Генерал де Голль
Шрифт:
«Предательство» Макмиллана — повод для перехода к новому этапу внешней политики. Конец алжирской войны, успех референдума укрепили почву под ногами генерала. В своем окружении он говорил, что теперь будет действовать совершенно свободно и проводить «настоящую» политику. 14 января 1963 года — день рождения этой политики. На очередной, восьмой по счету, пресс-конференции де Голль хладнокровно бросает сразу две «бомбы», оглушившие его западных союзников.
Шестнадцать месяцев идут переговоры о вступлении Англии в «общий рынок». Пять из шести его участников в принципе уже согласны на это. Но де Голль объявляет, что Англия не будет членом «общего рынка», ибо это привело бы «к появлению колоссального атлантического сообщества, находящегося в зависимости и подчинении американцев». Вторая «бомба» касается «многосторонних ядерных сил». США приступили уже к их практической организации. Де Голль решительно отвергает этот план и заявляет, что Франция будет самостоятельно создавать независимые атомные ударные силы.
Буря негодования со всех сторон. Все партии внутри страны критикуют «заносчивость» де Голля. Все союзники по НАТО официально
Повсюду звучит зловещее слово «изоляция». Нашли чем смутить человека, давно убежденного в том, что одиночество — синоним величия! Да и когда в жизни он был не в изоляции? Такое положение для него совершенно естественно и отвечает сущности его характера. К тому же «изоляция» — это в основном плод перепуганного воображения «атлантических» политиков и журналистов. Разве «ударная сила» не сулит несметных барышей крупнейшим французским трестам? Например, Марсель Дассо, владелец авиационных заводов и нескольких газет, не случайно является пламенным голлистом. Многие из тех, кто связан с сельским хозяйством, с удовлетворением наблюдают, как генерал навязывает партнерам по «общему рынку» благоприятные для сбыта французских продуктов условия. Они сопротивляются, особенно Западная Германия. Но де Голль предъявляет ультиматум: либо условия будут приняты, либо «общий рынок» перестанет существовать. Несколько лет идет эта борьба, в которой генерал проявляет исключительное упорство. Французам явно импонирует независимое поведение де Голля, хотя создание «ударной силы» и опустошает их карманы. Антиамериканизм соответствует традиционной для французов американофобии, их презрению к примитивной, хотя и богатой, цивилизации «амерлоков». Кстати, сам генерал в частных разговорах постоянно использует это жаргонное словечко, выражающее презрение к американцам. Независимый тон де Голля льстит чувству неистребимого франкоцентризма, таящемуся в сердцах многих французов.
В «Мемуарах надежды» де Голль пишет по поводу враждебной реакции на его политику независимости: «Но я не испытывал недостатка и в поддержке. Я чувствовал поддержку нашего народа, который, не страдая заносчивостью, требует, однако, чтобы Франция оставалась Францией… Я чувствовал, как навстречу мне открываются сердца людей».
Летом 1963 года де Голль выводит из-под командования НАТО атлантический французский флот. Под американским командованием остаются всего две французские дивизии вместо обусловленных некогда 14 и несколько авиационных соединений. Де Голль не упускает ни одного случая, чтобы критиковать политику США. По мере расширения их интервенции во Вьетнаме он все более резко критикует их за это, а в мае 1965 года отзывает французских представителей из СЕАТО, что означает фактически выход Франции из агрессивного блока в Юго-Восточной Азии. Он резко осуждает американское вмешательство в Доминиканской Республике. Он предпринимает крупные внешнеполитические акции, даже не предупредив Вашингтон. Так, в 1964 году де Голль объявляет об официальном признании Францией КНР. Когда в мае 1964 года начинается «раунд Кеннеди», то есть попытка снизить таможенные пошлины для американских товаров в Западной Европе, Франция выступает решительным противником этой затеи. По дипломатическим каналам, через высокопоставленных эмиссаров, в секретных письмах де Голлю предлагают уступки, угрожают, уговаривают. Он остается непреклонным. Но при этом президент неизменно подчеркивает чувства дружбы к американскому народу. 22 ноября 1963 года, в день своего рождения, де Голль узнает об убийстве Кеннеди. Он немедленно приказывает подготовить самолет для полета на похороны. ФБР и французская служба безопасности предупреждают, что в Америке беглые члены ОАС готовят на него покушение. Ему предлагают следовать в траурном кортеже внутри автомобиля. Но генерал де Голль в военной форме идет за гробом в самом центре первого ряда толпы президентов, королей, министров. Он делает заявление: «Президент Кеннеди пал как солдат под огнем, выполняя свой долг на службе стране. От имени французского народа, постоянного друга американского народа, я отдаю должное его великому примеру и великой памяти о нем».
