Где ты, мой незнакомец? (Приди, полюби незнакомца) (др. перевод)
Шрифт:
— Ленора?
Маленькая девочка повернулась и прищурилась от солнца.
— Лирин?
Ей показалось, что она тоже прищурилась, чтобы солнце не било в глаза, и в этот момент увидела женщину, стоявшую на пригорке. Почему-то она твердо знала, что ее звали Нанни. Позади нее стоял величественный особняк.
— Ну-ка вы двое, бегом домой, — скомандовала краснощекая женщина. — Уже скоро полдень. Пора перекусить, а потом вздремнуть часок, пока не вернулся ваш отец.
Перед глазами вдруг побежала небольшая рябь, видение задрожало и поблекло. Ленора растерянно заморгала, когда перед ней вновь неумолимо встала действительность. Ей стало как-то не по себе от того, что она только
Расхаживая из угла в угол, она безуспешно старалась вспомнить что-то еще. Хоть крошечный кусочек прошлого. Что-нибудь, что могло бы дать ей ключ к ее собственной дремлющей памяти. То, что поможет узнать, кто же она на самом деле!
— Ленора!
Окрик заставил ее очнуться, она резко вздрогнула и обернулась. По спине у нее побежали мурашки, и Ленора уныло поняла, что мрачная реальность никуда не исчезла. Наоборот, она неумолимо приближалась к ней в виде элегантно одетого пожилого мужчины, который спешил к ней. Щеки Роберта Сомертона были покрыты багровыми пятнами. Весь его вид говорил о том, что старик вне себя.
— Послушай, девочка, ты не должна стоять тут в одном пеньюаре. Ведь тебя могут увидеть, — пропыхтел он недовольно, бросив косой взгляд на ее легкое одеяние. — Беги, оденься, пока беды не случилось!
Ленора уже открыла было рот, чтобы возразить, как вдруг заметила, что его глаза лихорадочно обшаривают берег. Любопытство сразу проснулось в ней, и Ленора обернулась, чтобы посмотреть, что же так встревожило его. И глаза ее сразу же остановились на Эштоне, который в эту минуту выходил из воды. Если он и раньше выглядел, как молодой бог, то сейчас, с намокшими волосами, прилипшими кольцами ко лбу, с блестевшими на бронзовой коже каплями воды он был дьявольски хорош собой. Леноре не нужно было объяснять, что так взбесило отца. Мокрые плавки Эштона туго обтянули тело и слегка спустились, едва прикрывая его.
— Ну, похоже, у этого человека нет ни капли стыда, — кипятился Роберт. — Подумать только! Что за безобразие — расхаживает перед тобой, можно сказать, почти нагишом! Да за кого он тебя принимает, черт возьми?! За дешевую потаскушку?! Разве это зрелище для леди?
Ленора с трудом спрятала улыбку прежде, чем уйти. Но напоследок она украдкой бросила последний, полный восхищения взгляд из-под длинных ресниц в сторону высокого, мускулистого мужчины. После этого молча повернулась и ушла к себе.
Но собственнические инстинкты Роберта Сомертона были жестоко оскорблены и он кубарем скатился вниз по лестнице, собираясь хорошенько отчитать бесстыжего мерзавца. Одно дело — когда можно полюбоваться женскими прелестями в соответствующих заведениях, и совсем другое, когда мужчина выставляет себя напоказ подобным образом перед порядочной женщиной. Да к тому же еще перед такой красавицей! Нет, это уж слишком!
Свирепо подкрутив кверху усы, Роберт поспешил вперед, чтобы перехватить бессовестного негодяя, который в этот самый момент неторопливо направлялся к своему шатру.
— Эй, вы там! Мне надо с вами поговорить! — крикнул он, стараясь привлечь внимание молодого человека. Тот повернулся и, недоуменно подняв брови, стал ждать его приближения. Остановившись перед ним, оскорбленный Сомертон поднял палец и свирепо помахал им перед носом ошеломленного Эштона. — Как вам не стыдно показываться в таком виде, к тому же прямо перед моей дочерью?! Осмелюсь напомнить вам, сэр, что моя дочь — порядочная женщина!
