Ген деструктивного поведения
Шрифт:
— Нам бы только до своей границы добраться, а там ребята помогут! — Думал с надеждой я, даже не ведая о том, что нашего генерала после известных августовских событий отправят в отставку, а полковника Климов по возвращению в Москву также временно отстранят от должности, как помощник Председателя КГБ, и его вынужденный отпуск продлится довольно долго. Не знали мы об этом, скрываясь и уходя по горным тропам от преследователей, да и не могли знать.
Я тогда об этом не думал, мои мысли были о том, что нам действительно надо выходить в долину, и, если выход к стыку трёх границ не удастся, то надо тогда рвануть через «зелёнку» на сопредельную территорию, а там, как Бог положит. «Алёшка правильно говорит, здесь наверняка всё перекроют, если уже не перекрыли», —
Время летело быстро. Мы дежурили с Алексеем, меняя друг друга. Сокольникова я освободил от дежурства, не смотря на его протесты.
— Димыч? Нам уже сегодняшней ночью предстоит сделать бросок через горы, поэтому тебе надо быть в форме. Спорить не будем! — категорично заявил я, и Димка понял, что разговоры бессмысленны. Он кивнул головой, мол, всё нормально и стал заниматься своими руками. Сокольников сам обработал их, забинтовал пальцы, после чего попробовал взять автомат. В принципе ему это удалось сделать. «К ночи буду управляться с тобой как раньше — сказал он или самому себе, или своему автомату, после чего лёг и тут же уснул.
Полковник Дентен корректирует план поисков
Вертолёт приземлился на площадку вблизи горной реки буквально через полчаса после того, как мы покинули её. Полковник, ещё находясь в воздухе, почувствовал, что произошли какие-то непредвиденные события. Дентен ожидал всё, что угодно, например, побег русского, его гибель, но не думал увидеть именно такую картину, представшую перед его глазами, когда он вышел из вертолёта. Вначале зрелище обескуражило полковника и не только его, а и всех тех, кто прилетел с ним. Чад Дентен даже немного растерялся. Это было и не удивительно. Ведь вместе с его парнями погибли сотрудники из ЦРУ и офицеры турецкой контрразведки. На берегу реки, ставшей местом побоища, лежали в общей сложности почти тридцать человек, специалистов с богатым оперативным и боевым опытом. Но он быстро взял себя в руки. Полковник обошёл место боя, внимательно осмотрев тела убитых. Чем больше он смотрел на всё произошедшее, тем сильнее его взбесило и злило действие этих неуловимых русских. Дентен не мог даже себе представить в страшном сне, что два его лучших солдата, капитан Джим Шарп и сержант Николас Фрост, так просто будут убиты вместе с остальными, не оказав сопротивления, как овцы, все до единого. «Господи, — прошептал позади полковника один из пилотов, — сколько же их, этих русских диверсантов, сэр? Три человека не смогли бы такого натворить, это же ведь не кино, сэр! Может они не люди?»
— Прекратите, майор, молоть всякую чушь! Это самые, что ни на есть, обычные люди, просто очень хорошо подготовленные. Но я их возьму! Возьму любой ценой, даже если положу весь свой отряд и батальон морской пехоты в придачу. Я должен их взять, чтобы лично расстрелять после того, как выбью из них всю необходимую нам информацию.
Чад Дентен прекрасно понимал, что преследование организовать ему сию же минуту не удастся, хотя, по его предположению, мы за сорок минут, от силы, час движения не смогли далеко уйти. Но нужно было срочно эвакуировать погибших, а с этим придётся провозиться до самой ночи. Но ночь… Он понимал, что нас спасает наступающая ночь. Правда, вертолёты сделали несколько облётов вдоль реки и по близлежащим горам, но ничего подозрительного не обнаружили. Полковник не хотел рисковать попусту своими оставшимися в живых парнями, да и вертолётами тоже.
— Русским везёт, чертовски везёт, — думал Дентен, возвращаясь в штаб. — Надо успокоиться, взять себя в руки и продумать, что они могут предпринять сейчас, именно сейчас, а не завтра и не утром. Все дороги, абсолютно все, для их отхода к границе перекрыты. Они или пойдут вперёд по своему старому маршруту, или изменять его и двинутся в другую сторону, например в противоположную, прямо навстречу нам, а почему бы и нет? Да! Это не логично, но ведь и не логично было их возвращение! Ладно! Подожду! Русские обязательно себя проявят. Они не смогут незаметно обойти все те ловушки и засады, что я расставил не только на их пути, а во всём районе их предположительного нахождения. А район я окружил очень плотно.
