё равно норовила выскользнуть наружу. Чёрный Человек встал, раздвигая границы комнаты, унося стены и мебель во мрак космоса. Пространство рухнуло. Дикое карканье ворона превратилось в песню смерти, ревущий ветер стал музыкой, а тени неистово заплясали. Ансамбль безумия исполнял апокалиптическую оперу, которая сопровождала её в другой мир. А проводник – это Чёрный Человек, желающий взять причитающуюся ему награду. Он был Хароном на реке Стикс, Анубисом в залах Дуата, Папой Легба из призрачной Гвинеи. Чёрный Человек был всем, и теперь она знала о нём всё, хотя раньше не знала ничего.
Она хотела закричать. Или умереть, чтобы с воплем или последним издыханием выпустить из тела часть страха, пока её не разорвало. Но паралич продолжался.
ВСТАВАЙ, ОЧНИСЬ! ВЗМОЛИСЬ ЛЮБЫМ БОГАМ, НО ТОЛЬКО ПРОСНИСЬ.
– Дай мне это!
Голова была готова взорваться от этого требовательного астрального голоса. Чёрный Человек ещё более возвысился, обхватил кровать руками в перчатках из тьмы и поднял. Она снова падала, только на этот раз вверх, и чувствовала, как парит. А сжатая в кулак рука по-прежнему протягивала круглый шарик. Протягивала её душу.
Ей следовало внимательнее следить за своими вещами.
Но она не виновата!
Может быть, но теперь её вещички полетят прямым рейсом в аэропорт ада.
ПРОСНИСЬ!!!
Она чувствовала, как слетает с катушек, по-другому не назовёшь.
Чёрный человек склонил к ней голову размером с грузовик. Тьма пропела:
– ДАЙ МНЕ ЭТО.
Одна рука держала кровать, а другая протянулась к ней. Он хотел забрать то, что с нечеловеческим отчаянием сжимала её маленькая, тонкая рука.
Как же легко будет умереть после таких усилий.
В последний момент, прежде чем пальцы разжались, она проснулась.
Она сорвала голос с первых нот крика и со слезами на глазах вскочила с кровати и ринулась в комнату родителей. Завербованные потусторонними силами тени проводили её, а после заняли свои привычные места.
Родители убеждали её, что это был всего лишь очень страшный сон, такое случается, детка.
Со временем она заставила себя в это поверить.
С запертого окна слетели петли. Их давно было пора менять.
Чёрное вороново перо лежало на сдвинутой с положенного места кровати. Всему найдётся объяснение, если сильно этого захотеть.
На левой ладони ещё долго не заживали глубокие царапины от ногтей, которые она сама себе нанесла, но со временем и это прошло. Никаких карманов в пижаме, конечно, не было.
Но иногда в настоящих карманах пальцы нащупывали что-то, похожее на жемчужину. Девушка вздрагивала, а затем успокаивалась. Ведь главное сокровище осталось при ней, напоминая о полноте жизни.
Кости
Начался дождь, Мартин отвлёкся от работы и увидел, как последние просветы чистого неба затянулись серыми облаками. Из лесной чащи в сторону двух людей стелился туман. Мартин выругался и проклял весь свет за то, что его забросило в такую глушь.
Его брат, Якоб, упорно продолжал копать бесформенную яму.
– Хватит, – сказал Мартин, вытирая пот со лба. Пятна грязи раскрасили лицо, как камуфляж.
– Нет, брат, ещё немного, и мы найдем. Чувствую, вот-вот найдем.
Мартин со стоном выпрямил деревянную спину. Боль сводила онемевшие мышцы, пока он выбирался из ямы.
– За целый день мы ничего не нашли, кроме червей и дерьма. Заканчивай, пока я сам тебя здесь не закопал.
Мартин пнул лежавшую лопату, и та свалилась вниз. Якоб ответил прежним безучастным голосом:
– Теперь ты не сможешь меня закопать – у тебя нет лопаты.
Мартин выругался и подавился кашлем. Он отошёл к ближайшим кустам. Не было смысла спорить с братом, который понимал лишь значение пинков и затрещин. Сегодня он своё ещё получит.
С дождём пришёл холод, хотя над горизонтом ещё висело солнце. Мартин расстегнул ширинку и помочился. От струи пошёл пар.
Обдумав сложившееся положение, Мартин потащился обратно к яме. Кашель гнул его спину, горло саднило. Мартин оглядел прогалину посреди леса, где они с братом рылись целый день. Вывернутая наизнанку земля размякла от мелкого дождя, всё тонуло, словно в болоте. Ещё утром братья намеревались найти в этом месте клад.
Мартин отхаркнул всё, что скопилось у него в горле. До сумерек оставалось чуть больше часа. Темнота не тревожила бы Мартина, будь они в горах: там он и брат нападали на туристов и грабили их палатки, крадя попадавшиеся ценности, но в основном альпинистское снаряжение, которое потом сбывали. Не самое лёгкое и прибыльное занятие, но для них вполне надёжное. Мартин всё это придумал. А думать он умел и делал это за двоих, потому что мозгов у Якоба не было совсем.