— Я это знаю, — приятно улыбаясь, кивнул Эштон. От такой неожиданности старик немного
Немного помешкав, он вновь ринулся в атаку.
— Так вот что я вам скажу, сэр — вы не джентльмен! — Старик возмущенно ткнул пальцем в Эштона. — Вы только посмотрите на себя! Ведь на вас же почти ничего нет! А вы расхаживаете тут перед моей дочерью!
— Но ведь она замужем, — с терпеливой улыбкой отозвался Эштон.
— Но не за вами, — взвизгнул Роберт, воспользовавшись его словами, как предлогом. — И каких еще доказательств вам от нас нужно?
— От вас или Малькольма — никаких, — отрезал Эштон и двинулся дальше, на ходу вытирая полотенцем мокрые волосы. Он шагал широко, и было очень забавно наблюдать, как старик, стараясь не отставать, чуть ли не бежал за ним вдогонку. Несмотря на то, что они уже были чуть ли не в двух шагах от шатра, к тому моменту, как они вошли, лицо Роберта побагровело до синевы. Он не нашел в себе сил отказаться, когда Эштон любезно предложил ему прохладительного. С облегчением сбросив пиджак, он ослабил галстук и, рухнув в кресло, принялся с благодарностью потягивать ледяной напиток. Хозяин, извинившись, вышел, а Роберт с любопытством осмотрелся по сторонам. Он быстро подметил сообразительность этого человека, который догадался разбить шатер прямо у подножия огромного, развесистого дерева. Благодаря этому даже в такую жару, как сейчас, внутри царила блаженная прохлада. Удивляясь про себя предусмотрительности молодого человека, он успел выпить почти весь стакан. И тут, наконец, вернулся Эштон. На этот раз он был полностью одет.
— А вы здесь неплохо устроились, — пробурчал Сомертон, обводя рукой все вокруг. — Можно подумать, что заранее готовились к чему-то подобному.
Несколько удивленный такой неожиданной любезностью, Эштон уставился на старика. Гнев Сомертона постепенно куда-то исчез и он почти благодушно озирался по сторонам. Скорее всего, это было вызвано благотворным воздействием ледяного мятного жулепа [3] . Поэтому Эштон с искренней готовностью подлил старику, стоило тому только открыть рот.
3
Жулеп — слабоалкогольный прохладительный напиток с листочками мяты.
— И я когда-то был молодым, — продолжал Роберт. Немного помешкав, он одним глотком опорожнил бокал и протянул его Эштону. — В свое время я вскружил немало женских головок. Может быть, и не так сильно, как вы той бедняжке, что осталась там, — Он кивком указал на дом. — Она совсем одурела, а Малькольм, дурак, вбил себе в голову, что заставит ее вновь влюбиться в него.
— А она и в самом деле любила его? — В голосе Эштона слышалась чуть заметная ирония, но старик уже был навеселе и ничего не заметил.
— Малькольм говорит, что любила…до того, как потеряла память, — Роберт задумчиво потер подбородок. — Иногда я невольно думаю, чем это кончится. Она и в самом деле славная девочка. Немного вспыльчивая иногда, это да. Однажды даже попыталась за меня заступиться, когда Малькольм принялся скандалить, что я чересчур много выпил.
Эштон слабо улыбнулся, что-то вспомнив.
— Да, это на нее похоже.
— Верно. А я вот, представьте себе, сидел и молча слушал, как Малькольм поносил меня. Но потом моя девочка заставила его прикусить язык. — Роберт опять погладил подбородок и на некоторое время погрузился в задумчивое молчание. — Она заслуживает лучшего отца, чем имеет, — сказал он и покивал головой, словно подтверждая свои слова. — И, может быть…может быть, и лучшего мужа, чем Малькольм.