После траурной церемонии вдова покойного просит де Голля посетить ее в Белом доме. Беседа длится 15 минут. Жаклин Кеннеди берет один цветок из букета, поставленного в вазу перед самым полетом президента в Техас, и протягивает генералу.
В тот же вечер состоялась и встреча с Линдоном Джонсоном. Этот техасец еще в 1960 году познакомился с де Голлем и беседовал с ним. Он говорил тогда: «Мне рисовали де Голля холодным и чопорным человеком. Это не так. Он показался мне чрезвычайно сердечным, несколько напоминавшим барина в духе наших старых южан». С широкой улыбкой Джонсон добавил: «В тоже время я обнаружил у нас что-то общее — рост, например. У нас обоих метр девяносто два и, видимо, одинаковый взгляд на многие вещи…»
Во время беседы Джонсону пришлось убедиться, что одинакового роста мало, чтобы иметь с де Голлем общие взгляды. Происходит диалог глухих. В последующие месяцы генерал считал себя слишком занятым, чтобы согласиться на поездку в США для встречи с американским президентом, хотя нашел время для поездки в Мексику и посещения полдюжины стран Латинской Америки. Повсюду он размахивает знаменем независимости, встречая одобрение всех недовольных американским засильем.
Продолжается борьба вокруг плана «многосторонних ядерных сил». На переговорах по этому вопросу кресло Франции остается пустым. Выясняется, что ядерные силы НАТО — это, по существу, американо-западногерманские силы. Об этом прямо заявил 5 ноября 1964 года премьер-министр Франции Жорж Помпиду. Он называл их «разрушительными для Европы» и «провокационными». Можно спросить, заявил он, «не направлены ли они в конечном
Генерал де Голль форсирует создание независимой французской «ударной силы». Осенью 1963 года, облачившись в огромный до самых пят белый халат атомщика, он лично осматривает ядерные заводы в Пьерлате. В конце этого года французские вооруженные силы получили 50-килотонные атомные бомбы, а с января 1964 года началось производство самолетов «Мираж-IV», предназначенных для доставки этих бомб к цели. «Ударные силы» для него — дипломатическое оружие. Но «ударная сила» тяжелым бременем лежит на французской экономике. Чтобы довести до конца создание атомного оружия, проводятся все новые испытания (до 1966 года взорвано 9 бомб, де Голль лично присутствует при одном из взрывов). Отсюда зияющие противоречия внешней политики де Голля. Он отказывается присоединиться к Московскому договору о прекращении ядерных испытаний в трех сферах и продолжает заражать атмосферу радиацией, вызывая возмущение мировой общественности.
Это издержки «политики величия», которых накопилось уже немало. Де Голль упорно проводит ее, игнорируя обвинение Джонсона в «узком национализме». Действительно, узость взглядов — последнее, в чем можно подозревать генерала. На пресс-конференции 4 февраля 1965 года де Голль взрывает новую «бомбу». Он требует отказаться от использования доллара в международных расчетах и перейти к единому золотому стандарту. В самом деле, порядок, установившийся в те прошедшие времена, когда почти все золото было в Америке, устарел. Теперь в Европе желтого металла больше, чем в «Форт Нокс». Франция уже обратила часть своих долларовых запасов в золото. Если и другие страны Европы последуют этому примеру, Соединенным Штатам грозит банкротство. Американцы способны обменять на золото только небольшую часть зеленых бумажек, которые они распространяли по всему миру, перекладывая свои экономические трудности на плечи других. Инициатива де Голля смертельно опасна для США. Удар нанесен в самое больное место.
