Гендер и язык
Шрифт:
«Course I ain’t going to the Avenue» (Mandy) – Конечно, я не
пойду на улицу.
11. Ain’t = связка
«You ain’t no boss» (Rob) – Ты тут не командуй.
В таблице, представленной ниже, показаны процентные показатели употребления этих 11 вариантов для лиц мужского и женского пола. 100 % означает постоянное употребление разговорных форм. Нелитературные формы используются девочками реже, чем мальчиками, за исключением разговорного do, – особенность, которая отражает языковое изменение. Результаты соответствуют ожидаемой модели, согласно которой говорящие женского пола предпочитают формы близкие к стандарту произношения, а говорящие мужского пола постоянно употребляют нестандартные формы.
Таблица 5.1
Половые различия в нелитературных особенностях
Что касается причастности к той или иной социальной сети, представляется, что мальчики принадлежат к типу структурированных групп, описанных Лабовым в работе о темнокожих подростках Нью-Йорка, в то время как девочки относятся к гораздо менее плотной группе. В социометрической диаграмме (5.5) представлена модель дружеских отношений, существующая между мальчиками в группе Ортс-Роуд.
Диаграмма 5.5. Модель дружеских отношений в группе Ортс-Роуд [Cheshire 1982b, 89].
Каждому мальчику задавали вопрос: «С кем из друзей ты проводишь больше всего времени?». Непрерывные линии показывают обоюдное упоминание имени и, следовательно, основные социальные связи в пределах группы.
На основе ответов мальчиков Чешир разделила их на три группы: постоянный состав, второстепенные члены и не входящие в группу. Чешир исследовала отношения между использованием нелитературных языковых форм и статусом группы. Она обнаружила несколько положительных корреляций: из девяти часто встречающихся разговорных особенностей речи мальчиков шесть больше использовались постоянными членами группы, по сравнению с другими и четыре (нелитературная форма настоящего времени, has, was, never) главным образом постоянными членами группы и наименьшим образом не-членами группами. Но данная корреляция не столь устойчива и системна, как та, что была обнаружена Лабовым в исследовании групп темнокожих подростков. Представляется, что подростковые группы Британии обладают более гибкой структурой. Иерархично структурированные и сплоченные группы подростков Нью-Йорка обнаруживают соответственно высокую корреляцию между статусом группы и употреблением нелитературных форм языка. Чешир также предположила, что не все отклонения от литературной нормы английского языка, обнаруженные в речи подростков Ридинга, служат маркерами статуса группы. Чтобы выяснить какие переменные функционируют в качестве маркеров приверженности разговорному языку, она разработала индекс простонародной разговорной культуры, основанный на шести факторах:
1) Ношение оружия.
2) Умение драться.
3) Участие в мелких уголовных проступках / преступлениях.
4) Предпочитаемый вид работы.
5) Стиль (одежда, прическа).
6) Употребление ругательств.
Каждому мальчику присваивался 1 балл за каждый из этих факторов, и на основе общей суммы баллов, мальчики были разделены на четыре группы: группа 1 – это мальчики, максимально придерживающиеся форм местной простонародной разговорной культуры, и группа 4 – это те, кто не придерживается этих форм. Чешир смогла показать, что все шесть нелитературных особенностей английского языка Ридинга тесно связаны с вовлеченностью говорящего в местную простонародную культуру. В таблице 5.2 представлены показатели для всех шести переменных. Как показано в таблице, четыре переменные в группе А очень тесно связаны с приверженностью к местной простонародной культуре, тогда как в группе В они являются менее показательными маркерами.
Таблица 5.2
Принадлежность простонародной культуре (показатель частоты выявления) [32]
Диаграмма 5.6. Модели дружеских отношений в группе девочек из Шинфилда [Cheshire 1982а, 93].