В палатке полковник только успел разложить карту на столе, как позвонил резидент ЦРУ Джейсон Беннет. Разговор был крайне неприятным. Дентен понимал, что на Беннета давят из Вашингтона, а тот в свою очередь был вынужден отчитывать полковника за его нерасторопность.
— Тебя бы самого сейчас сюда, — подумал Чад, но в трубку сказал, — не извольте беспокоиться, сэр! В ближайшие дни я их возьму!
— В ближайшие дни полковник? — усмехнулся резидент. — Сегодня уже 22-е августа. Вы же обещали взять их в ближайшие часы. Я, думаю, что скоро будет объявлено о ближайших днях, потом неделях, потом… Короче так, Дентен! Если в течение сегодняшнего, от силы завтрашнего дня Вами и вашими парнями русские диверсанты не будут взяты, я посылаю телеграмму в Вашингтон о нецелесообразности Вашего дальнейшего использования на службе. Завтра утром ждите моего помощника Марка! Он будет координировать все вопросы взаимодействия «Дельта Форс» с военными и местной властью. Вам понятно?
— Мне всё ясно, сэр! — с трудом сдерживая злость, проговорил полковник. Ярость душила его. Дентену удалось взять себя в руки только после того, как он плеснул себе в стакан изрядную порцию виски и попробовал выпить её залпом. «Пью, словно проклятый русский», — подумал Чад про себя. Он видел неоднократно, находясь в плену, как советские офицеры пили водку, лихо опрокидывая стакан в рот. Правда, перед тем как выпить обжигающую жидкость, они выдыхали ля чего-то воздух и почти не делали глотательных движений, а затем вновь выдыхали и только после этого начинали закусывать. «Варварский обычай!» — подумал полковник. На первом же глотке Дентен закашлялся, в горле у него запершило, и он отставил стакан в сторону, крепко выругавшись при этом про русских, которые, по его мнению, не могли рассчитывать на жизнь по той лишь причине, что были именно русскими.
Прихлёбывая виски из стакана, полковник склонился над картой, чтобы понять, как же они, эти хорошо подготовленные диверсанты, будут действовать в ближайшее время.
— Конечно, они пойдут только на север. Ведь глупо менять маршрут, когда до границы осталось всего ничего, — размышлял Дентен. — Но, они прекрасно понимают, что их там будут ждать не только свои, но и мои парни, стало быть, в их интересах изменить направление движения. А что, если они вдруг вернутся назад, пойдут нам навстречу. Нет, этого быть не может, русские ведь не сумасшедшие. Хотя небольшой отряд надо высадить всё-таки вот в этом горном проходе и выставить там же подвижные патрули. Пусть проверяют тропы, на всякий случай. А вообще я заблокирую весь этот район.
Целый день полковник Чад Дентен просидел в палатке, ожидая доклады поисковых групп о том, что противник обнаружен. Он находился в состоянии полной боевой готовности самому вылететь к месту, где засекут русских, дабы лично возглавить их задержание. Но прошёл день, а докладов об обнаружении группы диверсантов не поступило. Ночь также не принесла никаких результатов. Полковник начал волноваться, а тут ещё стали поступать звонки от руководства. Несколько раз звонили из резидентуры, звонили из штаб-квартиры отряда «Дельта», звонили даже из Лэнгли и чуть ли не из самого Белого дома… Всех интересовал один вопрос: «Где русские?»
— А что если они вообще не уходили с того места, где мы прихватили моего «приятеля»? — Подумал полковник. — Нашли, например, удобную пещеру, расположились в ней и отсиживались, пока мы их искали в северном направлении, а теперь идут нам вслед или поменяли маршрут? А почему бы и нет? Я бы так и сделал!
Дентен вызвал своего заместителя, майора Бертона.
— Джордж, — сказал он ему. — Берите взвод солдат и быстро на реку, где русские устроили бойню нашим парням. Обыщите в радиусе километра всю местность. Обнюхайте всё, как ищейки, но найдите мне пещеру или какое-нибудь другое убежище, в котором можно было бы совершенно спокойно провести, скажем, несколько дней. Вы меня поняли, Бертон?