9 сентября 1965 года — новая пресс-конференция де Голля. Приближается введение в действие статей договора об «общем рынке», предусматривающих принцип наднациональности. Де Голль вновь отвергает его и заявляет, что ничто не может заставить Францию подчиняться воле других. Но «гвоздь» этой пресс-конференции — вопрос об Атлантическом союзе. «Мы будем оставаться, — говорит президент, — союзниками наших союзников; но по истечении срока действия обязательств, которые мы взяли на себя, то есть не позже 1969 года, прекратится наше подчиненное положение, называемое интеграцией, которая предусмотрена Организацией Североатлантического договора и которая передает нашу судьбу в чужие руки… Мы добьемся того, чтобы эта организация не лишала нас нашей свободы действий».
Взрыв негодования в американской прессе. Белый дом решил, однако, воздержаться от публичного скандала. Выступил бывший президент Эйзенхауэр и предложил успокоить де Голля путем назначения его на пост верховного главнокомандующего силами НАТО! Но в целом создалось впечатление, что в США не верят в серьезность намерений де Голля. Неужели он осмелится посягнуть на святая святых капиталистического мира — Атлантический союз? Но генерал осмелился…
21 февраля 1966 года на очередной пресс-конференции он объявил, что Франция, желая восстановить суверенитет, решила выйти из военной организации НАТО, и потребовал удаления с французской земли баз, штабов и прочего, не находящегося под французским контролем. В ноте 14 странам — членам НАТО вскоре было объявлено о выводе из состава атлантических вооруженных сил всех французских соединений, об отзыве французов из штабов НАТО и об удалении с французской территории иностранных баз, аэродромов, складов и т. п. Франция предъявила США график эвакуации 29 баз с 33 тысячами солдат и офицеров. Вся операция должна завершиться к 1 апреля 1967 года. Военно-стратегическая структура НАТО, опиравшаяся главным образом на французскую территорию, рушилась. Нет нужды говорить о реакции на решение де Голля, в которой зубовный скрежет и вопли негодования скрывали растерянность и замешательство Вашингтона.
Генерал де Голль говорил, что операция в отношении НАТО — «это последняя важная битва моей жизни». Она, конечно, оказалась не последней, но зато весьма важной. Ее можно поставить в один ряд с борьбой де Голля за создание бронетанковой армии в 30-е годы, даже с подвигом 18 июня 1940 года, с борьбой против ЕОС, с прекращением алжирской войны, то есть с теми этапами биографии генерала, когда он решительно воплощал волю Франции, служил ее национальным интересам. Он снова проявил исключительные качества великого политического деятеля, способного идти к цели сквозь множество препятствий, преодолевая их с необычайным терпением и выдержкой. Против него были правительства всех атлантических стран, с которыми он не мог в силу своих классовых позиций порвать. Надо было совместить, казалось бы, несовместимые цели: выйти из системы интеграции НАТО и при этом не только не подорвать, но укрепить позиции капиталистической Франции. И он действовал один. Если де Голль и пытался приобрести поддержку Аденауэра и даже Макмиллана, то уж во всяком случае не просил ее. Он искусно создавал такую политическую ситуацию, при которой мог делать то, после чего другой буржуазный политик немедленно потерял бы власть. Ведь де Голль снова шел на конфликт со своим классом, с основной частью буржуазии Франции, которая молилась на Атлантический союз как на божество, обеспечивающее сохранение классового господства. Но, как и всегда, он не отрекался от своего класса, а просто глубже, лучше, дальновиднее понимал смысл событий. Он встречал сопротивление всех традиционных политических партий, от «независимых» до социалистов. Ведь, кроме коммунистов, никто не ставил под сомнение НАТО, считая необходимым самое активное участие в этой организации. И он нанес тщательно рассчитанный удар в самый подходящий момент ослабления престижа и влияния США из-за войны во Вьетнаме, валютного кризиса, в момент растущей тенденции к поискам соглашений с Востоком.