Чешир обнаружила, что девочки, в отличие от мальчиков, не создают структурированных групп. Все девочки в исследовании Чешир знали друг друга, но они были расположены к разделению на пары «лучших подруг», и образование таких пар было активным, но недолговечным. В соответствии с моделями дружеских отношений девочки могут быть разделены на три отдельные подгруппы, как показано на диаграмме 5.6.
32
Частотность переменной была невысокой, и поэтому показатель может быть недостоверным.
На вопрос, с кем она проводит больше всего времени, каждая девочка называла свою «лучшую подругу» (двойные линии на графике 5.6). Когда их спрашивали, с кем еще они проводят свое время, они называли всех остальных девочек в группе кроме трех «аутсайдеров» – Линн, Мариан и Шарон, которые образовали свою отдельную подгруппу. Валери и Кристин – тоже периферийное звено, они проводили мало времени на игровой площадке: Валери старше по возрасту и в ответ на первый вопрос назвала имя своего молодого человека, Кристин – моложе и назвала свою школьную подругу.
Чешир не выявила систематичной модели вариативности языка, коррелирующей с этой довольно неструктурированной моделью взаимоотношений. Более того, она решила, что индекс местной простонародной культуры, использованный ею для определения приверженности мальчиков к простонародной культуре, не подходит для девочек. Хотя девочки и принимали участие в деятельности, которую можно назвать хулиганской, такой как воровство или разведение огня на игровой площадке, тем не менее их отношение к этим действиям отличалось от отношения мальчиков. Они не гордились тем, что совершили, и, хотя между ними время от времени случались потасовки, в их кругу быть «хорошей драчуньей» не считалось значимым. Иными словами, они, видимо, не придавали простонародным нормам жестокости и насилия такого значения, как это было среди мальчиков. В определенной мере, по своим интересам к поп-музыке, кино, телевидению и мальчикам, они были ближе к общепринятым нормам культуры. Но они также явно отвергали общепринятые ценностные нормы общества, что выражалось, например, в прогуливании школьных занятий.
Чешир в итоге просто разделила девочек на тех, которые придерживаются простонародных норм в общении, определенных выше, и тех, кто их не придерживается. Три «хорошие» девочки второй группы не употребляют нецензурные выражения, не воруют, не разводят огонь на игровой площадке и не прогуливают школу. В таблице 5.3 сравниваются показатели этих двух групп.
Таблица 5.3
Частотность употребления 8 переменных в двух группах девочек [Cheshire 1982b, 163]
Как показано в таблице, существует пять особенностей, более свойственных так называемым «плохим» девочкам: разговорные – s, was, соте, отрицательное согласование и связка ain't. Три их них, как мы видели раньше, функционируют в роли маркеров приверженности простонародной культуре также и для мальчиков: это нестандартный суффикс -5, was и отрицательное согласование. Однако нестандартное соте, являясь инвариантным для мальчиков (они все употребляют его в 100 % случаев), для девочек функционирует как маркер приверженности простонародной культуре, будучи между тем почти категориальным критерием «плохих» девочек и при этом возникая с гораздо меньшей частотностью в речи «хороших» девочек (30,77 %). Связка ain’t также выполняет функцию маркера простонародности для девочек, но не для мальчиков, которые используют ее с относительно одинаковой частотностью. Нелитературные never и what функционирует производно в качестве маркеров приверженности простонародной культуре для мальчиков; а для девочек они не являются маркерами, так как «хорошие» девочки используют их больше.
Чешир приходит к выводу, что разные говорящие применяют эту систему по-разному. Наряду с тем что нелитературные языковые особенности выполняют функцию маркеров приверженности к простонародной культуре как для мальчиков, так и для девочек-подростков Ридинга (нелитературные формы глагола настоящего времени was и отрицательное согласование), существуют другие нелитературные особенности, действующие главным образом как маркеры определенного пола: то есть они функционируют как маркеры простонародности только для девочек (нелитературное соте и связка ain’t) или только для мальчиков (нестандартные never и what). Полученные результаты имплицитно ставят под сомнение тот факт, что члены языковой общности могут определяться посредством общих норм.